Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 279, 2015
«Новое русское слово»: 1910–1985 годы
Часть 1. От Окунцова до
Вейнбаума
За
белое имя спасенья,
За
темное имя любви
Прощаются
все прегрешенья
И
все преступленья твои.
Георгий Адамович
В ХХ столетии
развитие русского газетного дела в США совпадает с мощной волной эмиграции из
царской России, возникшей в связи с погромами и беспорядками, прокатившимися по
европейской части огромной страны в годы Первой
русской революции (1905–1907). Процесс формирования сети русскоязычных СМИ в
Америке начинается в 1907 году «с создания ▒Русского голоса’, ▒независимого
еженедельника’ с просоциалистическими тенденциями. Он ознаменовал приход в
издательскую деятельность русских революционеров, бежавших из России после 1905
г. <…> В 1907–1914 гг. выходило 10 газет, у которых было в общей
сложности 13 редакторов. Шестеро из них характеризуются как ▒социалисты’
<…>, четверо были прогрессивными или ▒квазисоциалистическими’ либералами,
а трое редактировали ▒Русский эмигрант’, консервативное периодическое издание,
основанное в 1912 г. с помощью Православной церкви в США и поддерживавшее
национальную политику царского правительства. <…> [Все газетные
издания] обращались к небольшим эмигрантским группам в рамках левого
эмигрантского сообщества, конкурируя с растущей популярностью прессы на идиш,
либо пытались привлечь неграмотных, интеллектуально неразвитых и географически
разрозненных русских эмигрантов. <…> Однако сам факт появления такого
количества русскоязычных изданий говорит о динамичном культурном развитии
эмиграции»1.
Оценивая ситуацию с
русской печатью в США, сложившуюся в первое десятилетие ХХ в.,
представляется важным подчеркнуть, что именно в этот
период, когда начал складываться многонациональный состав «русской общины»,
остро встал вопрос выбора языка иммигрантской прессы. Изначально «русская
диаспора» в США этнически состояла в основном из великороссов2.
Однако с конца ХIХ в. она стала по
преимуществу иммигрантской, утратив при этом свою этническую однородность. Что
же касается эмигрантской печати, она стала называться «русской» вследствие
выбора иммигрантами из Российской империи русского языка как инструмента
межнационального общения между ними3.
В этом контексте
столетняя история газеты «Новое русское слово» (НРС) является своего рода
иллюстрацией к всеобщей истории русскоязычной иммиграции в США.
«▒Новое русское
слово’ возникло в пору, когда русских читателей в Америке было еще мало.
Некоторые историки берут за год основания газеты <…> ноябрь 1907 года,
когда русский эмигрант Иван Окунцов <…>, собрав 500 долларов, стал
<…> издавать газету ▒Русский голос’. И хотя этот
▒Русский голос’ был листком коммунистическим, а (выросшее с годами из него.
– Авторы) ▒Новое Русское Слово’ –
наоборот, тем не менее единство, у них было хотя бы в
том, что издавал их (вначале. – Авт.) один и тот же человек – Иван Кузьмич Окунцов. <…>
Как вспоминал Окунцов, он при издании был един во многих лицах – и редактор, и
наборщик, и разносчик, и уборщица. Иван Кузьмич вообще был большим затейником.
Он, например, помещал заголовки в перевернутом виде: а так, мол, читатель
больше внимания обращает.»4 К сожалению,
яркая, неординарная личность Ивана Кузьмича Окунцова (1874–1939) до сих пор
находится вне поля зрения историков Русского Зарубежья. Его
биография, воссозданная на основании немногочисленных литературных источников5,
типична для человека Серебряного века из «русских революционер-социалистов».
Иван Окунцов
происходил родом из сибирских казаков. Он появился на свет в сентябре 1874 года
в поселке Тонтай, расположенном на берегу озера Байкал. Родители, люди вполне
интеллигентные, готовили одаренного мальчика к карьере священнослужителя.
Однако, окончив Благовещенскую духовную семинарию, а затем и Казанскую духовную
академию со степенью кандидата богословия (1898 г.)6, Иван Кузьмич
сана не принял, а в 1900 году был назначен первым инспектором народных училищ
Амурской области7. В 1903–1904 гг. он
редактировал и издавал газету «Верхнеудинский листок», проповедовавший
антимилитаризм и исполнение заповеди «не убий», выказывая задатки талантливого
публициста, и был замечен в литературной среде. В эти же годы Окунцов, по всей
видимости, примкнул к партии социалистов-революционеров (эсеров). В 1905 г., в
разгар Первой русской революции, Иван Кузьмич был
арестован и приговорен к смертной казни. По ходатайству Общества русских
писателей приговор заменен на пожизненное отбывание наказания на Акатуевской
каторге8. Около 1906 года Окунцов бежал с каторги и через Владивосток
перебрался в Японию, а оттуда вскоре – в США, где и осел в Нью-Йорке.
При помощи русских
православных колонистов в 1907 г. он вместе с другим эмигрантом из России,
прибывшим в США в 1906 г., – военным инженером, подполковником в отставке Ф. А.
Постниковым9, основал газету «Русский
голос», в которой стал редактором. Постников, однако, через год издательское
дело оставил и уехал в Калифорнию. Конъюнктуру рынка в «русском Ист-Сайде»10
Окунцов чувствовал хорошо, а потому задумал ежедневную газету, которая
предлагала бы русским иммигрантам не только новости с родины и о событиях в
США, но и актуальную информацию о бытовой стороне жизни внутри самого
сообщества. Хотя газета задумывалась как внепартийное издание, она, в силу
революционного темперамента самого Окунцова, быстро обрела выраженный
леворадикальный, а позднее прокоммунистический уклон. По этой причине в ее
редколлегии постоянно вспыхивали разногласия и ссоры на идеологической почве.
Возможно, именно
из-за этих разногласий И. Окунцов в 1910 г. основал еще одну газету – «Русское
слово», в которой до 1917 года был редактором. Что касается «Русского голоса»,
то, несмотря на «редакторскую чехарду», газета жила и крепла, позиционируя себя
как просоветское издание. В 1921 г. на пике интереса к советской России разовый
тираж ее превышал 35 тысяч экземпляров. В 1939 г. она оказалась в числе четырех
русских периодических изданий – «Русский голос», «Новое русское слово»,
«Рассвет» и «Русско-американский православный вестник», – переживших эпоху
«Великой депрессии». Теряя популярность и сокращая свои тиражи, «Русский голос»
тем не менее просуществовал при разных редакторах
вплоть до середины 1990-х гг.11.
В 1918 г.
сочувствовавший большевикам Иван Окунцов поехал в Советскую Россию посмотреть
на завоевания Октября. В Совдепии он был арестован, чудом избежал смертной
казни, бежал и в 1922 году на волне первой русской эмиграции снова прибыл в
Нью-Йорк. Вернувшись, Иван Кузьмич посчитал за лучшее уступить издательские
права своим компаньонам и окончательно отошел от издательского дела12,
посвятив себя полностью публицистике. Организовав и возглавив две эмигрантские
газеты, Иван Окунцов вписал в историю русской печати в Америке несколько ярких
страниц, однако не сумел обеспечить себе длительного успеха в журналистике. Его
общественно-политическая деятельность оценивалась современниками неоднозначно,
а временами открыто негативно. Так, например, Лев Троцкий именовал «Русский
голос» и «Русское слово» – газеты, считавшиеся многими откровенно «левыми», –
не иначе как «желтыми листками» и неуважительно отзывался об их издателе,
перешедшем в то время из стана социалистов-«пацифистов» к «оборонцам» и
призывавшем США вступить в Первую мировую войну на
стороне Антанты. Марк Вейнбаум, резко разошедшийся с И. К. Окунцовым в начале 1920-х гг. из-за его просоветских симпатий, писал:
«Окунцов искренне ненавидел царя и отрицал Бога, искренне осуждал пьянство и
курение. Но во всем остальном он был беспринципен, легко поддавался вредным
влияниям других и вносил эти влияния в газету. Простой читатель, который верил
в него и шел за ним, вскоре разочаровался и отвернулся от него»13.
В
1930-х гг. И. К. Окунцов печатался главным образом в газете «Рассвет»14
и аргентинском журнале народническо-эсеровской ориентации «Сеятель», издатель
которого Н. А. Чоловский15, по прошествии более четверти века после
кончины Окунцова выпустил в свет его книгу «Русская эмиграция в Северной и
Южной Америке» (Буэнос-Айрес: «Сеятель», 1967). В издательском предисловии говорилось: «С
глубоким удовлетворением выпускаем мы в свет эту книгу Ивана Кузьмича Окунцова,
ибо знаем, что она заполнит большой пробел, наблюдающийся как в русской, так и
в мировой литературе в связи с отсутствием серьезных трудов по истории русской
эмиграции в Америке. Долгая жизнь автора в Соединенных Штатах, его активная и
плодотворная деятельность в русской колонии и постоянный интерес его ко всем
жизненным вопросам, в той или иной степени касающимся выходцев из России, являются
верными предпосылками научной ценности его книги. Она изобилует точными цифрами
и длинными списками имен, которые автор счел нужным упомянуть, характеризуя
какое-либо событие». По мнению современных исследователей русской эмиграции в
Америке, «безусловная заслуга [Окунцова] по сбору и обработке большого
количества фактического материала, затрагивающего самые разные аспекты
эмигрантского бытия со времен открытия Аляски до конца 1930-х годов,
нивелируется националистическими суждениями и безосновательными выводами,
снижающими академическую ценность работы»16. Иван Кузьмич был также
автором книги «Не убий. Роман наших дней» (Нью-Йорк, 1933) и ряда сценариев.
