От редактора
Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2001
От редактора
Потребность обратиться к истокам современной гуманитарной науки, прежде всего — науки филологической можно назвать одной из основных тенденций методологических поисков последних лет (она в полной мере проявилась и в статьях, входящих в разделы “Постсоветский гуманитарий между Россией и Западом” и “Фрагменты дисциплинарной панорамы” настоящего, 50-го номера НЛО). Первое послереволюционное десятилетие, время интенсивного развития отечественной филологии представляет сейчас интерес не только как объект историографического описания: научные открытия и дискуссии 1920-х гг. воспринимаются до сих пор как события “живой”, новейшей истории науки, в отличие, например, от далеких и не вызывающих ассоциаций с сегодняшним днем споров мифологической и культурно-исторической школ второй половины XIX в. Несомненно и то, что все течения и школы русской филологии 1920-х гг. (от Бахтина до Переверзева) находились в той или иной зависимости от концептуального поля формализма — вступая с ним в конструктивный диалог, научную полемику или же занимая позицию декларативного неприятия.
Формальный метод стал объектом интереса и пристального внимания еще в 1960—1970-е гг., на волне популярности структурализма и идеи взаимодействия точных и гуманитарных наук. Легендарные Тыняновские чтения 1980-х открыли следующий этап в изучении наследия формализма: именно с этого времени он стал осознаваться как основа современной филологической науки. Проект восстановления “репрессированной” филологии в ее законных правах был с успехом реализован фактически еще до падения коммунистического режима. Сейчас мы наблюдаем всплеск интереса к русскому формализму на ином качественном уровне. Интенсивное усвоение западных теорий и методик, размывание междисциплинарных границ и тесное взаимодействие теперь уже между самими гуманитарными науками диктуют новый взгляд на историю, сущность и эволюцию формального метода, провоцируют на иные (в том числе и дисциплинарно иные) типы рефлексии.
Работы, представленные в данной подборке, различаются по методам и оценкам изучаемого явления, однако в каждом из них заметно стремление рассмотреть формализм в новом контексте (будь то современные социологические теории, европейская интеллектуальная история XX в. или взаимоотношения формалистов с учениками), т.е. определенным образом “остранить” его. Не менее важно, что тематика и подходы к материалу во всех публикуемых статьях обусловлены общим представлением их авторов о том, что незавершенные поиски и новации формализма второй половины 1920-х гг., особенно последней, “кризисной” фазы его развития, остаются для современной филологии значимым интеллектуальным ресурсом как в повседневной исследовательской практике, так и в деле ее методологического и культурного самоопределения.
М. Майофис