Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 266, 2012
Татьяна Носкова
А мне все грезятся поэты
Давно Серебряного века:
То вспомнят Пушкина заветы,
То жемчуг подберут у Фета.
То вдруг заря займется новым,
То вспыхнут барские усадьбы.
Грядет Октябрь – жених суровый,
Невеста – Русь. А вот и свадьба.
* * *
Ахматова сказала много,
Цветаева не промолчала.
Я провожаю их в дорогу
У корабельного причала.
Я провожаю их в дорогу,
Я будущее забываю,
Ахматова приходит к Блоку,
Цветаева еще живая.
Вот-вот раздастся парохода
Гудок – торжественно и длинно.
Женой окаменела Лота –
Ахматова. В петле – Марина.
* * *
В. Набокову
Слова темны и речи трудны,
Лишь свет струится со страницы
Фиалки неотмирной, чудной,
Что посадил ты за границей.
Платаны, юга жаркий запах,
Но вдруг – случайное виденье:
Российский снег на римской арке
Застыл прекрасным сновиденьем.
Мороженого вкус холодный
Смешался с инеем, не тая,
Звенит бубенчиками пони,
Мгновенье в вечность вырастает.
* * *
В. Набокову
На небе перышко белело,
За ним клубились облака,
И в небо враз взлетело тело,
И перышко взяла рука.
И потянулись вереницей
Мгновенья незабвенных лет.
Был рай. В раю была Жар-Птица.
Тьмы не было. Был только свет.
* * *
Вдруг повеет старинным узорочьем,
Древнерусской повеет красой.
Одинокой тяжелою полночью
Вспоминаю царевну с косой.
Книжки детские – только рисуночки,
Их слова мне совсем не нужны,
И ланиты горят у Снегурочки,
И сафьяна сапожки видны.
На обложке – лисица-красавица,
Шаль блистает на лисьих плечах.
И мне нравятся, нравятся, нравятся
Лисьи очи и лисья печаль.
* * *
На поминках щей наплакали,
Полную кастрюлю слез.
Прорастет забвенье маками
На могилке без берез.
Ну а все же, щи прощальные
Не удастся позабыть,
Все ж в кастрюлю поминальную
Надо, надо слезы лить.
* * *
Я вижу снег. На нем лежат цвета –
Малиновый, лазурный – наслажденье.
Чудесной банкой снега красота
Блистает, как небесное варенье.
Из лесу вышел ангел. Одинок,
Взирает на огонь на горизонте.
Сегодня я сама из недотрог,
И ангела души моей не троньте.
Расправлены, дрожат его крыла.
На них узоры бабочек застыли.
Тебе, мой ангел, – снег, тебе – хвала,
Я умираю, ты пребудешь в силе.