К концу 1920-х гг.
симпатии Окунцова к Советам сменились на враждебность, и свою жизнь он окончил
раскаявшимся православным христианином. Скончался И. К. Окунцов 19 апреля 1939
года и был похоронен на кладбище Ист Ридж Лаун в
Нью-Джерси17. Его товарищ по Казанской Духовной академии, в то время
архиепископ Североамериканский и Канадский Виталий18 написал о нем
памятную статью.
ВЛАДЫЧЕСТВЕННОЕ УМА
По
поводу смерти И. К. Окунцова
В последние недели
в Нью-Йоркской русской колонии много было разговоров и горячих споров по поводу
болезни и смерти бывшего анархиста, издателя социалистических газет и вождя русской
революции в Америке И. К. Окунцова. И ученики, и противники его не хотели
верить, что он раскаялся и возвратился на христианский путь, и негодовали
против отпевания его в церкви. Я помню – это было более 40 лет тому назад –
юношу-студента Казанской Духовной Академии Ивана Кузьмича. Худенький, всегда
улыбающийся и ласковый, полный энергии и жертвенности, он был душой и
руководителем студентов в их народно-просветительной деятельности. Проповеди по
церквам, чтения, лекции, беседы на заводах, в больницах, тюрьмах, ночлежных
домах – все это вели студенты по воскресным и праздничным дням по распределению
и указаниям Ивана Кузьмича. Он везде поспевал, всех воодушевлял. Таким светлым,
неутомимым и жертвенным он запечатлелся в моей памяти навсегда. По выходе из
Академии, я его потерял из виду и ничего о нем не слыхал,
хотя часто вспоминал.
Приехав в Америку,
я узнал, что И. К. Окунцов уже около 30-ти лет подвизается здесь, но, увы… в
совершенно противоположном, разрушительном направлении. Мне тяжело было с ним
встречаться, и в первый раз после Академии я увидел его только в госпитале на
эту Пасху. Вспомнили с ним Казань, Академию, ректора Митрополита Антония, щедро
субсидировавшего нашу церковно-народную работу, нашего главного руководителя
профессора университета А. Александрова, впоследствии Епископа – ректора
Петроградской академии, <…> студентов-сотрудников, Алафузовский завод,
Татарскую слободку и другие места, где проходила наша работа. Иван Кузьмич
ожил, воодушевился. Казалось, как будто бы на омертвевшую в зимней стуже пчелку
дохнул теплый весенний воздух, и она пробудилась от долгого мертвого сна.
<…>
В беседе с Иваном
Кузьмичом я почувствовал, что <…> у него живо <…>
«владычественное ума». Действительно, из госпиталя он послал Епископу Макарию
трогательное, покаянное письмо. Через несколько дней в полночь, по просьбе
больного, к нему был вызван священник. Иван Кузьмич лишился уже дара слова, но
был при полном сознании. На вопрос священника: «желаете ли Вы поисповедоваться и причаститься?» – он головой дал знак
согласия, а слеза, скатившаяся из его глаз, была исповеданием грехов и
покаянием. Отпели И. К. Окунцова в Соборе на Хаустоне при большом стечении его
бывших учеников революции и его противников – людей церковных. Но и те, и
другие не понимали и роптали. Однако факт раскаяния И. К. Окунцова, осуждение
им всей своей революционной деятельности и возвращение на христианский путь,
избранный в юности, – остается фактом. <…> Не убила огромная доза
революционного яда в течение 30-ти лет того, что привито было в течение первых
20 лет душе покойного Ивана Кузьмича. Не убьет эта революционная зараза и в
душе Русского народа то «владычественное ума», которым народ жил,
руководствовался тысячу лет, достиг величия и благоденствия.19
Можно полагать, что
при всех своих талантах Иван Кузьмич Окунцов менеджерскими качествами особо не
блистал, да и с финансами у него всегда было туго. Поэтому когда в 1910 г. он
задумал свою газету «Русское слово»20, то привлек к ее изданию еще
двух эмигрантов – М. Л. Пасвольского21 и В. И. Шимкина. Про Виктора
Исааковича Шимкина (1883–1967) известно не слишком много. Родился он в Керчи, в
интеллигентной еврейской семье и по окончании местной гимназии
уехал в Петербург – получать высшее образование. В главной столице
Российской империи он приобщился к революционному движению, «примкнул
<…> к меньшевикам, был арестован за революционную деятельность, сослан
в Сибирь, бежал, скрывался, в 1907 г. уехал в Америку, где навсегда покончил со
своим ▒революционным’ прошлым»22. Андрей Седых писал о нем: «В. И.
Шимкин, активный и инициативный человек с общественной жилкой, приехавший в С[оединенные] Штаты еще в 1907 году, (вложил. – Авт.) в газету
<…> все свои сбережения»23.
М. Л. Пасвольский,
в отличие от Шимкина, не обладал крепкой деловой хваткой. Однако по
свидетельству его внука «все члены нашей семьи работали в издательском деле. Еще до того, как они переехали в Америку, (Пасвольский. – Авт.) издавал газету в Павлограде»24.
Читательский
контингент новой нью-йоркской газеты по сути ничем не
отличался от павлоградского, хотя, возможно, был еще более малограмотным. М. Е.
Вейнбаум приводит в своих воспоминаниях письмо одного из таких читателей,
который, вырезав заголовочные строки газеты, наклеил их на листок бумаги и
прислал в редакцию со следующей припиской: «Дорогой редахтур, не знаю как для
других, а для меня просю вас печатовать мою газетку такими буквами, бо я дюже неграмотный»25. Поэтому поначалу
издатели газеты – «безалаберной, малой по размеру, простой по содержанию,
доступной для минчан и гродненцев, которые на родине газет не читали и о них
даже не знали»26, – справлялись со своим делом. Но число читателей
мало-помалу росло, и в 1914 г. на редакторскую работу М. Пасвольским в «Русское
слово» был приглашен двадцатичетырехлетний Марк Вейнбаум. Он вспоминал: «
▒Русское слово’ было основано людьми без газетного опыта, без гроша денег и без
видимых читателей… Деньги на издание добывали объявлениями. Сотрудниками
становились тянувшиеся к газете одиночки-интеллигенты. А читателей приходилось
искать в полуграмотной эмигрантской массе, тогда почти сплошь крестьянской.
<…> ▒Русское слово’ никому не подражало и было
совершенно самостоятельным явлением. Газету часто критиковали, и было за что,
но она пускала корни и завоевывала читателей»27.
Вейнбаум пришел в
«Русское слово» будучи студентом юридического факультета Нью-Йоркского
университета, чтобы подработать. В его обязанности, кроме редакторских,
входило открывать помещение редакции с утра и дежурить в ней по воскресеньям.
На закате жизни он вспоминал: «По воскресеньям в Нью-Йорк наезжали читатели из
окрестных городов и поселков, а иногда и из более далеких мест, группами.
<…> Подымались тихо по лестнице и долго стояли
перед дверью, не решаясь открыть ее. Заметив это, я начал держать дверь
открытой. Они входили взволнованные, напуганные и всегда спрашивали редактора.
Одни приезжали за книгами или подписаться на газету. Другие просили
посоветовать им хорошего доктора или ▒лойера’. Третьи, с изумлением оглядев
голые стены редакции, задавали вопрос: ▒Что продаете?’ Услышав, что книги и
газеты, они спрашивали: ▒А часы продаете?’ Газета была для этих читателей
универсальным магазином. Они внимательно читали в ней все объявления, а их было
тогда много, но не обращали внимания на адреса в этих объявлениях. Очень часто
они присылали в редакцию заказы на разные предметы и их
приходилось пересылать объявителям»28.
В самом начале 1917
г. в редакции «Русского слова» произошел раскол на идеологической почве, после
которого «левые» – И. К. Окунцов, М. Е. Вейнбаум и И. Л. Дурмашкин29
– ушли в газету «Русский голос». Обновленный состав редакции «Русского голоса»,
возглавляемый все тем же И. К. Окунцовым, разместился в новом помещении – двух
снятых для этой цели комнатах; газета также приобрела в кредит линотип. Первого
марта 1917 года вышел первый номер обновленной газеты «Русский голос».
