Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 271, 2013
Каждый русский путешественник, бывая в Шанхае,
обязательно делает фотографию на фоне Российского Генерального консульства в
Шанхае. Это удивительной красоты здание стоит на месте впадения канала Сучжоу в
реку Хуанпу и является «жемчужиной» современного мегаполиса. Над высокой
башенкой реет трехцветный российский флаг. Нет теперь ни белых, ни красных,
есть только народ, бесконечно любящий свою родину.
Когда-то очень давно, почти сто лет назад, русское
знамя впервые взметнулось над крышей особняка, и под звуки царского гимна
Генеральное консульство Российской Империи распахнуло свои двери. Русский
генеральный консул, выпускник Санкт-Петербургского университета Виктор
Федорович Гроссе приступил к работе.
Многие русские жители нынешнего Шанхая знают эту
фамилию. Но его жизненный путь, путь дипломата, посвятившего себя служению
России, важен не только для историков. Он важен для всех нас, кто чувствует
себя сопричастным к тому великому делу, которое заложили наши предки и продолжателями которого мы являемся.
По происхождению Виктор Федорович Гроссе был
прибалтийским немцем, по вероисповеданию – лютеранином. Еще со времен Екатерины
II вся его
семья жила в Курляндской губернии. Основа-телем династии был дедушка Виктора
Федоровича, Карл Давид Иоганн Гроссе, или Карл Иванович Гроссе, который родился
в 1798 году. Сын обер-офицера российской армии, он избрал своим призванием
служение в Лесной страже Курляндской империи в чине казенного ферстер-адьюнта1.
Женился Карл Иванович будучи совсем молодым, в
1814 году, то есть 16 лет отроду. Невеста его была еще моложе, звали ее Юлиана
Шарлота Маргарита Блументаль. Ее отец и братья были врачами. Молодая семья жила
в старинном городке Добеле, который в средневековье принадлежал Ливонскому
ордену. Город окружали казенные леса, за сохранность которых отвечал Карл
Иванович. За заслуги перед Россией ему было пожаловано дворянство, а фамилия
стала звучать Гроссе-Добелянский. В семье титулярного чиновника было много
детей, но до совершеннолетия дожили только трое. Отцовский любимец Иоганн
Теодор решил пойти по медицинской части, как и его дяди и дедушка по
материнской линии. Закончив Дерптский университет, где обучение шло на немецком
языке, Иоганн Теодор-Федор Карлович стал вольнопрактикующим врачом. Вскоре он
переехал в небольшое местечко Грива–Земгале напротив города Динабурга2,
которое находилось на противоположном берегу реки Западная Двина – Даугавы. В
жены взял сестру своего однокашника по университету Георгия Асмуса – Софию.
26 мая (по старому стилю) 1869 года у Теодора и
Софии родился долгожданный сын, который получил имя Виктор Карл Теодор.
Выпись из Эгиптенской церковной книги о родившихся
и крещенных:
Родился:
1869 (Тысяча восемьсот шестьдесят девятом году) Мая 26-го, крещен Июля 16-го
того же года местным пастором Свенсеном в доме в Гриве № 22
Виктор
Карл Георг, законный сын вольнопрактикующего врача Доктора Теодора Гроссе и его
супруги Софии, урожденной Асмус, оба лютеранского вероисповедания.
Восприемники:
Карл Гроссе, пенсионированный лесничий; Георг Асмус, уездный врач, Элиза
Бергман, Отлития Гроссе.
Дословную
сходность предстоящей выписи с подлинной Эгип-тенской Церковной книгой, с
приложением церковной печати подтверждаю, К.Свенсон, приходской пастор в
Эгиптен и Беркенели3.
Получив прекрасное домашнее образование, юный Виктор
Гроссе покинул родные места и был отправлен на дальнейшее обучение в Митавскую
гимназию, где он проучился три года, живя у дяди Георга Асмуса. С утра до
глубокой ночи дядя был на работе в своем
медицинском кабинете, часто ночуя в больнице. Поэтому племянник самостоятельно
готовился к занятиям и все свободное время посвящал чтению книг. За отличные
успехи Виктор получил право поступления в Дерптский университет. Несмотря на
то, что сын с детства интересовался странами Востока, их историей и культурой,
Теодор Гроссе принял твердое решение, что Виктор пойдет по его стопам и станет
врачом. Имея все необходимые рекомендации и сдав необходимые экзамены, юноша
поступает на медицинский факультет, который считался в те времена одним из
лучших.
Как и раньше, преподавание в университете велось
на немецком языке, традиционно среди преподавателей и студентов преимущественно
были прибалтийские немцы. Здесь учились многие сыновья друзей отца, с которыми
Виктор был знаком с детства, в том числе, Павел Ливен, с сестрой которого он
свяжет свою жизнь. Приученный к порядку и дисциплине, учился Виктор очень
прилежно, однако особых успехов в области медицинских наук не показывал. Вот
как описывает эти события в своем интервью американскому журналисту сын Виктора
Федоровича, Аристид: «Мой дедушка был хирургом, и мой отец последовал его
примеру, но упал в обморок от вида крови в лаборатории медицинского факультета
Университета»4. Не сумев пересилить свое отвращение к медицине,
спустя три месяца Виктор решил бросить университет и забрал документы. Он
собирался посвятить свою жизнь изучению восточных языков.
Министерство Народного Просвещения.
Императорский Дерптский Университет
Совет
Октября 30-го дня 1887 года. № 707
По Указу Его Императорского Величества
Самодержавца Всероссийского и проч. и проч.
Совет Императорского Дерптского Университета сим
свидетельствует, что бывший студент сего Университета по предмету медицины
Виктор Гроссе, 18 лет отроду, евангелическо-лютеранского исповедания, сын
доктора медицины, уроженца Курляндской губернии, состоял в Университете с 22
августа по 30 октября 1887 года в каковое число он по собственному желанию из
онаго выбыл, как видно из записной его книжки записался во II семестре 1887 года на
следующие лекции: химию, общую зоологию, итальянский, чешский языки.
Поведения был безукоризненного во время пребывания в Университете.
Ректор А.Шмидт5
Из Дерпта Виктор заехал к дяде в Митаву, а затем
ненадолго – домой. Вместе с матерью и братом Артуром они посетили могилу отца
на лютеранском кладбище в Беркенели6, скончавшегося еще весной.
Виктор попросил у отца прощения, что нарушил его волю и не стал врачом. Вскоре
были готовы рекомендательные письма и, получив подорожную, счастливый 18-летний
путешественник сразу после Нового года выехал в столицу.
[Копия] Свидетельство
Данное сие от Гривского Полицейского Управления с
приложением казенной печати, Гривскому жителю потомственному дворянину Виктору
Федоровичу Гроссе в том, что он, как видно из дела сего Управления не состоял и
ныне не состоит, ни в чем предосудительном замечен не был, и вообще человек
хорошего поведения.
М. Грива, Земгалле
Декабря 12-го дня 1887г.
Печать, гербовые марки,
Полицейский пристав Розенберг7
Приехав в Петербург в начале февраля 1888 года, он
поселился у родственников матери на Кронверкском проспекте дом № 33, недалеко
от Лютеранской кирхи А. Бенуа.
Санкт-Петербургский университет был единственным
учебным заведением на территории Российской империи, где в то время преподавали
китайский язык. В 1860-е годы кафедра китайского языка была объединена с
кафедрой маньчжурского языка. Монгольский язык был присоединен к
китайско-маньчжурскому разряду, образовав китайско-маньчжурско-монгольский
разряд8.
Хлопоты по поступлению в университет заняли 2 месяца, и в апреле Виктор
Гроссе был зачислен на Восточный факультет для обучения по
китайско-маньчжурско-монгольский разряду. Как и на каждого студента, в
канцелярии на него было открыто Дело.
Дело: № 26292
на студента Санкт-Петербургского Университета
Виктора Федоровича Гроссе
Начато 4 апреля
Бывший студент Дерптского университета, обратился в Министерство народного
просвещения с докладной запиской о дозволении ему ныне поступить в число
студентов СПБУ по факультету Восточных языков9.
Учеба захватила студента полностью. В аудиториях и
коридорах он знакомился со студентами-первокурсниками, отмечая при этом для
себя, что большинство из них принадлежали к дворянскому и чиновничью сословиям.
Именно в эти годы Виктор познакомился с будущими дипломатами-китаистами, с
которыми судьба столкнет его в Китае и Японии, и свяжет крепкой дружбой на всю
жизнь. Курс был небольшим, всего 12 студентов. Виктор подружился с Сергеем
Колоколовым10, с которым они часто занимались в читальном зале, а
после занятий возвращались домой вдоль Университетской набережной, любуясь
сияющим куполом Исаакиевского Собора. Шли и обсуждали далекую и неведомую
страну Китай, мечтали о карьере дипломатов, делились друг с другом семейными
проблемами.
