Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 254, 2009
* * *
Яблоньки в саду дрожат от холода.
От антенны телевизионной
тень, как будто от серпа и молота,
на дорожке, снегом занесенной.
Будто власть по-прежнему советская,
в корне ничего не изменилось –
разве только сила молодецкая
в старческую немощь превратилась.
* * *
От дуновенья ветерка
ветла осыпалась над нами,
и холодок сквозил слегка,
как будто в опустевшем храме.
У нас, Бог знает почему,
заметно вытянулись лица,
так, словно нам, а не Ему
случилось уксусу напиться.
И ощутил я, как свое,
Его измученное тело,
оно, пугая воронье,
в ночи стонало и гудело.
На закате черное от белого
мало чем разнится.
Поздно вечером
с дерева, как будто обгорелого,
снег, как пепел, сыпется на плечи нам.
Будто пеплом голову посыпали
и стоим, раскаявшись в содеянном,
мы с тобой под кленами и липами
в шуме ветра, над зeмлей рассеянном.
* * *
Зима на службе человечества.
Снег сыплет целый день подряд.
На белоснежное отечество
полюбоваться выйду в сад.
Я ничего про чувство родины
сказать наверно не могу,
но что-то есть в кустах смородины,
увязших по уши в снегу.
* * *
Никаких особенных талантов
не досталось мне при их раздаче.
Со времен немецких оккупантов
крыши я не залатал на даче.
Я теперь могу в часы ночные,
глаз не отводя, смотреть на звезды,
видеть сквозь пробоины сквозные
на Луне зеленые наросты.
Ржавчины следы всего заметней
на ее поверхности с годами,
в точности, как на монете медной,
найденной среди развалин нами.
* * *
Что-то вроде мертвой точки –
за окошком облака,
на окне цветок в горшочке.
Все здесь, словно на века.
Ничего не изменилось.
Мотыльки летят на свет.
Там, где бабочка разбилась,
на стекле – жемчужный след.
18.3
* * *
Только шепот в небе слышен.
Будто вишенки губами
Ангелы срывают с вишен,
побратавшись с голубями.
След на вороте рубашки
от губной помады будто,
нас в уста целуют пташки
Божьи почему-то.
Я вспомню мартовский пейзаж
запечатлевшие эстампы,
когда с крыльца во дворик наш
заглянет свет электролампы.
Гравер безвестный был не столь
искусен, но весьма находчив,
и нашу вечную юдоль
изобразил занятно очень.
В глаза бросалась нагота
и беззащитность перед нами
насквозь прозрачного куста
с плетьми висящими ветвями.
Неподходящее время для поисков смысла
жизни, которая столь драгоценна.
Смотришь и видишь – дорога не просто раскисла,
но превратилась в болото мгновенно.
В липкой грязи утопает фургон продуктовый.
На бок свалился, гудки подавая.
И щегольски на водителе бледно-лиловой
выглядит куртка его штормовая.
Ветер и дождь проникают в незримые щели.
Холодно в домике дачном без печки.
А на закате могучие, древние ели
сами собой догорают, как свечки.