Поскольку революция в России вызвала огромный интерес иммигрантов, тираж сильно
политизированного в леворадикальном направлении издания начал быстро расти,
газета стала окупаться и, как указывалось выше, надолго укоренилась на рынке
периодической печати США. На посту редактора «Русского слова» Ивана Окунцова
сменил Лео Пасвольский (1893–1953), сын М. Л. Пасвольского. «Нью-Йорк Таймс» в
своем выпуске от 17.07.1917 года уведомляла читателей30, что в связи
с прибытием в США делегации из революционной России «Русское слово» делает
специальный выпуск на русском и английском языках. При этом цитировались слова
Лео Пасвольского, который от имени американского народа с пафосом заявлял, что:
«Рождение новой России является источником вдохновения и надежд для
свободолюбивых людей во всем мире. Америка всячески приветствует великий
русский народ, вставший на путь демократического развития. <…> Мы
гордимся дружбой с великим русским народом и готовы оказать всяческую поддержку
великой русской республике»31.
Лео Пасвольский
выказывал недюжинные задатки талантливого публициста. Помимо
«Русского слова», он одновременно редактировал ежедневную газету на русском
языке «Американский вестник»32, писал статьи для англоязычной The Russian Review («Русское обозрение»)33
и вел активную политическую деятельность в среде иммигрантов. Он был
знаком с Л. Троцким34, в те годы обретавшимся в Нью-Йорке, и идею
революции в России принимал с оптимизмом. Однако совершенный большевиками
Октябрьский переворот Л. М. Пасвольский, состоявший секретарем посланника
Временного правительства в США Бориса Александровича Бахметьева, встретил
враждебно. Как пишет американский историк Стивен Шлезингер, «Пасвольский горячо
верил, что приход к власти в начале 1917 года умеренного режима Александра
Керенского станет началом новой эры в истории России. Но после того, как в
конце того же года произошел организованный Лениным переворот, он перешел на
антикоммунистические позиции»35.
Хотя первые шаги на
стезе русской журналистики Лео Пасвольский делал весьма удачно, для газетного
дела, по мнению М. Е. Вейнбаума, он был непригоден, так как «у него
отсутствовало то газетное чутье, которое делает человека ▒газетчиком’»36.
Выпуск газеты требовал от ее главного редактора наличия изощренного нюха на
запросы и ожидания читательской аудитории, преданности делу и концентрации на
нем всех своих сил и энергии, а Лео Пасвольского больше всего интересовала
политика, в том числе международная. По этой причине вскоре он ушел из газеты и
уже никогда больше не сотрудничал в русской прессе США. В 1921 г. он выпустил
книгу на английском «Экономика коммунизма с особым акцентом на русский
эксперимент»37. Лео Пасвольский сделал блестящую карьеру в США как
один из самых ярких представителей русской эмиграции, прославившихся на
политической сцене этой страны. Будучи специальным помощником Госсекретаря США
Кордела Халла38 по экономике и под его началом работая на
руководящих постах в Государственном департаменте США, в т. ч. в Совете по
международным отношениям (CFR), Пасвольский в начале Второй
мировой войны составил предложение американскому правительству о разработке
концепции ООН как преемника Лиги Наций. Госсекретарь Халл поддержал эту идею, и
в 1943 г. Лео Пасвольским была составлена «Хартия Объединенных Наций («Charter of the United Nations»), утвержденная президентом Франклином Д. Рузвельтом. Во
всемирной истории Лео Пасвольский оставил след как экономист, аналитик,
журналист, редактор, писатель и переводчик. Но самое главное – как автор Устава
ООН. Госсекретарь Корделл Халл считал своего персонального помощника «мозговым
танком», который предпочитал оставаться незаметным39, а Ричард
Холбрук40 писал: «Он был из тех фигур, что характерны
для Вашингтона, – цепкий бюрократ, единственной целью которого было оставить
после себя огромное наследие, практически исчезая из истории».
В 1920 г. отец и
сын Пасвольские в газете уже не работали, и за ее издание полностью отвечал В.
И. Шимкин, который изменил название издания, добавив к нему многозначительное
слово «новое», ибо либерально-демократическая московская газета «Русское
слово», былой символ родины, была навсегда закрыта большевиками.
Первые номера НРС,
ставшей с уходом И. К. Окунцова газетой с выраженной антибольшевистской
направленностью, относятся к августу 1920 года, и ее издателем на выпускных
полосах числится только Виктор Шимкин41. Не будучи
литератором, В. И. Шимкин, еще работая «вместе с И. К. Окунцовым <…>, с
самого начала вел финансовую часть газеты»42, предпочитая не
вмешиваться ни в публицистическую, ни в редакторскую политику. Однако в
идеологическом плане он твердо стоял на либерально-демократических,
антибольшевистских позициях. Как издатель, он остро нуждался в опытном главном
редакторе, который бы разделял его политические убеждения. Найти такого
человека было непросто, поскольку значительная часть русских
эмигрантов-интеллектуалов в США в те годы сочувственно относилась к
Советам. В этой связи легко можно понять причины «редакторской чехарды»,
наблюдавшейся тогда в НРС. За два года в редакторском кресле газеты побывали А.
Я. Яковлевич, А. Я. Кречмар43, М. Е. Вильчур44. Всего на
этом посту сменилось более 6 человек45! Среди первых редакторов
начала 1920-х гг. следует выделить незаурядную фигуру русско-американского
журналиста Марка Ефимовича Вильчура, эмигрировавшего в США в
начале 1910 гг. и с 1910-х гг. сотрудничавшего с «Русским словом».
М. Е. Вильчур
(1883–1940) в США основал «Первое русское издательство в Америке»,
просуществовавшее до 1918 г., здесь издавались его собственные книги и сборники
произведений русских литераторов, в том числе и живущих в США. Примером такого
издания является выпущенный в свет в 1918 г. первый и, к сожалению, оказавшийся
последним, сборник рассказов стихотворений и рисунков «Досуг»46 под
редакцией писателя Н. Н. Сергиевского47. В эту книгу, помимо
собственной прозы издателя и редактора-составителя, вошли также стихи таких,
казалось бы, несовместимых поэтов, как К. Р. и Иван Суриков48,
критические и библиографические заметки, хроника событий и объявления49.
Сборники очерков Вильчура «В американском горниле (Из записок иммигранта)»
(Нью-Йорк, 1914) и «Русские в Америке» (Нью-Йорк, 1918) рассказывают про жизнь
и быт русских иммигрантов в Новом Свете, их экономические, культурные и
духовные завоевания. Вильчур был одним из первых, кто обратился к истории
русских колоний, русской печати и русских организаций в Америке, создал
документальные портреты русских иммигрантов, описал особенности их быта и
духовной жизни. Он писал: «Чуткие и восприимчивые совершенно
перерождаются в пять-шесть лет. Их кругозор расширяется, потребности
становятся выше. <…> Русский крестьянин-иммигрант в воскресенье и
праздничные дни преображается в настоящего американского джентльмена, который носит
снежно-белый воротничок, а в вагоне трамвая или железной дороги по-американски
▒подбирает’ брюки, обнаруживая полушелковые носки. Родная деревня едва ли
узнала бы в этом молодом ▒барине’ того самого землероба, который уехал за
океан, и решила бы при взгляде на такого франта, что это какой-нибудь
белоручка-капиталист»50. Интересно отметить, что это его описание во
многом совпадает с колоритными образами эмигрантов из Российской империи в
известном рассказе В. Г. Короленко «Без языка», впервые опубликованном в 1895
г.
Как общественник,
М. Е. Вильчур оставил по себе память тем, что был одним из основателей и первых
председателей Литературного фонда. О его деятельности в этом качестве упоминает
Гребенщиков, сообщая Бунину о кончине еще «одного из наших»51.
В 1922 г. Шимкин
нашел, наконец, достойную кандидатуру на пост редактора – прежнего сотрудника
«Русского слова» Марка Ефимовича Вейнбаума. Ему он сразу же предложил не только
место главного редактора газеты, но и право стать его компаньоном «на равных началах».
С тех пор на протяжении полувека М. Е. Вейнбаум возглавлял
редакцию газеты НРС, которую он «постепенно превратил во влиятельный
русско-американский орган печати с разнообразным и обширным составом
сотрудников»52.С приходом Вейнбаума в газету В. И. Шимкин на
выпускных полосах НРС фигурировал как «Почетный президент» («Late President»), но, по
свидетельству последнего ее владельца, Валерия Вайнберга53, до самой
своей смерти в 1967 г. оставался в деле на протяжении 57 лет!
Что касается Марка
Ефимовича Вейнбаума (1890–1973), то согласно биографической справке из его
архива в библиотеке Йельского университета54 будущий журналист,
редактор и издатель НРС родился в украинском городе Проскуров в обеспеченной
адвокатской семье. Окончив в 1913 г. Коммерческое училище, юноша был послан
родителями в США продолжать свое образование, но по
воле судьбы – Первая мировая война и революция в России – остался в Новом Свете
навсегда. В Нью-Йорке, где он прожил всю свою жизнь, Марк Вейнбаум учился в
городском колледже, а затем в университете на юридическом отделении. Начав сотрудничать в русской печати – газетах «Русское слово» и
«Русский голос», печатавшихся маленькими тиражами, он «прилип» к журналистике,
что называется, всерьез и надолго.