Виктор занимался с большим усердием, удивляя своей
работоспособностью преподавателей. Любимыми предметами у него были китайский и
маньчжурский языки. Как правило, практические занятия вели
преподаватели-носители языка. В
Виктор Федорович с гордостью вспоминал, что учился
в университете у таких корифеев как Д. А. Пещуров11 и В. П. Васильев12.
Пещуров, работая экстраординарным профессором, постоянно совершенствовал
методику преподавания китайского языка. Кроме практического разговорного языка
он давал грамматику, на занятиях со студентами использовал официальные
документы, китайские газеты, кроме того, предлагал студентам делать «обратный
перевод» с русского языка на китайский язык. Занятия проходили живо, интересно,
время на них летело незаметно.
Василий Павлович Васильев был деканом Восточного
факультета университета. Он читал лекции по истории китайской и маньчжурской
литератур. В программу входили разделы по истории древнего образования в Китае,
конфуцианства, буддизма. На по-следнем курсе историю Китая преподавал С. М.
Георгиевский13, ученик В. П. Васильева. Его лекции по прагматической
истории Китая и «Мифические воззрения и мифы китайцев (с таблицами китайских
иероглифов)» были изданы отдельными брошюрами. Занятия маньчжурского языка вел
А. М. Позднеев14, а монгольского – К. Ф. Голстуновский15.
Экстраординарный профессор кафедры истории Востока Н. И. Веселовский16
читал лекции по истории Китая и Маньчжурии, на которых давались основы
географии, этнографии, история изучения европейцами Азии. Кроме специальных
предметов будущие востоковеды изучали богословие, русский язык, русскую историю
и историю российского законодательства. Обязательным был французский язык,
который являлся основным в дипломатической практике.
С
В Петербурге жили многочисленные друзья отца, в
основном врачи. По выходным дням Виктор навещал их, особенно часто семью их
давнего соседа по Прибалтийскому краю Павла Самуиловича Ливена, дальнего
родственника попечителя университета П. И. Ливена. Старший сын Павла
Самуиловича, Павел, продолжил семейную традицию и работал вместе с отцом в
Максимилиановской больнице19. Имение Ливенов в Элерне находилось
недалеко от Гривы, поэтому дети обеих семей дружили с рождения. Павел Самулович
взял шефство над молодым человеком, следил за его здоровьем и духовным
развитием. Часто мужчины втроем посещали лютеранскую кирху Св. Екатерины на
Васильевском острове, а после мессы шли в немецкий трактир. Но была еще одна
причина, почему Виктор старался как можно чаще бывать у Ливенов. Красавица
Марго Элернен, или – как звали ее домашние – Элла, из симпатичной длинноногой
девчонки превратилась в настоящую красавицу. Молодые люди признались в чувствах
друг другу уже давно, еще до приезда Виктора в Петербург. Элла росла спокойной
и тихой, много читала, увлекалась вышивкой на шелке. Воспитание она получила
немецкое: кухня, церковь, дети. Впрочем, она училась в женской гимназии, знала
несколько иностранных языков. Украдкой от родных она писала стихи и читала их
Виктору, когда они оставались вдвоем. Домашние уже давно заметили симпатию
молодых людей друг к другу и были очень рады такому жениху. Иногда они вместе
отправлялись гулять в Летний сад, оттуда шли пешком до Михайловского парка,
заходили в маленькие кофейни, и все это время смотрели друг на друга с
упоением, часто держась за руки. Виктор мечтал о том времени, когда они с Эллой
уедут в Китай и у них будет большая семья; это заставляло его заниматься еще
лучше, чтобы возлюбленная могла им гордиться, а будущий тесть не возражал
против их брака.
В 1892 году Виктор Федорович блестяще окончил
университет, получив диплом первой степени и направление на работу в
Министерство иностранных дел. В ноябре молодой дипломат был причислен к
Азиатскому департаменту. Вскоре он отправился в свою первую заграничную
командировку – в Российскую миссию в Пекин. Этим назначением началась
многолетняя карьера Виктора Федоровича в МИДе. Вскоре министерство сумело
оценить молодого, способного чиновника,
проявлявшего недюжинный ум и наличие большого такта, выдержки, а также имевшего
большие знания в синологии.
В Пекине коллежского секретаря Гроссе тепло
встретили остальные члены дипломатической миссии: первый драгоман П. С. Попов20,
исполнявший должность второго драгомана Н. Ф. Колесов21, доктор В.
В. Корсаков22, студенты миссии – однокашник Е. Ф. Штейн23
и П. С. Рождественский24. Помимо них, при миссии числился Гамбоев25,
монгол по происхождению, начальник почтовой конторы.
Как писал в своих воспоминаниях известный русский
дипломат Ю. Я. Соловьев26, Пекин конца XIX столетия, в отличие от портовых городов с
иностранными концессиями, сохранил все признаки настоящего китайского города.
Улицы были невероятно грязны. Во избежание пыли они поливались помоями, а
освещались масленками, заключенными в бумажные фонари. Передвигаться можно было
лишь в носилках, верхом или на двухколесных безрессорных тележках, запряженных
мулами, – настоящих орудиях пытки. Помещение русской миссии представляло собой
четырехугольник, обнесенный высокой стеной с китайскими воротами и
возвышавшейся за ними деревянной колоннадой, крытой красным лаком и
напоминавшей вход в храм. В стенах миссии были расположены отдельные
одноэтажные дома, кое-как переделанные из китайских.
Из сделанного вскользь очерка Пекина конца XIX века ясно, что для
молодых людей, имеющих представление о дипломатической службе как о блестящей
жизни в столицах мира, это пребывание имело мало привлекательного27.
Виктор Федорович, как и другие прибывшие из
столицы молодые дипломаты, окунулся с головой в учебу, принялся за уроки
китайского языка, начал подробно знакомиться с новыми служебными обязанностями,
занимался подготовкой телеграмм для отправки в Центр, переводил китайскую
прессу. Так за «монастырскими стенами» Миссии протекали годы его разлуки с
родиной и с любимой.
Зимой
В свободные от занятий дни Виктор гулял по императорскому Пекину. Часто его маршрут пролегал мимо стен Запретного города29, который вмещал в себя все дворцы богдыхана. В то время он был совершенно недоступен для иностранцев, за исключением официальных приемов. Как правило, приемы устраивались для всего дипломатического корпуса только на Новый год, а для отдельных посланников – при вручении верительных грамот.
Во время выезда императора в один из своих
загородных дворцов все улицы по пути следования перекрывались. Поперечные улицы
занавешивались грязноватыми синими занавесями, и никто из подданных императора
не осмеливался лицезреть своего повелителя. Императорским цветом был желтый.
Того же цвета были его носилки. Зелеными носилками пользовались посланники и
дипломатический состав миссий30.
Несколько раз Виктор Гроссе присутствовал на
приемах богдыхана, стараясь тщательно соблюдать строгий церемониал. Русский
посланник принимался императором в одном из внешних павильонов Запретного
императорского города. Прибывшие гости должны были выходить из своих носилок и
идти некоторое расстояние пешком. Император принимал визитеров, сидя на троне.
Дипломаты выстраивались на расстоянии десяти-пятнадцати шагов от него.
Приветствен-ная речь посланника переводилась на китайский язык его драгоманом.
Речь выслушивал один из князей царствовавшего дома (в то время это был принц
Гун31). Затем тот поднимался на ступени трона, становился перед
императором на колени и снова переводил приветственную речь на официальный
маньчжурский язык. Император слегка наклонялся к нему, говорил свое ответное
слово, которое в том же порядке передавалось посланнику.
Осваивая дипломатический протокол, иностранные
языки и углубляясь в специфику русской дипломатии, Виктор понимал, что выбрал
дело по душе.
После Японско-китайской войны (1894–1895), во
время оккупации Квантунской области, Виктор Гроссе получает первое
ответственное назначение в качестве представителя Министерства иностранных дел
при русских оккупационных силах. В
В Тяньцзине Виктор Федорович основал первую
русскую школу для китайских детей, в которой и был первым учителем. При
содействии князя Э. Э. Ухтомского32, командированного в то время в
Пекин по Высочайшему повелению, китайское правительство отнеслось с полным
сочувствием к учреждению русско-китайской школы и дало для этой цели средства и
дома. Во главе училища был назначен китаец – директор тяньцзинской таможни,
которому принадлежало общее руководство. Кроме него в школе работали
китаец-инспектор, учителя китайского языка и русские учителя. Все расходы по
содержанию штата китайское правительство взяло на себя. Посетивший школу с
визитом, В. Г. Янчевецкий33 писал, что Гроссе так серьезно и умело
повел дело преподавания, что школа стала скоро пользоваться попу-лярностью
среди китайцев. Училище занимало несколько квадратных мощеных дворов,
обнесенных комнатами, в которых жили ученики и учителя, классами, столовой,
кухней и галереей. Классы для занятий помещались в просторных светлых комнатах.