Марк Вейнбаум
пришел в НРС с началом первой волны послереволюционной русской эмиграции. На
посту главного редактора этой газеты он проработал более 50 лет (1922–1973
гг.), выказав недюжинные организаторские и публицистические способности. Как в
свое время Влас Дорошевич в сытинском «Русском слове», он единолично определял
литературные предпочтения и общественно-политическую направленность газеты.
Начав в 1920-е годы с самовольной перепечатки текстов из европейских
эмигрантских газет, НРС постепенно приобрело свое собственное лицо – политически
неангажированная русская газета либерально-демократической ориентации (по сути
своей, прямой наследник закрытого большевиками «Русского слова») – и стала
весьма авторитетным печатным органом в кругах русской эмиграции. У НРС появляются новые авторы, «бежавшие из России,
профессиональные перья (например, писатель. – Авт.)
Гребенщиков, из Европы регулярно присылают свои статьи, очерки, рассказы Бунин,
Аверченко, Зайцев, Куприн, Адамович, Дон Аминадо, <…> Айхенвальд и
другие видные парижские и берлинские авторы. Перепечатывались советские
писатели, делались литературные, театральные и кинематографические обзоры.
Словом, все как в большой, уважающей себя газете. Но провинциальность
собственных тем вытравить было нельзя. Такое впечатление, что яркой жизни
русская заокеанская колония была лишена. Хотя, конечно же, яркая жизнь была. Но
не хватало местных талантов, чтобы это отразить»55.
Между тем, в это
время газета переживала серьезные трудности не только из-за дефицита талантов,
но и по сугубо экономическим причинам, причем последний фактор довлел над НРС
все годы ее существования. Вот что писал об этом М. Е. Вейнбаум: «Временами
газета окупала себя, временами ее положение становилось до того
катастрофическим, что ее дни существования казались считанными. Так оно было в
начале 20-х годов. Таким, или даже хуже, оно было в годы (1922–33) тяжелой
депрессии. <…> Спасала положение жертвенность всех сотрудников газеты,
поддержка моральная и финансовая друзей-читателей. <…> Последний кризис ▒Новое русское слово’ испытало в 1946 г., когда в
связи с переездом в (новое. – Авт.) помещение не хватило средств на то, чтобы приспособить его
для нужд редакции. Тогда под председательством <…> проф. М. М.
Карповича, при деятельном участии Андрея Седых и других сотрудников было
создано Общество друзей ▒Нового русского слова’ <…>. С помощью
небольших денежных взносов и крупных беспроцентных ссуд газету удалось спасти»56.
В 1930-е гг. НРС
вело бескомпромиссную борьбу с советской пропагандой. Влияние разоблачительных
материалов о политике массового произвола и беззакония, проводимой сталинским
режимом, на общественное мнение русскоязычного иммигрантского сообщества
Соединенных Штатов было весьма ощутимо, что вызывало открытую враждебность
просоветских организаций, которые до войны «забрали большую силу» в США и,
науськиваемые из Москвы, всячески вредили газете. По воспоминаниям М. Е.
Вейнбаума, коммунисты уничтожали номера газеты в киосках, грозили продавцам
бойкотом за ее распространение, срывали антикоммунистические собрания, нередко
избивали своих политических противников. Самой редакции также неоднократно
угрожали, а в 1933 г., когда НРС оказалась первой в США газетой, сообщившей о
страшном голоде в СССР, тысячная толпа коммунистов бросилась в редакцию газеты,
находившуюся тогда на 14-й улице. Однако сотрудники редакции успели вызвать
полицию, которая и предотвратила расправу.
Значительную
поддержку в борьбе с коммунистическим влиянием НРС нашло среди существовавших в
те годы в Америке Союзов русских рабочих (СРР), а также отдельных обществ взаимопомощи, впоследствии объединившихся в РООВА. Члены
СРР считали себя анархистами или «безвластниками», как они себя называли,
однако являлись стойкими противниками «коммунистической диктатуры» и ее
пропагандистов. Участвуя в противостоянии политических сил, НРС позже открыто
встало на сторону Русского объединенного общества взаимопомощи в Америке
(РООВА) в борьбе против коммунистически настроенных сил, способствовало его
сплочению и защите57.
Что же касается
«талантов», то они появились в конце 1930-х гг. – когда началось массовое
бегство русских эмигрантов из охваченной коричневой чумой Европы. По
свидетельству И. М. Троцкого58 к концу 1920-х годов «политическое
влияние этой газеты все возрастало, и ее стремление внедрить в умы своих
читателей основы американской демократии, как и все более выдержанный курс на
борьбу с коммунизмом и его попутчиками, стали приносить плоды. К началу Второй мировой войны газета уже заняла положение ведущего
демократического органа на русском языке в странах всего российского рассеяния»59.
В 1930-х годах на страницах НРС появились имена С. В. Животовского, Л. М.
Камышникова, Я. И. Лисицына, И. И. Остромысленского, И. Л. Тартака, Н. С.
Калашникова, А. Я. Браиловского, Н. Н. Алла, В. Д. Крымского60 и других.
Из Парижа начали писать А.Б. Петрищев, И. Колышко-Баян61, несколько
позже стал присылать свои корреспонденции Андрей Седых. В подшивках газеты от
1924–1925 гг. можно встретить перепечатки его статей из парижских «Последних
новостей», «Иллюстрированной России» и рижской газеты «Сегодня». Сам Седых,
обнаружив, что его материалы регулярно перепечатываются НРС, написал М. Е.
Вейнбауму, что весьма польщен вниманием к своему творчеству, ничего против
перепечаток не имеет, но хотел бы получать гонорар. Редактор ответил, что НРС
газета бедная, денег на гонорары практически не имеет, но если автор согласится
присылать копии статей воздушной почтой, то редакция будет платить 12 долларов
в месяц. И потом, в течение ряда лет до Второй мировой
войны, как вспоминал А. Седых, он аккуратно получал от НРС эти свои
двенадцатидолларовые чеки.
Александр Яковлевич
Браиловский, как впоследствии и А. Седых, стал постоянным членом коллектива
редакции. Браиловский был известен в среде иммиграции не только своим ярким
революционным прошлым – в 1905 г. его приговорили к смертной казни, затем
помиловали и отправили в ссылку на Акатуевскую каторгу, откуда он бежал, а
затем эмигрировал в Европу, – но и считался незаурядным литератором и имел, к
тому же, сатирические способности. В 1940-х гг. он выпустил книгу своих
переводов западноевропейской классики, в середине 50-х годов опубликовал два
поэтических сборника: лирики – «Дорогою свободной», и политические басни и
пародии – «Временщики в Кремле»62.
Сотрудничал с
газетой земляк и старый знакомый А. Седых – В. Д. Крымский (Гейман), бывший
юрист, до эмиграции работавший в Феодосии помощником присяжного поверенного и
сотрудничавший в местной печати. Помимо всего прочего, он был страстный
краевед, историк Крыма и в этом качестве с 1917 г. являлся членом Таврической
ученой археографической комиссии, а в 1918–1920 гг. возглавлял феодосийский
Музей древностей, который спас в годы Гражданской войны от разграбления. В НРС
В. Д. Крымский многие годы вел рубрику «Разъяснения по иммиграции».
Из штата Вермонт
присылал свои обстоятельные статьи в газету генерал Н. М. Храбров63,
фактически выполнявший в ней работу внештатного корреспондента. Аргус, он же М.
К. Айзенштадт-Железнов64 готовил телеграммы для первой полосы, а
кроме того, публиковал фельетоны в прозе и стихах в своей авторской колонке «О
чем говорят слухи-факты», которые имели у читателей большой успех. Так, И. А.
Бунин писал ему в 1952 г., что он обычно начинает просматривать НРС с
фельетонов Аргуса: «…опять мне захотелось сказать Вам, сколько блестящих
строк есть всегда в Ваших фельетонах»65. Георгий Адамович, к чьим
суждениям о литературе в эмиграции прислушивались многие, высоко оценивал его
литературный талант: «Аргус – прирожденный юморист, едва ли не последний у нас
оставшийся. Не сатирик, а именно юморист, зорко и пристально вглядывающийся в
наше здешнее житье-бытье, все смешное или даже все
досадное подмечающий, но к обличению не склонный… Для человека, который
поставил бы себе целью изучить и понять, как в течение десятилетий жили русские
люди на чужой земле, фельетоны Аргуса окажутся свидетельством и документом
незаменимым»66.
По авторитетному
свидетельству Андрея Седых, к концу 1930-х годов в газете уже работала большая
группа журналистов-профессионалов67. Да и сам Вейнбаум писал
достаточно много и качественно. «Внимательный и вдумчивый наблюдатель,
одинаково хорошо осведомленный в проблемах как
русской, так и американской жизни, М. Вейнбаум знает, как рассказать о своих
наблюдениях и передать свои мысли в точном, ясном и живом изложении», – так
характеризовал его публицистику маститый Михаил Карпович – один из основателей
американской русистики, редактор нью-йоркского «Нового Журнала» (1946–1959)68,
в предисловии к мемуарной книге очерков «На разные темы». Помимо русскоязычной публицистики
Вейнбаум писал также статьи по-английски для таких газет, как The San, The
Globe, The Herald Tribune.