На стенах висели географические карты и картины из русской истории. В школе
преподавали китайский язык, русский язык, арифметику, географию и русскую
историю. Количество учеников с тридцати человек увеличилось до шестидесяти.
После отъезда Виктора Федоровича в Россию, школа не закрылась, а продолжила
свою работу34.
В то же время Россия, не имея собственной
незамерзающей гавани на Дальнем Востоке, продолжала подыскивать приемлемый
вариант. В список возможных мест в этот раз попали Порт-Артур35 и
Далянвань36. 16 и 17 июня
Происходящие политические события и интересы
России в Китае говорили о том, что империи нужны опытные специалисты-китаеведы.
Покидая Тяньцзинь, Гроссе понимал, что расставание не будет долгим и отныне его
жизнь с Китаем связана навсегда.
По возвращении в Петербург в сентябре 1898 года
он, получив ранг коллежского асессора, берет длительный отпуск на 5 месяцев.
Исключительные познания в китайском языке,
трудоспособность и ответственность в работе, делали его незаменимым сотрудником
в дипломатическом мире. В 1899 году Виктора Федоровича ждет новое назначение в
Китай в качестве вице-консула в Чифу37.
Получив благословение родителей, он вступает в
брак с Эллой Павловной Ливен, с которой ему будет суждено прожить 30 счастливых
лет. Молодые решили совместить свадебное путешествие с поездкой к месту службы.
По распорядку, принятому в Министерстве иностранных дел, назначаемый за границу
чиновник, получив так называемую «курьерскую дачу» и дипломатический паспорт,
мог самостоятельно выбрать путь к месту своего назначения. В то время
Транс-Сибирская дорога была еще не закончена, и в Китай удобнее было ехать или
через Суэцкий канал, вокруг Азиатского материка, или же через Америку.
Выехав из Петербурга летом, чета Гроссе
отправилась в Китай на корабле через Америку. Совершая морское путешествие, они
познакомились с протестантским пастором г-ном Мак-Реем38.
В начале ноября новый вице-консул Виктор Гроссе
приступил к своим обязанностям в Чифу. Это был китайский договорный порт.
Расположенный на северном берегу Шаньдунского полуострова, на гористом мысе,
город Чифу пользовался репутацией летнего курорта и дачного места всей
европейской колонии. Как торговый порт он использовался мало. Кроме российского
вице-консульства в городе работали бельгийское, австрийское, американское и
японское консульства. Порт Чифу имел важное значение как поставщик жизненных
запасов во владения Российской империи на Ляодунском полуострове. После
окончания строительства Китайско-Восточной железной дороги и открытия отделений
Русско-Китайского банка в разных городах Китая усилился интерес русских
торгово-промышленных кругов к экономике Китая, в частности, к возможности
размещения там своего капитала. Вопросами изучения внутреннего рынка, его
особенностями и основными направлениями развития занимались консульские
сотрудники. Именно из их отчетов черпались сведения о китайской экономике,
объемах торговли, а также о расширении деятельности иностранных конкурентов.
Обзорные статьи дипломатов печатались в «Донесениях Императорских российских
консульских представителей за границей по торгово-промышленным вопросам отделу
торговли Министерства торговли и промышленности» (ДИРКП), в «Известиях
Министерства иностранных дел» (ИМИД), а также в «Сборнике консульских
донесений» (СКД)39.
Виктор Федорович, наряду с консульскими вопросами
и вопросами внешней политики, активно изучал современные тенденции
экономического развития Китая и готовил соответствующие докладные записки,
которые представляли большой коммерческий и познавательный интерес. В частности
им были подготовлены следующие обзоры: «Русская торговля в Тяньцзине»,
«Маслобойное производство в Китае (донесения вице-консула в Чифу)», «Торговля и
промышленность Шаньдуня (донесения вице-консула в Чифу)», «Торговля и
промышленность Шаньдуня», «Финансовое положение германской колонии в Циндао»,
«Внешняя торговля Китая», «Внешняя торговля Китая за
23 мая 1900 года у Виктора Федоровича и Эллы
Павловны родилась дочь Елизавета. Время было неспокойное, еще с 1899 по Китаю
прокатились народные волнения под лозунгом «Поддержим Цин41, изгоним
заморских дьяволов». Основным костяком восставших стали школы и религиозные
секты традиционных боевых искусств ушу или кунфу, поэтому в официальных
китайских документах восставших именовали просто «цюань» – «кулаки» или «школы
кулачного искусства», а в обычной жизни называли «ихэтуань».
Иностранцы презрительно называли их «боксерами».
Ихэтуани разрушали все, что в их представлении относилось к западным
нововведениям: они разбирали железные дороги, срывали телеграфные и
электрические столбы, заваливали шахты. Все это, якобы, изменяло линии
передвижения духов по земле, и вызывало несчастья, например разливы рек,
засухи, падеж скота. Основные события борьбы развернулись в Пекине, Тяньцзине и
Инкоу. Против восставших была создана военная коалиция, в которую входили
Великобритания, США, Франция, Германия, Россия, Австро-Венгрия, Италия, Япония.
В сентябре 1901 года восстание ихэтуаней было подавлено. Несмотря на то, что Чифу
не был в эпицентре происходящих событий, Виктор Федорович оказывал содействие
своим коллегам и заслужил награду. В апреле 1901 года он был награжден орденом
св. Анны 3-й степени.
14 октября
В 1903 году он назначается на пост консула в
Ньючуанг-Инкоу42. Город был расположен в устье реки Ляохэ, берущей
начало в горах Большого Хингана. Иностранцы стали селиться здесь с середины XIX века. Хозяйничали, в
основном, англичане. В 1899 года в Инкоу прибыли консул А. Н.Тимченко-Островерхов43
и представители КВЖД. В отличие от Чифу, Инкоу был в эпицентре восстания
ихэтуаней. Активисты общества «Ихэцюань» начали прибывать в Инкоу вместе с
рабочими железной дороги еще с февраля 1900 года. К лету в предместьях города
были сосредоточены российские морские и сухопутные силы. 8 августа ихэтуани
попытались полностью взять под контроль портовый город Инкоу, однако их атака
была отражена гарнизоном российских солдат и двумя канонерскими лодками.
Одержав победу, русские водрузили Андреевский флаг над зданием морских таможен.
Это вызвало недовольство среди британцев и других иностранцев. Соглашение об
условиях отзыва русских войск было подписано 26 марта 1902 года. Однако
окончательно судьба города должна была решиться к началу 1903 года. Именно в
это непростое время консульство в Инкоу возглавил уже опытный и прошедший
боевое крещение дипломат Виктор Гроссе. Переезд на новое место жительство
ознаменовался радостным событием. Накануне Нового года, 28 декабря, у четы
Гроссе родилась дочь Анна.
Праздники справляли шумно и весело. Каждый день
ходили на прогулку на набережную Ляохэ, которая была в пяти минутах ходьбы от
консульства. В послужном списке Виктора Федоровича есть следующие строки:
«Исправлял должность градоначальника Инкоу с 27.12.1902 г. по 1-е сентября
На молодого отца свалилась огромное количество
забот. Работа отнимала много сил, поскольку борьба за статус города не
прекращалась ни на день. Слишком лакомым куском для англичан и японцев был порт
Инкоу. Передача гражданского управления городом в руки китайской администрации
должна была состояться сразу же после возвращения города Тяньцзиня, занятого
войсками союзных держав. В апреле 1903
года Россия предъявила иностранным державам, имеющим представительства в Инкоу,
обязательство вносить таможенные сборы в Русско-Китайский банк. Свои интересы
были и у представителей КВЖД, т. к. здесь находилась конечная станция ветки,
тянущейся до Харбина.
Летом на город свалилось новое несчастье: началась
эпидемия чумы. Полгода город сражался со страшной болезнью, страх и смерть
поселились в нем. Несмотря на уговоры мужа, Элла Павловна осталась с дочерьми в
Инкоу. Наконец, к весне 1904 года жуткая болезнь отступила. За заслуги в это
тяжелое время Виктор Федорович был награжден орденом Святого Станислава 2
степени. А в 1906 году – серебряным нагрудным знаком за борьбу с чумой.
В семье росли две чудесные девочки, но, как каждый
мужчина, Виктор Федорович мечтал о наследнике. Поэтому радостная новость о
скором пополнении в семье была самой ожидаемой наградой.
Однако 1904 год заполнился как год начала
Русско-японской войны, которая закончилась полным крахом для России.
Еще в конце декабря 1903 года Главный штаб в
докладной записке Николаю II обобщил всю поступившую разведывательную
информацию, из которой следовало, что Япония полностью завершила подготовку к
войне и ждет лишь удобного случая для атаки.
Нападение японского флота на русскую эскадру на
внешнем рейде Порт-Артура в ночь на 27 января (9 февраля) 1904 было
неожиданным. Несколько сильнейших кораблей русской эскадры было выведено из
строя. В феврале японские войска высадились в Корее.
Виктор Федорович принимает решение отправить семью
в Россию. На пароходе беременная Элла Федоровна с двумя крошками добралась до
Порт-Артура. Перед ее глазами был охваченный войной город. Аристид Викторович
Гроссе вспоминал: «Моя мать убежала с последним поездом из Порт-Артура, и я
родился в России, в то время как мой отец остался в Нью-Жуанг (Инкоу) в Китае
как глава города»45.
В мае японцы провели высадку своих войск на
Квантунский полуостров и перерезали железнодорожное сообщение Порт-Артура с
Россией. В первой половине лета Инкоу, который находился в
В это же время решалась судьба самого Инкоу. 11
июля 1904 года русский гарнизон после боя с японцами отступил на север и на
следующий день войска генерала Ясуката Оку заняли город46.
Виктор Федорович был срочно вызван в Мукден47,
где «31 июля циркуляром по МИД был командирован в распоряжение наместника Его
Императорского Величества на Дальнем Востоке с оставлением в занимаемой
должности»48. 18 сентября ему была объявлена благодарность. В
октябре он был награжден золотой медалью за поход в Китай 1900–1901 гг. в
память о его заслугах перед Отечеством в период Ихэтуаньского восстания. В
распоряжении генерала Е. И. Алексеева Виктор Федорович находился до конца
апреля 1905 года.
С большим опозданием он получил из Риги письмо от
жены, в котором она сообщала, что 22 декабря 1904 года родился их долго-жданный
сын. Находясь в семье Ливен, Элла и дети были окружены вниманием и заботой. Имя
для наследника было выбрано давно: Аристид, в переводе с греческого – самый
лучший. Вместе с этим письмом пришло распоряжение о том, что Виктор Федорович
командирован в Либаву49 для временного исполнения обязанностей члена
присутственного суда в порту Александра III. Прибыв в Петербург, Гроссе узнал об очередной
награде, в конце мая 1905 года он получил орден св. Анны с мечами второй
степени. Так Россия оценила его дипломатическую деятельность в годы
Русско-японской войны.
Назначение в Либаву было, скорее, передышкой перед
напряженной работой. Здесь Виктор Федорович знакомится с военным инженером
полковником Александром Ивановичем Яроном50, находящимся в
либавической морской оборонительной крепости Каросте на строительных портовых
работах. Жизнь двух этих людей тесно переплелась; через много лет они станут
опорой друг другу в далеком Шанхае. Кроме того, они породнятся: Марина
Александровна Ярон выйдет замуж за Льва Викторовича Гроссе.
После заключения мира в Портсмуте, в августе 1905
года, Виктор Федорович, личные способности которого заслужили лестную оценку со
стороны высшего военного командования и руководителей дипломатического мира,
назначается на пост русского генерального консула в Иокогаму.
В Японии Виктор Федорович проработал несколько
лет. Семья жила в здании консульства, что было очень удобно. Дети быстро
адаптировались, свободно говорили на японском языке. Здесь родился второй сын,
которого назвали Лев. Об этом периоде деятельности Виктора Федоровича известно
совсем мало. После трудных командировок в Китай, здесь, в Японии, консульская
служба проходила размеренно и без особых происшествий. Большое участие Генеральный
консул принял в возвращении на родину русских военнопленных.
В 1909 году Элла Павловна с детьми отправилась в
отпуск в Россию проложенным маршрутом через Дальний Восток и Сибирь. В Японию
им вернуться уже не довелось. В дороге дети вели себя не лучшим образом, скучая
в тесном купе и пользуясь отсутствием отца. Однажды случилось происшествие,
заставившее всех поволноваться. На станции Зима маленький Аристид выскочил из
вагона на платформу и побежал в сторону локомотива. Вышедшая за ним вслед
гувернантка не нашла его на платформе. Поезд, конечно, задержали, а Аристид,
став взрослым, часто вспоминал, как он потерялся в дебрях тайги. Спустя пару
месяцев после приезда Эллы Павловны в Ригу, муж присоединился к семье. Три
месяца отпуска летели незаметно. Большую часть времени старались проводить в
Гриве.
Прибыв в положенное после отпуска время в Либаву,
Виктор Федорович узнал, что он будет состоять при китайском принце во время его
визита в Петербург. Первого января 1910 года Китайская Чрезвычайная миссия во
главе с принцем Цзай Сюном прибыла в столицу. Целью Миссии было изучение
постановки морского дела в различных государствах. Все время ее пребывания
Виктор Федорович сопровождал высоких гостей и находился в центре событий.
В октябре в Шанхае неожиданно скончался
генеральный консул К. В. Клейменов51. Руководство Министерства
приняло решение направить на работу в Шанхай Виктора Федоровича. Для
прохождения формальностей по оформлению документов требовалось несколько
месяцев, но уже в феврале он с семьей прибыл в Шанхай.
С 1911 года по день передачи российских
дипломатических представительств Китаем советскому правительству Виктор
Федорович работал на должности Генерального консула в Шанхае.
В то время русская колония еще не была столь
значительна, но новый Генеральный консул с неизменной присущей ему энергией
защищал русские интересы, зарабатывая своим профессионализмом авторитет и
влияние среди иностранных кругов.
Императорское Генеральное консульство России
располагалось в те годы на Бабблинг Велл роад в съемном помещении. Однако
консульский городок находился в районе портовой Набережной, где стояли особняки
Генеральных консульств США, Германии, Англии, Японии и других стран.
Прожив в Шанхае почти год, Гроссе подал в
Министерство иностранных дел прошение о выделении необходимых средств на
приобретение в Шанхае собственного здания, для организации в нем Генерального
консульства.
В 1913 году Государственная Дума одобрила проект
Указа царя Николая II об «отпуске из государственного казначейства средств на постройку здания
для Императорского Генерального Консульства в Шанхае»52. В
Строительство консульства велось китайским
подрядчиком под неусыпным контролем Генерального консула Гроссе, и было
закончено уже к декабрю 1916 года. В рапорте строительного инспектора на имя
городского инженера Шанхайского муниципалитета говорилось, что новый дом с
успехом выдерживает сравнение с лучшими постройками города53. Здание
консульства напоминало собой старинный рыцарский замок. Не случайно его
архитектурные аналоги находят и в Германии, и в Чехии, и в Польше. Фантазия
архитектора превратила русский особняк в одно из самых красивых строений
города.
В январе 1917 года состоялось открытие нового
здания Российского Императорского Генерального консульства в Шанхае. Оно было
торжественно освящено иеромонахом Евстафием и настоя-телем Богоявленской церкви
в Шанхае архимандритом Симоном54. При совершении обряда освящения
нового здания пел церковный хор мальчиков-китайцев, учившихся в школе при
храме.
В этом же году в Шанхае, благодаря заботам Виктора
Федоровича, было организовано Русское Общественное собрание, насчитывавшее
около 125 человек. При клубе работали прекрасная библиотека, просветительский
кружок, русская школа, музыкальный и драматические кружки. Супругу активно
помогала Элла Павловна, работавшая в Просветительном обществе. Серьезная,
энергичная, чуткая, она сама не щадила себя и очень ценила людей, желающих
работать на общественной почве.
Большие изменения в русской колонии произошли
после октября 1917 года. Свершившееся вызвало в русской диаспоре шок и
негодование. Сложность текущей ситуации легла на плечи консульских чинов
низложенного государства. Крепкая дружба не раз выручала однокашников по
Петербургскому университету в это нелегкое время. Виктор Федорович состоял в
переписке с продолжавшими работать в Китае русскими дипломатами А. Т. Бельченко55,
Н. Ф. Колесовым, В. Ф. Люба56, В. В. Граве57. В
консульстве в Шанхае несколько лет под руководством Гроссе работал его земляк
из Гривы, племянник градоначальника Даугавпилса, прекрасный знаток китайского
языка В. В. Гагельстром58. Большую помощь в работе оказывали и
другие коллеги по консульству, бывший вице-консул К. Э. Мецлер59 и
бывший вице-консул по правовым вопросам Н. А. Иванов60.