С началом Второй мировой войны НРС однозначно стало на патриотические
антигитлеровские позиции, а после нападения Германии на СССР номера газеты «за
23 и 24 июня 1941 года были почти полностью посвящены ситуации в СССР, военным
действия, письмам-откликам русских американцев на начало войны. <…>
Самым кратким и понятным стало название статьи сотрудника газеты Я. Лисицына
▒За Россию!’ Он считал самым важным в данный момент единство русского народа в
борьбе с агрессором: ▒Мы не можем помочь там. Но мы можем помочь здесь!’
Критика советского режима фактически была свернута на время войны, но общее
негативное отношение ко всему ▒коммунистическому’ сохранилось, не скрывалась
антипатия и лично к Сталину. <…> ▒…Хоть и сволочь Советы, но нужно
защищать Россию’»69.
«Не на Сталина
напал Гитлер!» – характерный заголовок одной из статей в «Новом русском слове»
от 18 июля 1941 года. «Названы ▒пораженцами’ были и те, кто предлагал
президенту Ф. Рузвельту не помогать СССР в начавшейся войне, так как это только
укрепит сталинский режим. Против такой (политики. – Авт.) были и редакционные
статьи <…>, и письма читателей, в том числе белогвардейцев…
Откровенно говоря о своем антикоммунизме, (их авторы.
– Авт.) прежде всего
считали себя русскими патриотами, а Германию – историческим врагом России.
<…> В начавшейся войне патриотическую позицию сразу же заняла Русская
Православная Церковь в США, заявив о своей безусловной поддержке СССР в его
борьбе против фашизма. <…> интересны
были выступления в газете протоиерея И. Чепелева70 с разъяснением
сложных политических проблем доступным языком»71.
Газета
постоянно освещала просветительскую деятельность РПЦ в приходских школах,
подчеркивая важность сохранения русских традиций, религиозных и национальных
исторических праздников и военных побед – в Полтавской битве, русско-прусских
войнах XVIII в., в Отечественной войне 1812 года. Торжественно отмечался в газете 700-летний юбилей
победоносной битвы кн. Александра Невского на Чудском озере в 1242 г. (см.
выпуски «Нового русского слова» от 12, 16, 19 и 21 апреля 1942 года), и все
средства, собранные на торжественных мероприятиях, были переданы ею в Фонд
помощи России. Под руководством Вейнбаума газета провела с 28 марта по 3 мая
1942 г. успешную благотворительную акцию «Неделя доброты», все средства от
которой были перечислены в Фонд помощи России в войне (Russian War Relief).
Как издание, НРС в
буквальном смысле слова «расцвело» с началом Второй
мировой войны в результате наплыва в Нью-Йорк большого числа эмигрантов из
Европы. После окончания войны Америку накрыл новый поток эмигрантов72,
состоявший, главным образом, из ди-пи. Большинство публицистов этой волны
сотрудничали в НРС, а те, кто не имел касательства к литературе, пополняли ряды
его читателей. Андрей Седых писал: «С 1941 г. список сотрудников начал быстро
расти. Приехал из Парижа и вошел в состав редакции Андрей
Седых (Я. М. Цвибак); начал печатать свои фельетоны С. Л. Поляков-Литовцев;
приехал из Франции один из столпов ▒Последних новостей’ А. А. Поляков,
немедленно приглашенный на пост помощника редактора. В газете стало
регулярно появляться имя М. А. Алданова, который
продолжал свое сотрудничество в ▒Новом русском слове’ до самой смерти. Его
последний роман ▒Самоубийство’ и был опубликован полностью в ▒Нов. русск. слове’. В состав
постоянных сотрудников вошел вскоре публицист Г. Я. Аронсон, писавший в
▒Социалистическом вестнике’, ▒Новом Журнале’ и ▒За свободу’. Был приглашен на
работу B. И. Гессен, автор книги ▒Герои и предатели’, ранее сотрудничавший в
берлинском ▒Руле’. Статьи на юридические темы пишет в газете М. Л. де
Бранзбург; появились знакомые по Европе имена публициста и
критика Леонида Галича (Л. Е. Габриловича), А. Ю. Раппопорта, еще
сотрудничавшего во ▒Власти народа’ в Москве и ставшего передовиком газеты, историка
и публициста П. А. Берлина, музыковеда И. С. Яссера, А. А. Гольденвейзера, С.
Л. Кучерова, Г. И. Альтшулера, унаследовавшего от своего покойного отца (друга
Л. Н. Толстого и А. П. Чехова) двойной талант – врача и писателя. Ценные
статьи из Израиля присылает Ю. Б. Марголин, автор трагической книги
▒Путешествие в страну ЗеКа’. К списку постоянных сотрудников нужно прибавить
<…> И. М. Троцкого и Гершона Света. С начала сороковых годов в газете
начали сотрудничать видные евреи-меньшевики и эсэры – Б. Двинов, C. М. Шварц,
Д. Ю. Далин, Р. А. Абрамович, С. М. Соловейчик, Д. Н. Шуб, М. В. Вишняк, – эти
же имена мы встречаем и на страницах ▒Нового Журнала’. Это очень характерное
явление для зарубежной печати, начиная с эпохи Второй
мировой войны: при довольно большом разнообразии печатных органов и их
политических и общественных направлений, мы встречаем почти повсюду одних тех
же сотрудников. Множество общих сотрудников можно найти у ▒Нового русского
слова’, ▒Русской мысли’ в Париже, ▒Нового Журнала’ и ▒Социалистического
вестника’. Общий либеральный демократический дух этих изданий определяет,
естественно, и состав сотрудников»73.
К списку авторов
НРС, перечисленных А. Седых, можно добавить такие известные в эмигрантской
публицистике имена, как Н. Авксентьев, В. Варшавский, В. Вейдле, А. Бахрах, Е.
Кускова, А. Жерби, В. Зензинов, М. Коряков74 и других литераторов, в
большинстве своем сотрудничавших также и в «Новом Журнале». Вейнбаум, например,
утверждал, что после войны из числа русских литераторов-эмигрантов «в газету
писали практически все», а Андрей Седых, оценивая число
авторов газеты в 1940-е–1950-е годы называл цифру 30075.
Благодаря кипучей
общественной деятельности и авторитету Вейнбаума в широких кругах американской
общественности, в годы войны газета стала одним из центров оказания
всесторонней помощи русским эмигрантам. На ее страницах шла прямая агитация
русской общественности под лозунгом «Помогите своим соотечественникам приехать
в США!» С помощью газеты смогли наладить свою деятельность Общество помощи
русским детям за рубежом, Русское объединенное общество взаимопомощи в Америке,
Литературный фонд, Союз русских евреев и др. эмигрантские организации.
Если в годы Второй мировой войны критика СССР и существующего в нем
тоталитарного строя на страницах газеты практически сошла на нет, то с началом
«холодной войны» Вейнбаум в своей редакторской политике твердо придерживался
антисоветской линии76. Он писал: «В газете встретились люди
различных группировок и различных убеждений, но объединенные своей ненавистью к
коммунистической диктатуре, в своей готовности бороться за свободную Россию, за
благоденствие и прогресс приютившей их Америки».77
Одним из примеров,
характеризующим политические убеждения Вейнбаума, является его отношение к
пресловутому «украинскому вопросу»78. Проблема украинской
«самостийности», горячо обсуждавшаяся еще до революции, а затем и в
эмигрантской прессе, начиная с 1920-х гг., оставалась «горячей темой»79.
Уже в начале этого дискурса было однозначно
установлено, что в антирусском и антироссийском ключе эта тема была разработана
австрийцами специально для русинского населения – жителей Западной Украины
(главным образом, Галиции). «Война 1914 г. в известной мере явилась результатом
этого рода настроений, ибо отношения между Россией и Австрией определялись по
преимуществу славянофильско-националистической идеологией, в которой одно из
главных мест занимало враждебное отношение к росту украинской культуры в
Галиции и стремление к ▒воссоединению подъяремной Руси’ с Россией на началах
этнографического единства»80. В годы Второй
мировой войны этот вопрос достаточно успешно модифицировали для своих целей
идеологи нацизма, сулившие украинцам «независимость» в составе Тысячелетнего
рейха, в котором русским как нации уготована была участь рабочего скота.