Обращает на себя внимание тот факт, что по
национальности большинство дипломатических работников того времени были
этническими немцами, предки которых с давних лет проживали в России. Им
неоднократно предлагали помощь в получении гражданства других стран коллеги из
иностранного дипломатического корпуса. Так, например, А. Т. Бельченко, занимая
пост португальского консула в Ханькоу,
отказался от предложения в получении гражданства этой страны. Все они, будучи
вынужденными эмигрантами, не отказались от своего отечества, верили в его
возрождение, тщательно оберегая русский язык и русскую культуру. Это был
коллектив единомышленников, объединенных прекрасными воспоминаниями о
студенческом юношестве в стенах Петербургского университета, воспитанных в
лучших его традициях. При встречах они с любовью вспоминали своих педагогов,
читальный зал, анфиладу аудиторий, заваленную снегом набережную Невы, где они
играли в снежки после занятий. Все это осталось где-то там, в другой жизни, в
далекой России. А здесь была работа, без которой тысячи русских эмигрантов не
смогли бы просуществовать и дня. Напряжение возрастало с каждым днем, но самые
главные испытания были еще впереди.
В двадцатые годы прошлого столетия Шанхай был
красивым и современным городом. На берегах Вампу (Хуанпу) высились громады
зданий и иностранных банков, пароходных отелей и компаний. Вдоль широких
проспектов высились добротные дома, проводилась линия электрического трамвая.
Именно сюда устремились изгнанные из родной страны русские люди, не имеющие
гражданского статуса. Положение русских эмигрантов было крайне тяжелым. Они не
могли конкурировать с китайцами в области физического труда, т. к. китайский
работник работал подчас за плошку риса и пару медяков; многие эмигранты не
знали английского языка.
В 1922 году флотилия контр-адмирала Старка61
бросила якорь в устье реки Янзцы, в нескольких километрах от Шанхая. На борту
кораблей было три тысячи пассажиров из России. Среди них были и белые офицеры,
и кадеты, и гражданские лица.
Русская колония старожилов из состоятельных семей
была недовольна появлением нескольких тысяч ободранных нищих беженцев. Несмотря
на протесты со стороны представителей Международного сеттльмента, благодаря
договоренностям Гроссе с властями города и его авторитету, адмиралу Старку
удалось высадить на берег большую часть беженцев.
Русское благотворительное общество, возглавляемое
В. Ф. Гроссе, работало на износ. Благодаря заботам Общества, многие беженцы
находили себе работу, было роздано около 20 тысяч бесплатных обедов.
Серьезные трудности с размещением на новом месте
испытывали кадеты. Живейшее участие в устройстве кадетского корпуса приняло
консульство и Дамский Благотворительный комитет, во главе которого стояла Э. П.
Гроссе. Спустя некоторое время кадет разместили на Французской концессии в
особняке на Авеню Жоффр № 308. Кроме учебных классов, там были устроены
приходская церковь и столярные мастерские. Вскоре начались регулярные занятия,
результатом которых стали два выпуска в 1923 и 1924 годах.
В сентябре 1923 года иностранный Шанхай вновь был
потрясен, увидев стоящими на рейде в порту очередные заржавленные русские
корабли с трехцветными русскими флагами. Это была эскадра генерала Ф. Л.
Глебова, состоящая из трех кораблей, доставившая более тысячи казаков,
вывезенных с Дальнего Востока. В русскую колонию влились новые потоки беженцев.
Трагична была и судьба русского Генерального
консульства. Оставаясь в должности, В. Ф. Гроссе проводил в здании консульства
различные благотворительные акции и мероприятия: в июле
До 1924 года семья Гроссе жила в здании Генерального консульства на третьем этаже. Дети подрастали. Старшая Елизавета вышла замуж за В. В. Траушольда63, последнего Генерального консула царской России в Харбине, и уехала с мужем во Францию. За Анной ухаживали молодые люди, позже она выйдет замуж за служащего китайской таможни В. И. Мюллинга. Сыновья получали образования в Харбине, Ханькоу и Шанхае. Лев серьезно увлекался поэзией, писал стихи, участвовал в различных творческих клубах. Аристид целыми днями сидел в маленькой химической мастерской, проводя опыты. По вечерам все встречались за ужином, обсуждали дела, а перед сном читали книги вслух, сидя у камина. После окончания колледжей дети стали разъезжаться, и дом опустел.
А когда младшее поколение Гроссе вернулось в
Шанхай, родители уже жили в Террас на Рю Буржа в самом начале Французской
концессии, а над домом, где прошли их юные годы, развивался красный флаг.
В 1924 году под усиленной охраной европейских и
сикхских полицейских «Белый консул» В. Ф. Гроссе передал здание российского
консульства новому советскому вице-консулу Р. О. Элледеру64. Перед
отъездом бывших российских дипломатов казаками с фронтона здания был снят герб с
двуглавым орлом65 и спущен флаг Российской Империи. С 1 октября
Виктору Федоровичу был предложен пост помощника
китайского комиссара по русским делам. Однако он занял должность Директора
Торговой палаты России и возглавил Комитет защиты прав и интересов русских
граждан в Шанхае. Комитет активно помогал в трудоустройстве русского населения,
выдавал регистрационные документы.
В 1925 году китайские коммунисты устроили всеобщую
забастовку. Город замер. Все иностранные предприятия, включая городскую
электростанцию, были парализованы. Во время забастовки иностранцы обратились к
В. Ф. Гроссе за помощью, и его Комитет сразу же направил на предприятия сотни
русских, нуждавшихся в работе. Главным результатом забастовки для русских было
то, что они зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. С тех пор их стали
принимать на различные ответственные должности и посты.
Как пишет в своей книге В. Д. Жиганов66:
«Иностранцы оценили по заслугам деятельность Комитета, в распоряжение коего
была пожертвована крупная сумма денег, а Гроссе был приглашен на службу при
Международном муниципальном совете заведующим добровольческих служб»67.
Из-за разногласий между Гроссе и эмигрантской
общественностью, спровоцированных генералом Ф. Л. Глебовым68, Виктор
Федорович покинул Комитет. В 1926 году он создал Русский Эмигрантский комитет
(РЭК), который сыграл важную роль в правовой поддержке русской диаспоры на
протяжении многих лет. Что касается самого конфликта между лидерами
общественного движения В. Ф. Гроссе и Ф. Л. Глебовым, то он положил начало
своеобразному параллелизму в деле защиты русских интересов. Виктор Гроссе
являлся представителем законной государственной власти царской России начиная с
1912 года и имел высокий авторитет у иностранного сообщества и местных властей.
Он принадлежал высшему свету Российской Империи, был блестяще образован. Фаддей
Глебов, блестящий военный, генерал, взял на себя ответственность за судьбы
покидающих родину людей и доставивший их в Шанхай. Спор и разногласия двух
лидеров продолжались много лет, но оба они работали на благо веривших в них
русских эмигрантов.
В сентябре 1927 года на Северном вокзале в Шанхае
китайцы захватили в плен Виктора Винокурова, Константина Мамчеса, Михаила
Рябенко и Якова Иванова69. Они не имели при себе документов, поэтому было
затруднительно установить их личности. Пропавших людей долго не могли найти,
пока кто-то из них не передал на волю записку через чистильщика тюремной
камеры. К спасению сразу же подключился Виктор Федорович. Приговоренных к
смертной казни людей удалось вытащить из тюрьмы буквально накануне приведения
приговора в исполнение. Этот урок послужил русским эмигрантом, многие устремились
получать документы именно к Виктору Федоровичу, надеясь на его помощь в
будущем. Просматривая анкеты граждан бывшей Российской Империи в документах
Гуверовского архива, я часто натыкалась на анкетные ответы: документы о
регистрации получены у Гроссе.
Большую тревогу глав местной русской колонии
вызывали волнения белоэмигрантов по поводу готовящих советским консульством
торжеств к десятилетней годовщине Октября. Ее представители создали
Объединенный комитет, призывавший русских жителей Шанхая провести этот день, не
допуская беспорядков и погромов. Тем не менее избежать кровавых столкновений не
удалось. Перед зданием советского консульства собралась толпа – более двух
тысяч человек, которая предприняла штурм здания, где проходил государственный
прием по случаю юбилея. Ни китайская, ни иностранная полиции в конфликт не
вмешивались. Впереди толпы, наседающей на двери консульства, были кадеты.
Изнутри здания послышались предупреждающие выстрелы. Однако разгоряченные
кадеты ворвались в помещение. Здесь на мраморной лестнице главного входа двое
из них получили смертельное ранение. Подоспевшие на помощь охранникам советские
дипломаты вытеснили толпу на улицу и закрыли двери. В сторону здания полетели
камни и все, что попадалось под руку. Зазвенели стекла, выстрелы прозвучали
вновь. Именно в этот момент и подъехали китайские полицейские, которые в
течение часа полностью очистили улицу.
На следующий день заголовки всех шанхайских газет
пестрели душераздирающими названиями, город принял сторону белых эмигрантов. Иностранные
газеты призывали русских за стол переговоров и просили выяснять отношения иным
способом. Виктор Федорович, будучи главой Объединенного комитета, целыми днями
ездил по муниципальным властям, к представителям дипломатического корпуса,
полицейскому начальству, при этом призывая русских граждан сохранять
спокойствие; Комитет убеждал русских эмигрантов сохранять выдержку, твердо
памятуя, что русская эмиграция в Шанхае, как и повсюду, поставлена в
чрезвычайно тяжелые правовые и социальные условия и только своей
организованностью, стойкостью, лояльностью может завоевать достойное русского
имени положение70.
Одновременно с этим начался сбор средств в помощь
пострадавшим в дни событий, были организованы дежурства в госпиталях, где
лежали раненые. Смерть кадета Евгения Бахтина вновь всколыхнула общественное
сознание. Его похороны заставили городские власти задуматься о том, что
соседство двух враждующих русских сторон будет постоянно мешать нормальной
жизни города. Гроссе был вызван для тайной беседы, и вскоре после этого начался
сбор подписей под петицией об удалении советского консульства из Шанхая: «Мы,
нижеподписавшиеся жители Шанхая, протестуем перед консулами, перед Шанхайским
муниципалитетом и китайскими властями против деятельности красных русских элементов,
проживающих в Генеральном консульстве СССР в доме № 1 по Вампу Роад, являющимся
консульством страны, с которой правительство Китая прервало дипломатические
сношения после того, как она обнаружила всему свету свою пагубную деятельность
по возбуждении смуты в Китае»71. Вскоре стало известно, что
советское правительство решило направить в Шанхай усиленный воинский контингент
для усиления охраны консульства. Тем не менее, в декабре Генеральное
консульство СССР было закрыто. Опустевшее здание стояло несколько лет
заколоченным, крыша его изнашивалась, а изобретательные воришки проникали
вовнутрь и тащили все подряд.
В богатом на события ноябре РЭК переехал на Авеню
Эдуард VII,
расположенную недалеко от набережной Шанхая. Журналист газеты «Шанхайская Заря»
Сомов поместил небольшой репортаж о буднях эмигрантского помещения после
переезда: к представителям печати В. Ф. Гроссе неизменно внимателен и всегда
находит время для беседы; его кабинет по всем стенам увешен царскими портретами
– сзади В. Ф. Гроссе в отличных рамках помещены портрет Наследника Цесаревича,
портрет Великого князя Николая Николаевича и портрет претендента на престол
Великого князя Кирилла Владимировича; на стене у выходной двери, кроме царских
портретов, портрет Великого князя Михаила Александровича; прямо перед рабочим
столом Виктора Федоровича – вид на бывшее императорское консульство в Шанхае,
виды Москвы, петергофские фонтаны и др. Г-н Гроссе сообщил сотруднику газеты,
что приток неимущего элемента, главным образом из Харбина в Шанхай, не
прекращается, что это является весьма печальным, т. к. благотворительные фонды
в Шанхае заметно оскудели, что найти здесь заработок нелегко. В РЭК приходят по
самым разнообразным вопросам, начиная от выправки документов и кончая
заявлениями о разводе72.
В первом номере «Шанхайской Зари» за 1929 год были
опубликованы новогодние пожелания В. Гроссе. Он призывал колонию к единству и
выражал надежду на скорое возвращение в Россию: «Хочу верить, – писал он, – что
чая возрождения России, но не увлекаясь несбыточными мечтами, мы здесь, в
рассеянии, выполним наш долг перед отечеством, направив все наши усилия к
воспитанию подрастающего поколения в любви к ее историческим устоям и стойкости
к борьбе за существование в условиях суровой действительности»73.
В конце февраля русская общественность с большим
почтением отметила 35-лений юбилей пребывания В. Ф. Гроссе в Китае в
консульских чинах. В газетах появились поздравительные статьи и пожелания
крепкого здоровья. В одном из самых популярных ресторанов русской диаспоры
«Кавказе» планировалось устроить банкет. Однако скромность Виктора Федоровича
проявилась и здесь, поэтому он решил ограничить торжество чашкой чая, а
собранные на торжество средства перевести на счет благотворительной организации
«Помощь».
Жизнь русской колонии протекала на острие событий,
связанных с Советской Россией. Близость ее границ, осознание того, что родина
находится рядом, побуждали лидеров Белого движения в Китае проводить активную
антисоветскую политику в отношении СССР.
Летом
Узнав о произошедшей трагедии, Виктор Федорович
Гроссе, как глава Русского Эмигрантского комитета объявил сбор средств в пользу
пострадавших в Трехречье. В течение нескольких дней была собрана крупная по тем
временам сумма – более 755 японских иен (1329 харбинских даянов), которую
немедленно отправили в Харбин. Газета «Слово» опубликовала благодарственное
письмо епископа Нестора русским шанхайцам и лично В. Гроссе, в котором были
такие строки: «Глубокоуважаемый Виктор Федорович! Прошу вас принять мою
глубокую благодарность за оказание помощи в нашей работе и передать таковую
русскому Эмигрантскому комитету, обществу ▒Помощь’, газете ▒Слово’ и всем, кому
не чуждо еще русское горе в Маньчжурии!»74.
Как обычно, перед новогодними праздниками кипела
большая работа по сбору средств нищим и обездоленным русским эмигрантам,
готовились лотереи, балы, спектакли. Уставшие от страданий и лишений люди с
удовольствием принимали участие в подготовке праздников, детских елок, собирали
подарки, шили костюмы. В городе царила атмосфера праздника, позволяющая забыть
о тяжелых буднях и заглушающая тоску по оставленному дому.
Возглавляла эту работу Элла Павловна Гроссе. С
раннего утра до позднего вечера она посещала школы, детские сады и больницы,
собирая данные о подарках. Ездила в швейные мастерские и продовольственные
магазины, встречалась с дамами из Общества Королевских дочерей. Однажды,
торопясь на очередное собрание благотворителей, после посещения квартир
бедняков, она поскользнулась и упала. Пересилив резкую боль в ноге, Элла
Павловна продолжила свой путь. К вечеру нога сильно опухла, вызванный врач
сказал, что у Эллы Павловны перелом. Проведя несколько дней дома в переживаниях
за организацию главного новогоднего бала в отеле «Мажестик», Элла Павловна
нарушила режим докторов. На костылях, с загипсованной ногой, она вышла из дома
и провела полдня в разъездах. К вечеру поднялась высокая температура. На этот
раз врачи не стали рисковать и поместили супругу Виктора Федоровича в больницу.
К перелому ноги добавилось воспаление легких. Бал прошел великолепно, все
благодарили устроительницу и желали ей скорого выздоровления.
Шоком для всех стала ее внезапная смерть шестого
января наступившего 1930 года. Протестантский пастор Мак-Рей, их попутчик во
время свадебного путешествия, отслужил погребальную мессу на кладбище Бабблинг
Велл роад. Похоронили Эллу Павловну на русской аллее, недалеко от памятника
героям Русской-японской войны, погибшим в Шанхае от ран и болезней.
В начале февраля, еще не оправившись от горя,
Виктор Федорович вернулся к работе в Комитете и благотворительной деятельности.
Он посетил Дом Милосердия (Ночлежный дом для бедных русских) на Французской
концессии. Он обошел все комнаты, внимательно осмотрел их, знакомясь с нуждами
обители. Заведующий Домом В. Попов получил заверения, что в самое ближайшее
время на заседании РЭК будет обсуждаться вопрос благотворительной помощи
постояльцам75.
Друзья также покидали Виктора Федоровича. 25
февраля он получил известие из Мукдена о кончине бывшего поверенного в делах в
Пекине, давнего друга Владимира Владимировича Граве. Виктор Федорович поместил
извещение в газете о панихиде в Архиерейском доме. Рядом с отцом находился
приехавший из Европы сын Лев. Дочь Анна после похорон уехала к мужу в другую
провинцию. Лев устроился на работу в муниципалитет на должность ассистента
отдела здравоохранения. По вечерам осиротевшие мужчины встречались в опустевшей
квартире, рассматривали старые фото, старались поддержать друг друга. Несколько
раз их навещал Александр Иванович Ярон с супругой Елизаветой Петровной и
маленькой дочкой Олей. Вспоминали былое, совместную жизнь в Либаве,
сослуживцев, родных.
Работа помогала пережить горечь утраты, помощь
обездоленным русским людям стала главной задачей Виктора Федоровича. Часто он
выстраивал свой маршрут таким образом, чтобы заглянуть на кладбище Бабблинг
Велл, посидеть у могилы жены, поговорить с ней.