Позиция НРС к любым
концепциям такого рода, имеющим в своей основе цель разрушения единства
Российского государства, независимо от того, с какой стороны они выдвигались,
за все время существования газеты была резко отрицательной. Вейнбаум, апеллируя
к мнению А. Линкольна, который в период становления США считал особенно вредным
и разрушительным принцип «самоопределения вплоть до полного отделения», всегда
высказывался против идеи раздробления России: «Западный мир ищет путей и
средств к освобождению от советской угрозы. И это объясняет, почему в
Вашингтоне и Лондоне охотно прислушиваются к тем, кто на эти средства якобы
указывает: <…> к украинцам из Галиции с большой настойчивостью
твердящим, что ставку надо делать на все народности СССР против русского
народа, что только раздробление России <…> сделает возможным покончить
с опасностью коммунистического и русского империализма. Долг русской
политической эмиграции мешать такому решению русского вопроса <…>.
Главным строителем русского государства был русский народ, даровитый,
деятельный и самый многочисленный из всех народов России. <...> расчленение России русского
вопроса не решит, а приведет только к новым бедствиям и разрухам»81.
М. Е. Вейнбаум был
не только успешным издателем, но и крупным общественным деятелем США, к мнению
которого прислушивались в кругах политического истеблишмента США. Он являлся
членом Академии политических наук (The Academy of Political Science), Клуба
иностранной прессы (The Overseas Press Club) и Общества кинокритиков –
представителей иноязычной прессы (The Film Critics Circle of the Foreign Language).
Возглавив после смерти Вильруда Литфонд – Литературный фонд поддержки русских
писателей и ученых в изгнании, – основанный в 1918 г., он сумел превратить его
в действенный инструмент помощи русским литераторам, особенно тем, кто, живя в
разоренной послевоенной Европе, находился в исключительно тяжелом материальном
положении. Среди получателей литфондовских пособий находились такие «звезды»
первой величины, как Иван Бунин, Алексей Ремизов, Борис Зайцев, Георгий Иванов,
являвшиеся, кстати говоря, постоянными авторами НРС. Как общественник, Марк
Ефимович Вейнбаум «был человеком номер один среди эмиграции»82, в
которой всеми силами старался поддерживать интерес к русской духовной традиции.
Со временем, увы,
интерес этот все больше и больше угасал. Вот, например, один характерный эпизод
из воспоминаний эмигрантской писательницы из поколения второй волны Аллы
Кторовой83: «Я очень подружилась с Верочкой Толстой. Она тоже была диктором (на радиостанции «Голос Америки». – Авт.). Мы с ней
читали в эфир по очереди. И вот Верочка начала рассказывать мне в перерывах о
жизни старой эмиграции, про свою жизнь, про своего великого деда, про мать, про
отца, который их бросил и, женившись на другой, уехал
в Америку. <…> Я как-то спросила ее: ▒Верочка! Здесь, на “Голосе”,
столько русских людей. Вас хоть раз кто-нибудь попросил рассказать о семье
Толстых, о Льве Николаевиче?’ Она ответила: ▒Никто! Ты – первая!’»84 И все же газета не сдавала своих позиций, а редакция
стремилась всегда держать руку на пульсе общественной жизни русской диаспоры.
Сам Марк Вейнбаум активно помогал попавшим в беду русским литераторам из
разряда ди-пи. А такое случалось сплошь да рядом. Когда, например, из США
собирались депортировать поэта Родиона Березова, въехавшего в страну по
подложным документам; Вейнбаум стал одним из организаторов общественной
кампании в его защиту. Это дело «позже получившее название ▒Березовская
болезнь’, дошло до вашингтонской сенатской комиссии. Очень помог сенатор Джон
Кеннеди, будущий президент США, положительно рассмотреть дело Березова. Он внес
в Палату представителей законопроект о легализации иммигрантов, давших о себе
неверные биографические сведения с тем, чтобы избежать депортации, грозившей им
по Ялтинскому соглашению. После принятия поправки к закону множество людей
получило легальный статус для постоянного проживания в США»85.
Благодаря
авторитету Вейнбаума, газета НРС активно распространялась администрацией
западных союзников в европейских лагерях для перемещенных лиц. Можно полагать,
что печатавшаяся в ней правдивая информация о СССР спасла жизнь немалому числу
людей, стоявших в то время перед выбором – вернуться на родину или остаться на
Западе. Трагическая участь десятков тысяч «возвращенцев», оказавшихся в ГУЛаге,
тому наглядное свидетельство.
Необходимо
еще раз подчеркнуть, что помимо статей на политические темы, в том числе о
положении в СССР, рубрик, связанных с освещением проблем внутри иммигрантского
сообщества в США и Русского Зарубежья в целом, НРС постоянно информировало
своих читателей о новинках в области русской литературы с особым акцентом на
имена советских литераторов из андеграунда или близких к нему. Так, уже в 1968 г. в газете были опубликованы стихи
Владимира Высоцкого, которые были подготовлены к печати Аргусом по текстам,
переписанным с магнитофонных пленок.
С 1946 г. правой
рукой Вейнбаума в его общественной деятельности, главным образом на ниве
благотворительности, был Илья Троцкий86, а в своей редакционно-издательской
работе Марк Ефимович с середины 1942 г. опирался на высокопрофессиональную
активность Андрея Седых, перебравшегося в США из оккупированной немцами
Франции. Этот опытный журналист-профессионал, начавший еще с конца 1920-х гг.,
когда он жил во Франции, публиковаться в НРС, в 1973 г., после скоропостижной
кончины Вейнбаума, сменил его на посту главного редактора. Одновременно он
предложил двадцатисемилетнему техническому сотруднику газеты Валерию Вайнбергу,
в котором, видимо, разглядел недюжинную предприимчивость, сугубо менеджерский
пост Генерального директора. Кончина Вейнбаума совпала с уходом из жизни
большинства старейших авторов НРС и, одновременно, с новой вспышкой
иммигрантской активности из СССР: в 1970-е гг. на Запад хлынула третья волна,
принесшая с собой новые громкие литературные имена, новую аудиторию и, конечно
же, острый конфликт поколений. Однако газета, по словам президента США Д.
Картера, сохраняла «огромное культурное и историческое наследие России»87.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Новак М. В. «Новое русское слово».
Старейшая русская газета в мире // Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic
Publishing GmbH & Co., 2011; Уральский
Марк, Новак Марина. «Новое русское слово»: история одной знаменитой газеты
русско-еврейской диаспоры США. РЕВА. Кн. 11. Ред.-состав.
Э. Зальцберг // Торонто; СПб, 2015. Сс. 9-61.
2. Постоянные поселения
русских на Алеутских островах и на Аляске появились в 1783–1788 гг. Однако
официально русское присутствие в Америке начинается с 1799 г., когда указом
императора Павла I была учреждена Российско-Американская компания на Аляске,
которой было предоставлено монопольное право эксплуатации русских владений в
Америке. В 40-е гг. ХIХ в. Россия
потеряла интерес к своим тихоокеанским владениям. Начавшийся процесс отчуждения
Русской Америки завершился продажей последней в 1867 г. С территорией
уступались и все права на собственность, на движимое и недвижимое имущество, за
исключением православных храмов. 19 октября 1867 г. русский флаг на Аляске был
спущен. – См.: Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения и продажа
Аляски 1834–1867 // М.: Наука, 1990.
3. Новак М. В. «Новое русское слово»…
4. Толстой Иван. «Новое русское слово» –
конец легенды. См.: http://www.svoboda.org/content/transcript/1740312.html
5. Иванян Э. А. Окунцов Иван Кузьмич. В
кн.: Энциклопедия российско-американских отношений // М.: Международные
отношения, 2001: URL:
http://biblioclub.ru/index.php?page=dict&termin=868871; Ivan Kuzmich «John»
Okuntsoff: URL: http:// www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=
99446702; Окунцов И. К. Из
воспоминаний // Былое, 1908, № 7. Сс. 80-86; Кроль М. А. Страницы моей жизни // М.: Мосты культуры / Гешарим,
2008:
URL:knigi.net/avtor-moisey-krol/70950-stranicy-moey-zhizni-moisey-krol/read/page-54.html
6. См.: URL:
http://www.amurvisit.ru/article/4145
7. См.: URL:
История Амурского края: http://gulevich.net/statiy.files/amur_ kray_history.htm
8. См.: Лев
Филиппович Мирский: URL: http://old-ulan-ude.livejournal.com/ 30441.html – «26
февраля 1906 года (по старому стилю) военно-полевым судом Ренненкампфа в Чите
Мирский, Окунцов и Шинкман были приговорены к смертной казни. Доказательств против них не было. Свидетели повторяли чужие слухи.
Статьи в газетах были без подписей. Поэтому смертную казнь заменили каторгой.»
9. Постников (Post)
Федор Алексеевич (1872–1953), русский военный инженер, подполковник,
эсперантист. В США с 1906 г. О нем см.: Титаев Александр. Федор Постников: URL:
ttp://historio.ru/postnikov.php
10. «Русский
Ист-Сайд» (Lower East Side) в Нью-Йорке – исторический район в юго-восточной
части Манхэттена, где с конца ХIХ в. массово селились
эмигранты из Российской империи.
11. Нитобург Э. Л. История русскоязычной
прессы в США // США. Канада: экономика, политика,
культура, № 1, 2001. С. 58-74; Павловец
М. Г. «Русский голос» // Литературная энциклопедия Русского Зарубежья:
1918–1940. Т. 2. Периодика и литературные центры // М.: РОССПЭН, 2000. Сс.