РЭК был завален работой, люди приходили сюда с
любыми бедами. Кто-то нуждался в документах, кто-то просил устроить на работу,
дать денег на кусок хлеба. Коллеги работали дружно и слаженно. Рядом был верный
Карл Эдуардович Мецлер, аккуратный, педантичный, обычно молчаливый.
В мае в Эмигрантский Комитет обратились четверо
русских, арестованных китайскими властями в
городе Сватоу на юге Китая. Виктором Федоровичем немедленно были приняты
меры: в Бюро Общественной безопасности были получены новые паспорта и сразу же
отправлены в Сватоу. Арестованных русских перевезли в Кантон и освободили76.
Летом во время влажной жары Виктор Федорович стал
жаловаться на боли в сердце. Друзья почти насильно отправили его на
обследование в госпиталь Православного братства к доктору Казакову.
Рекомендации были суровы: отдых, прекращение всякой деятельности и отсутствие волнений. Ничего не сообщив
близким о своем тяжелом состоянии, Виктор Федорович вернулся на службу и стал
работать, как и прежде, без выходных и часто задерживаясь на работе по вечерам.
Заседания в Шанхайском муниципальном Совете, председательство в Юридическом
обществе, доклады в Общественном собрании, выступления перед школьниками на
уроках русской истории, – все это отнимало много сил, но позволяло заглушить и
моральную, и физическую боль.
Он давно планировал поездку в Латвию к матери,
которую не видел с 1913 года. Приглашал детей поехать вместе с ним, чтобы вновь
ощутить теплоту родного дома и запах родных трав, половить рыбу в
Двине-Даугаве, послушать народные латышские песни в Янов день. Все это манило
его. И, забываясь в недолгом сне, он представлял себе картину, как идет к дому
в Гриве, здороваясь с соседями, поднимая в приветствии правую руку. А навстречу
идет мама, утирая слезы уголком им подаренного когда-то монгольского шерстяного
платка.
Двадцать лет жизни он отдал Шанхаю. Здесь навеки
упокоилась его любимая Элла, и это удерживало его от того, чтобы уехать отсюда.
Многие государства предлагали ему дать гражданство, предлагали свое
покровительство и работу. Но он не мыслил себя вне русской колонии, прекрасно
понимая, что люди остро нуждаются в его помощи. Русские эмигранты, несмотря на
потерю Генерального консульства, все эти годы продолжали иметь своего консула.
Но сердце все-таки не выдержало… 7 октября 1931
года жители Шанхая, раскрыв утренние газеты прочитали страшную новость:
Председатель Русского Эмигрантского Комитета
Виктор Федорович Гроссе скончался 6 числа от сердечного приступа…..При нем
завершилось мирное завоевание Маньчжурии, свидетель основания Русско-Китайского
банка в
Во время Русско-японской войны был комендантом в
Инкоу, и в его доме находился принц Хаиме Бурбонский77, претендент
на испанский престол, доктор Сунь Ятсен78 не раз бывал его гостем.
Именно через Гроссе была передана срочная телеграмма адмиралу Колчаку о
необходимости отложить поездку на фронт в Месопотамию и задержаться в Китае в
виду назревающих событий в Китае и Сибири. В
В последний путь проводить отца приехала только
дочь Анна. Оба сына находились в то время на учебе за границей: Аристид – в
Чикаго, Лев – в Париже, где изучал в Высшей школе философские и филологические
науки.
Долг, честь, любовь к Отечеству. Несколько слов,
вбирающих в себя смыл жизни Виктора Федоровича Гроссе, гражданина и человека.
Именно об этом говорили ему его преподаватели в Петербургском университете,
когда благословляли его на долгий путь служения России. И он честно выполнил их
завет, умело защищая интересы русских на далекой азиатской окраине.
С середины пятидесятых годов шанхайское правительство
приступило к ликвидации иностранных кладбищ. Были разосланы письма в
консульства с разрешением забрать прах бывших соотечественников их семьями.
Несколько десятков русских могил были спасены, но большинство не было никем
востребовано. Исчезли памятник морякам, погибшим от ран в Русско-японскую
войну, могилы В. Ф. и Э. П. Гроссе, а также верных помощников, заменивших
Виктора Федоровича в Эмигрантском комитете, – К. Э. Мецлера и Н. А. Ивано-ва,
застреленных наемными убийцами в начале сороковых годов. В настоящее время на
этом месте высятся новостройки, разбит парк, построен выход из станции метро. И
только аллея старых могучих лип, ведущая от проезжей части к месту, где
когда-то стояла лютеранская кирха, напоминает знатокам истории о былом месте упокоения
выдающихся людей иностранного Шанхая.
Время ушло, и мало кто в нынешних стенах
Питерского университета знает о своем выдающемся выпускнике. Но каждый раз,
проходя мимо, я мысленно передаю привет от замечательного человека, достойного
сына своей родины, Виктора Федоровича Гроссе, хозяина Русского замка в Шанхае.
P.S. Дети Виктора Федоровича и Эллы Павловны:
Елизавета Викторовна Траушольд – уехала с мужем Василием Васильевичем во
Францию, скончалась в Монако в 1926 году.
Анна Викторовна Мюллинг – жила с мужем в городе Уху до конца тридцатых
годов. Потом след ее затерялся.
Аристид Викторович Гроссе – блестящий ученый-химик, работы которого
обратили на себя внимание ученых Европы и Америки. В середине 30-х гг.,
несмотря на приглашение работать в СССР, переехал на постоянное место
жительства в США и работал в Центре по созданию атомной бомбы. Имел несколько
научных открытий. Скончался в 1985 году в Калифорнии.
Лев Викторович Гроссе – талантливый поэт-философ, выпустивший ряд сборников
своих произведений. Вернулся в 1948 году в СССР вместе с женой Натальей
Ильиной. Жил в Ярославле, был арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму в
Москве, где умер в начале 1950-х годов мучительной смертью, не пережив пыток80.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ферстер-адьюнт – заведующий лесным хозяйством.
2. Динабург – соврем. город Даугавпилс в Латвии. Несколько раз
переименовывался: до
3. ЦГИА г. Санкт-Петербурга. Фонд 14. Опись 3. Дело №
4. См: Interview with Dr. Aristid Grosse.
5. ЦГИА Санкт-Петербурга. Там же. Л. 24.
6. Беркенеле – местечко в Калкунской волости, на расстоянии восьми
километров от Даугавпилса и трех километрах от Гривы. На кладбище находится
старинная лютеранская кирха (частично разрушена).
7. ЦГИА г. Санкт-Петербурга. Там же. Л. 25.
8. Дацышен В. Г. История изучения китайского языка в Российской империи. С.
73.
9. ЦГИА г. Санкт-Петербурга. Там же. Л. 2.
10. Колоколов С. А. (1868–1921) – дипломат. В эмиграции в Китае.
11. Пещуров Д. А. (1833–1913) – ориенталист. Автор Китайско-русского
словаря. С 1890 – профессор китайской словесности в СПб. университете.
12. Васильев В. П. (1818–1900) – ученый-синолог. Академик Петербургской АН
(член-корреспондент – 1866). Декан Восточного факультета СПбУ (1878–1893).
13. Георгиевский Сергей Михайлович (1851–1893) – русский китаевед.
14. Позднеев Алексей Матвеевич (1851–1920) – востоковед, монголовед,
профессор.
15. Голстуновский К. Ф. (?–1899) – профессор кафедры монгольской
словесности.
16. Веселовский Николай Иванович (1848–1918) – выдающийся русский археолог,
востоковед.
17. Ливен Павел Иванович – светлейший князь Обер-церемониймейстер
Российского Императорского Двора.
18. Свешников Митрофан Иванович
(1862–?) – публицист, приват-доцент по государственному праву в СПбУ
(1888–1889).
19. Максимилиановская больница – больница для бедных и неимущих в
Санкт-Петербурге.
20. Попов Павел Сергеевич – известный китаевед, будущий профессор
Петербургского университета, кафедра китайского языка.
21. Колесов Николай Федорович – дипломат-китаевед. На службе по МИД с 1890:
студент миссии (1891), 2-й (1897), 1-й драгоман (1903–1917), Генеральный консул
миссии в Пекине (1906). В эмиграции в Китае. Автор научных трудов и
Китайско-русского словаря.
22. Корсаков Владимир Викторович (1854–?) – врач Российской Духовной
миссии. Автор книги «Пекинские события. Личные воспоминания участника об осаде
в Пекине. Май – август 1900 года». – СПб.: тип. А. С. Суворина, 1901.
23. Штейн Евгений Федорович -дипломат. На службе по МИД с
24. Рождественский Петр С. – студент Миссии в Пекине в
25. Гамбоев Николай Иванович – начальник русской почтовой конторы в Пекине.
26. Соловьев Юрий Яковлевич (1871–1934) – дипломат, на службе по МИД с
27. Соловьев Ю. Я. 25 лет моей дипломатической службы. С. 10.
28. Ли Хунжан (1823 –1901) – китайский государственный деятель, дипломат.
29. Запретный город – главный дворцовый комплекс китайских императоров с XV
по начало XX века.
30. Соловьев Ю. Я. Там же. С. 15.
31. Принц Гун (1835–1898) – китайский государственный деятель. С его именем
связан период окончательного «открытия» Китая и активного проникновения держав
в пределы страны. С 1861 по 1895 с небольшими перерывами Гун был фактическим
главой государства.
32. Ухтомский Эспер Эсперович (1861–1921) – дипломат, ориенталист,
переводчик, публицист.
33. Янчевецкий (Ян) Василий Григорьевич (1874/1875 – 1954) – русский
советский писатель.
34. Янчевецкий В. Г. У стен недвижного Китая. 3 часть. С. 2.
35. Порт-Артур – современ. Люйшунь, административный округ г. Даляня.
36. Даляньвань – залив на юго-восточной стороне Ляодунского полуострова, на
востоке выходит в Желтое море. Город Дальний расположен на южном берегу залива.
37. Чифу – соврем. Яньтай, город и порт в провинции Шаньдун в Восточном
Китае на берегу Желтого моря.
38. См: Памяти Э. П. Гроссе. // «Слово». 12.01.1930.
39. Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. С. 278.
40. СКД. – 1899, III. С. 235-257; 1900, V. С. 381-404 илл.; 1901, VI. С.
427-464; 1902, III. С. 187-202; ДИРКП. – 1912, II,. С. 1-36; ИМИД. – 1912,
Кл.III. С. 96-184; ДИРКП, 1915, 52. С.94-171.
41. Цин – китайская императорская династия (1616 – 1912).
42. Ньючуанг и Инкоу – соседние города-порты в провинции Ляонин в
Северо-Восточном Китае.
43. Тимченко-Островерхов Андрей Николаевич – дипломат. Консул Российского
консульства в Чифу (1894–1899), консул в Ньючжуне (1900–1902) и в Ханькоу
(1903–1904). Генеральный консул в Кантоне (1915–1917).
44. АВПРИ. Фонд ДСЛ и ХД. Опись 464. Дело.
45. Interview with Dr. Aristid Grosse.
46. См: В. Г. Дацышен. Русский город Инкоу.
47. Мукден – соврем. Шеньян, город в провинции Ляонин в Северо-Восточном
Китае.
48. АВПРИ. Там же. Л. 4 Об.
49. Либава – современ. Лиепая.
50. Ярон Александр Иванович (1874–1935) – инженер-полковник. Архитектор
Свято-Николаевского храма в Шанхае.
51. Клейменов Константин Васильевич (18.09.1856 – 18.10.1910) – дипломат,
на службе по МИД с
52. Архив хозяйственных документов Генерального консульства РФ в Шанхае.
53. Там же.
54. Архимандрит Симон (Виноградов Сергей Андреевич, 1876–1933) – позже
епископ Шанхайский.
55. Бельченко Андрей Терентьевич (1876 – 1956) – дипломат на службе по МИД
с 1901: секретарь-драгоман российского консульства в Ханькоу (1901); 2-й
драгоман Миссии в Пекине (1902–1906); консул в Фучжоу (1910); Генеральный
консул в Кантоне (1913–1914); Генеральный консул в Ханькоу (1914–1916). В эмиграции
в Китае, США.
56. Люба Виктор Федорович (1861 – 1928) – дипломат, на службе по МИД с
1888: драгоман (1890–94), секретарь (1895–1899), консул Миссии в Урге
(1904–1906; 1911–1913), Генеральный консул в Харбине (1907–1909), Улясутае
(1909), Кобдо (1913–1916). В эмиграции в Китае.
57. Граве Владимир Владимирович
(1880 – 1930) – дипломат, на службе по МИД с 1901: переводчик (1910),
помощник директора I Департамента (1911); 1-й секретарь Миссии в Пекине (1912).
В эмиграции в Китае.
58. Гагельстром (1883 –?) – дипломат, на службе по МИД с 1906: студент
Миссии в Пекине (1907); драгоман Генерального консульства в Кашгаре
(1910–1911); секретарь и драгоман консульства в Гуанчжоу (1913–1915);
вице-консул Генерального консульства в Харбине (1917).В эмиграции в Китае,
Новой Зеландии.
59. Мецлер Карл Эдуардович
(1886–1940) – дипломат, секретарь Миссии в Сеуле и консульств в Кобдо
(1913), Шарасуме (1915), Кантоне (1916). В эмиграции в Шанхае.
60. Иванов Николай Алексеевич(1884–1941) – дипломат, на службе по МИД с
61. Георгий (Юрий) Карлович Старк (1878–1950) – русский адмирал, последний
командующий Сибирской военной флотилией. В 1922 Флотилия Старка вышла из
Владивостока, с потерей кораблей дошла до Гэндзана (Япония), а затем до Шанхая,
где высадила гражданских лиц, а затем ушла на Филиппины.
62. Пекинское правительство.
63. В. В. Траушольд (ок.1887–1937) – дипломат, на службе по МИД: консул в
Харбине (1913). В эмиграции Китае, во Франции.
64. Элледер Ричард Иосифович (1888–?) – советский дипломат. Работал в НКИД
в 1923–1925 гг. Был внештатным уполномоченным в Шанхае (1923–1924),
вице-консулом СССР в Шанхае (1924–1925).
65. Ныне находится в Казачьем союзе в г. Сан-Франциско.
66. Жиганов Владимир Данилович (1896–1978) – штабс-капитан, участник Первой
мировой войны, командир роты «Батальона смерти». С
67. В. Д. Жиганов. Альбом «Русские в Шанхае». С. 10.
68. Глебов Федор (Фаддей) Львович (1887–1945) – генерал-лейтенант. В
эмиграции в Китае. В Шанхай прибыл в
69. См: Благодарность В. Ф. Гроссе (письмо в редакцию) // «Шанхайская
Заря», 10 ноября
70. От Объединенного Комитета // «Шанхайская Заря», 12 ноября
71. Петиция об удалении большевистского Главного штаба с Вампу Роад. //
«Шанхайская Заря», 27 ноября
72. В Русском Эмигрантском Комитете. // «Шанхайская Заря». 26 ноября 1927.
73. Новогодние пожелания // «Шанхайская Заря». 1 января 1929.
74. Письма в редакцию. // «Слово». 2 февраля 1930.
75. Посещение В.Ф. Гроссе // «Слово»/ 4 февраля 1930.
76. Задержанные в Сватоу. // «Шанхайская Заря» 7 мая 1930. Сватоу – соврем.
Шаньтоу, город в провинции Гуандун, на побережье Южно-Китайского моря.
77. Его высочество принц Дон-Хаиме Бурбонский (сын Дона Карлоса) состоял на
русской военной службе. В 1905 году он был прикомандирован к штабу командующего
Маньчжурской армией.
78. Сунь Ятсен (1866–1925) – китайский революционер, основатель партии
Гоминьдан, один из наиболее почитаемых в Китае политических деятелей. В 1940
Сунь Ятсен посмертно получил титул «отца нации».
79. Скончался В. Ф. Гроссе // «Шанхайская Заря». 7 октября 1931.
80. Информация предоставлена Жобер Вероникой Петровной – племянницей
писательницы Ильиной Натальи Иосифовны.
Список Литературы:
1. ЦГИА г. Санкт-Петербурга Архив. Фонд 14. Опись 3. Дело. 26292.
2. АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД. Опись 464. Дело.1033.
3. Дацышен В. Г. История изучения китайского языка в Российской империи. –
Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006.
4. Дацышен В. Г. Русский город Инкоу (из истории русско-китайских отношений
в конце ХIХ и начале ХХ века). http://ricolor.org/rz/kitai/rossia/2/
5. Жиганов В. Д. Альбом «Русские в Шанхае». – Шанхай: Изд-во «Слово», 1936.
6. Соловьев Ю. А. 25 лет моей дипломатической службы.
www.dugward.ru/library/solovyev_diplomat/solovyev_vosp_diplomata.html#mid
7. Янчевецкий Д. Г. У стен недвижного Китая.
www.militera.lib.ru/db/yanchevetsky_dg/index.html
8. Interview with
Dr. Aristid Grosse by Charles Weiner In Philadelphia,
PА. January 11, 1974.
9. Газеты:
Слово. 12 января
Шанхайская Заря. 12 ноября
Москва –
Пекин