388-389.
12. Толстой Иван. «Новое русское слово»–
конец легенды…
13. Вейнбаум М. Е. 50 лет. Немного истории,
немного воспоминаний // «Новое русское слово», 10.04.1960.
14. «Рассвет»
(1924–1939) – ежедневная газета российских рабочих организаций США и Канады,
основанная анархосиндикалистами в Нью-Йорке; «Сеятель» – русский журнал
народническо-социалистического направления, издавался в Буэнос-Айресе с 1932 по
1982 (?) Н. А. Чоловским (1895–1992).
15. Чоловский
Никифор Аввакумович (1895–1992), журналист, издатель, главный редактор
эмигрантского журнала «Сеятель». В Аргентине с 1913 г. О его жизни и
деятельности см.: Кублицкая М. А. Русские могилы в Аргентине. Никифор
Аввакумович Чоловский // Михайлов День 1-й: Журнал исторической России
(Ямбург), 2005. Сс. 184-198.
16. Ручкин А. Б. Русская диаспора в США в
первой половине ХХ века: Историография и вопросы теории. Официальный сайт
Московского гуманитарного университета, 2007:URL:
http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/SCIENTIFICARTICLES
/2007/Ruchkin_AB/
17. Религиозные
деятели и писатели Русского Зарубежья: URL:
http://zarubezhje.narod.ru/mp/o_065.htm
18. Архиепископ Виталий (в миру Василий Иванович Максименко
(1873–1960), епископ Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ),
архиепископ Североамериканский и Канадский (с 1934 г.), Восточно-американский и
Джерзейситский (с. 1947 г.). Член Синода РПЦЗ.
19. Архиепископ Виталий (Максименко). Мотивы
моей жизни. Издание второе, дополненное // NY: Holy Trinity Monastery,
Jordanville, 1955: URL:http://www.russian-inok.org/books/motivy.html#local6
20. Название для
новой газеты Иван Окунцов позаимствовал у популярной многотиражной российской газеты того времени,
издававшейся «Товариществом Сытина» в Москве.
21. Пасвольский
Михаил Львович (1860–1934), журналист, издатель, в 1905 г., из-за еврейских
погромов на Украине эмигрировал в США.
22. Цынкова Ольга. «Новое русское слово» –
феномен долголетия. В кн.: Евреи в культуре Русского Зарубежья. Сост. и издат.
М. Пархомовский. Том. 5 // Иерусалим: 1996. С. 164.
23. Седых Андрей (Цвибак Як.). Русские евреи
в эмигрантской литературе // Книга о русском еврействе (1917–1966). С. 443.
24. Рыжков Вадим. Устав ООН имеет украинские
«корни» // День (Днепропетровск), № 120, 2012.
25. Вейнбаум М. Е. 50 лет. Немного
истории…
26. Ibid.
27. Ibid.
28. Ibid.
29. Дурмашкин Илья
Львович (1884–1937), меньшевик. В 1912–1932 гг. жил в США, работал в
социал-демократической печати, в 1923 г. вступил в компартию США, в 1932 г.
переехал в Москву, работал в
«Международной книге» и в НИИ полиграфической промышленности. В 1938 г.
был арестован по обвинению в шпионской деятельности и участии в
контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 22.08.1938 г. –
См.: Советская элита на сталинской Голгофе. 1937–1938. М.: МФД, 2011. Сс.
151-160.
30. The New York Times, 07 July
1917: URL: http://query.nytimes.com/mem/ archive-free/pdf?_r=1&res=9907E2DC133BE03 ABC4F53D
FB166838C609EDE
31. Ibid.
32. Leo Pasvolsky:
URL: n.wikipedia.org/wiki/Leo Pasvolsky
33. См.: например:
Pasvolsky L. The Economic Problems of New Russia
// The Russian Review, № 1, V. 3, January 1917.
34. С января по
март 1917 г. Лев Троцкий (Бронштейн) жил в США. За два месяца он успел стать
одним из редакторов большевистской газеты «Новый мир». – См.: Троцкий Лев. Моя
жизнь. Т. 1 // М.: Книга, 1990.
35. Schlesinger, Stephen E. Act of Creation: the Founding of the United
Nations. – Westview Press, 2003.
36. Вейнбаум М. Е. 50 лет. Немного
истории…
37. Pasvolsky Leo. The Economics of Communism with Special Reference to Russia’s
Experiment // New York: The Macmillan Co., 1921.
38. Халл (Hull)
Корделл (1871–1955), американский государственный деятель, Государственный
секретарь США в 1933–1944 гг. Лауреат Нобелевской премии мира 1946 г.
39. Кордюкова В. Исполнилось 120 лет со дня
рождения павлоградца Лео Пасвольского, одного из авторов Устава ООН. См.: URL:
http://gorod.dp.ua/ news/84817
40. Холбрук
(Holbrooke) Ричард Чарльз Альберт (1941–2010), видный американский
государственный деятель и дипломат.
41. Их можно отыскать в Нью-йоркской публичной библиотеке, Библиотеке
Конгресса и Государственной публичной исторической библиотеки России (ГПИБИ:
URL: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/10171).
42. Цынкова Ольга. «Новое русское слово»…
Сс. 164-165.
43. Биографические
данные А. Я. Яковлевича и А. Я. Кречмара установить не удалось. Последний –
бывший сотрудник Санкт-Петербургской газеты «Биржевые ведомости», неоднократно
публиковался в НРС, см., например: Кречмар А. Я. Горе от ума (Поворот в
творчестве Дымова) // «Новое русское слово», 23 февраля 1921, № 2951. С.
2.
44. См.: URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Вильчур,_Марк_Ефимович
45. Цынкова Ольга.
«Новое русское слово»… Сс. 164-165.
46. Россия вне
России. Электронная библиотека Андрея Савина: URL:
http://dc.lib.unc.edu/cdm/item/collection/rbr/?id=24095
47. Сергиевский
Николай Николаевич (1875, Вильно, – 1955, Н.-Й.), автор исторических романов,
поэт, биограф и драматург. Работал в газете «Виленский вестник», журнале «Новое
время». В 1900–1914 гг. поддерживал отношения с Великим князем Константином
Константиновичем Романовым (1858–1915), поэтом К. Р. Ставил его пьесу «Царь
Иудейский» в Эрмитажном театре, а в своем издательстве «Сергиевский» выпускал
поэтические книги К. Р.: «Избранные лирические стихотворения», «Жемчужины духовной
поэзии». В июле 1914 г. Сергиевский уехал в Лейпциг на международную выставку
книжной промышленности, где его застала Первая мировая
война. Писатель был интернирован и два с лишним месяца провел в заключении, о
чем рассказал в книге «Записки пленника» (ж.«Наша
старина», СПб. 1915). После освобождения вернулся в Петроград, во время
революции эмигрировал в США, жил в Нью-Йорке. – См.: Сергиевский Николай
Николаевич. URL: http://az.lib.ru/s/sergiewskij_n_n/text_2013_bibliografia.shtml
48. К.Р. –
псевдоним Великого князя Романова Константина Константиновича (1858–1915).
Суриков Иван Захарович (1841–1880), русский поэт-самоучка, представитель
«крестьянского» направления в русской литературе.
49. См.: URL:
http://dc.lib.unc.edu/cdm/item/collection/rbr/?id=24095
50. Вильчур М. Е.
Русские в Америке // Н.-Й.: Первое русское издательство в Америке, 1918.
51. Письмо Г. Д.
Гребенщикова И. А. Бунину от 31. 07. 1940. В кн.: С двух берегов: Русская литература
ХХ века в России и за рубежом // М.: ИМЛИ РАН, 2002. Сс. 256-257.
52. Седых Андрей. Русские евреи в
эмигрантской литературе… С. 443.
53. Валерий
Вайнберг на RUNYweb.com: Энциклопедия Русской Америки: URL:
http://www.runyweb.com/era/persons/valeriy_weinberg.html
54. Beinecke
Rare Book and Manuscript Library, GEN MSS 106. Weinbaum M. E.
55. Толстой Иван.
«Новое русское слово» – конец легенды…
56. Вейнбаум М. Е. 50 лет. Немного
истории…
57. Новак М. В. «Новое русское слово».
Старейшая русская газета в мире…
58. Троцкий Илья
Маркович (1879–1969), публицист, общественный деятель, ходатай за русских
литераторов в изгнании. О нем см. Уральский М. Илья Маркович Троцкий – публицист, общественный
деятель, ходатай за русских литераторов в изгнании. В сб.: РЕВА. Кн. 9.
Ред.-сост. Э. Зальцберг // Торонто; СПб.: 2014. Сс.
82-162; Илья Маркович Троцкий: публицист и общественный деятель Русского
Зарубежья // НЖ, 2014, № 277. Сс. 241-265.
59. Троцкий И. М. Новые русско-еврейские
эмигранты в Соединенных Штатах // Книга о русском еврействе (1917–1966) //
Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1968. С. 404.
60. Животовский
Сергей Васильевич (1869–1936), художник-график и журналист. До революции
исполнял репортерские зарисовки, сатирические шаржи и карикатуры на актуальные
общественно-политические темы для столичных журналов и газет. В 1919 г. бежал в
Финляндию, в 1922 г. переехал в США, жил в Нью-Йорке. Камышников Лев Маркович
(1881–1961), журналист, театральный критик, был редактором одесской газеты
«Южная мысль». После революции эмигрировал в США. Лисицын Яков Иванович (1869 –
после 1941), юрист и журналист. В эмиграции с 1920 г., жил в США, сотрудничал с
НРС и организациями Русской Православной Церкви, член Комитета защиты
неприкосновенности кафолических устоев РПЦ в Америке и ее имущества (см.
«Американский православный вестник», № 11, 1929). Остромысленский Иван Иванович
(1880–1939), химик. В 1922 г. эмигрировал в США. Тартак Илья Львович
(1889–1981), педагог и литератор. В 1918
окончил университет МакГил в Монреале (Канада). Литературный критик
«Нового русского слова» с 1926 г. В 1946–76 гг. преподаватель New School of
Social Research в Нью-Йорке. Преподавал также русский язык и литературу в
Cornell University. Калашников Николай Сергеевич (1884–1961), русский
революционер (эсер), литератор, участник Первой
мировой и Гражданской войн. В эмиграции с 1920 г., с 1923 г. в США. Браиловский
Александр Яковлевич (1884–1958), революционер социал-демократ (меньшевик),
журналист, поэт. В эмиграции после 1905 г., до 1917 г. жил в Европе, затем в
США. Алл (наст. Дворжицкий) Николай
Николаевич (1896 – после 1967), журналист, поэт. С 1920 г. в эмиграции
(Китай, США). Был редактором художественно-литературного еженедельника
«Дальневосточный огонек» (Харбин). В 1923 г. переехал в США. Преподавал русский
язык в Гарварде. Крымский (наст. Гейман)
Вениамин Давыдович (1887– после 1970), журналист, правовед, историк Крыма.
В эмиграции с 1920 г., с 1923 г. жил в США. Сотрудник газеты «Новое русское
слово» в 1924–1970 гг.
61. Петрищев Атанас (Афанасий) Борисович (1872–1951), педагог, публицист,
писатель, редактор, общественный деятель. В 1922 г. выслан из России.
Жил в Берлине, а с 1925 г. во Франции.
62. Браиловский А. Я. Из классиков: переводы
// Нью-Йорк: Изд. Объединения русских писателей, 1943; Дорогою свободной;
Временщики в Кремле // Нью-Йорк: Орфей, 1955; 1956.
63. Храбров Николай
Михайлович (1869–1940), русский генерал, в эмиграции с 1920 г., жил в США.
Автор воспоминаний «Судьба или случайность» (ГАРФ, ф. 5881, оп. 1, д. 529, л.
63). – См.: Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках. А.Г. Тартаковский,
Т. Эммонс, О. В. Буницкий. Т. 4. Часть 2 // Москва: РОССПЭН. 2003–2006. С. 637.
64. Аргус (наст. Айзенштадт или Эзенштадт, друг. псевдоним Железнов), Михаил
Константинович (1900–1970), писатель, журналист, сатирик. В эмиграции с 1923
г., жил в США (Чикаго, Нью-Йорк). – См.: Аргус. Другая жизнь и берег дальний.
Предисл. Г. В. Адамовича // Нью-Йорк: Чайка, 1969.
65. См.: «Вместо
предисловия» в кн.: Аргус М. К.
Полусерьезно, полушутя. Сатира, юмор, лирика // Нью-Йорк: 1959.
66. Адамович Г. Об Аргусе. В кн.: Аргус.
Другая жизнь и берег дальний…
67. Седых Андрей. Русские евреи в
эмигрантской литературе… С. 443.
68. Вейнбаум М. Е. На разные темы // Н.-Й:
«Новое русское слово», 1956.
69. Сёмочкина Е. И. Газета «Новое русское
слово» – организатор патриотических акций русской диаспоры в США в начале
Великой отечественной войны // Вестник Южно-Уральского государственного
университета. Серия: Социально-гуманитарные науки (Челябинск), № 10 (269),
2012. Сс. 59-61.
70. Чепелев
(Chepeleff) Иоанн (1880–1967), священник Американской митрополии Русской
Православной Церкви.
71. Сёмочкина Е. И. Газета «Новое русское
слово» – организатор патриотических акций…
72. Синкевич
Валентина. Вторая волна русской эмиграции // «Новый Журнал», № 267, 2012.
73. Седых Андрей (Цвибак Як.) Русские евреи
в эмигрантской литературе… Сс. 443-444.
74. Авксеньтьев Н.
Д. (1878–1943), российский общественно-политический деятель, публицист, масон,
в эмиграции с 1919 г., с 1940 г. в США. Бахрах А. В. (1902–1985), литературный
критик и мемуарист, в эмиграции с 1922 г., жил во Франции, Германии и Финляндии.
Варшавский В. С. (1906–1978), прозаик, публицист, в эмиграции с 1919 г., в
1950–1970 гг. в США, затем снова во Франции. Вейдле В. В. (1895–1979), историк
искусства и Церкви, литературный критик, поэт, в эмиграции с 1922 г., жил в
Париже. Жерби А. (наст. Герб Л. Г.;
1873–1966), социал-демократ, публицист. В эмиграции с 1920 г., жил во
Франции, с 1942 г. в США. Зензинов В. М. (1880–1953), общественно-политический
деятель, публицист. В эмиграции с 1918 г., жил в Германии, Франции,
Чехословакии, с 1939 г. в США. Коряков М. М. (1911–1977), историк, литератор,
журналист. В эмиграции с 1946 г., с 1950 г.
в США.
75. Цынкова Ольга. «Новое русское слово» –
феномен долголетия… С. 172.
76. Шугайло Т. С. Антисоветская пропаганда в
русских эмигрантских изданиях в 1950-е годы (на примере газет «Россия» и «Новое
русское слово») // Ойкумена. Регионоведческие исследования (Находка), № 4,
2010. Сс. 24-36.
77. Вейнбаум М. Е. Немного истории, немного
воспоминаний…
78. Щеголев С. Н. Украинское движение как
современный этап южнорусского сепаратизма // Киев: Типография И. Н. Кушнерев и
Ко, 1912; Вернадский В. Украинский
вопрос и русское общество // Дружба народов, № 3, 1990. Сс. 247-254 (статья
1906 г.), а также прот. Михаил Аксенов-Меерсон.
Роль русской епархии в Америке в развязывании Первой
мировой // «Новый Журнал», № 275, 2014. Сс. 258-318.
79. Бицилли П. М. Проблема русско-украинских
отношений в свете истории // Прага: Об-во «Единство, 1930.
80. Вернадский В. Украинский вопрос и
русское общество.
81. Цынкова Ольга. «Новое русское слово»…
Сс. 166-167.
82. Четыре жизни
Аллы Кторовой. Литературная Россия on-line: URL:
http://litrossia.ru/archive/108/writer/2523.php
83. Кторова (Sandor, урожд. Кочурова) Алла
(Виктория Ивановна; род. 1926), американская русскоязычная писательница.
С 1958 г. живет в США.
84. Кторова Алла. Жизнь и смерть цыганских
певиц в Америке // Независимая газета, 05.09.1996. С. 5.
85. Синкевич Валентина. Вторая волна русской
эмиграции…
86. Об отношении к
его персоне в литературных кругах русской послевоенной эмиграции красноречиво
свидетельствует высказывание писателя Романа Гуля,
будущего (с 1966 г.) главного редактора «Нового Журнала». В письмах Георгию
Иванову от 17 ноября 1955 года он говорит буквально следующее: «Встретил
журналиста Троцкого (давно его знаю, еще по Берлину, оче[нь]
хороший мужик, старый журналист еще ▒Русского слова’, сытинского. Тр[оцкий] играет большую роль в Литфонде (к Вашему сведению),
я через него иногда устраиваю допомоги всяческим друзьям). Так вот в метро
встретил – машет мне рукой – ▒а я вам хотел, Р[оман]
Б[орисович], письмо писать’. – ▒А что такое?’ – ▒Да по поводу вашей статьи об
Иванове. Блестяще. Совершенно блестяще. Вот это
настоящий Иванов! Это настоящий! И знаете, все так
говорят, все.’ Под ▒все’ разумею ▒Но[вое] рус[ское]
слово’, он там свой человек». – Георгий Иванов – Ирина Одоевцева – Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953–1958 годов // СПб.: Петрополис, 2010. С. 117.
87. Из приветствия
Президента США, адресованного А. Седых по случаю 80-летнего юбилея газеты. –
См. Цынкова Ольга. «Новое русское
слово» – феномен долголетия… С. 177.
Брюль,
Германия – Ростов-на-Дону, Россия