Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 240, 2005
“Надолго оставит в России великие следы |
Л. Н. Толстой, 1855
До революции этот город называли маленьким Санкт-Петербургом. Он прославился на весь мир в Крымскую войну, но лишился военно-морского флота по Парижскому договору, который Россия подписала как проигравшая держава. Бои принесли Севастополю много разрушений, однако он быстро стал обретать свою прежнюю красоту и величие. Большую роль в возрождении Севастополя после Крымской войны сыграл Великий князь Константин Николаевич, занимавший пост председателя Государственного совета и морского министра. Он считал, что город обладает лучшим портом Европы, и что он должен стать крупным торговым и военным центром на Черном море. Усилия князя Горчакова на дипломатическом поприще позволили России возродить флот. В Севастополе вновь появились морские офицеры, в массе своей выходцы из аристократических семей Санкт-Петербурга. Тон в городе задавала петербургская аристократия, отсюда и сравнение Севастополя с российской императорской столицей. Похож был Севастополь на столицу не только светской жизнью. В начале прошлого века революционные идеи стали захватывать как большой, так и маленький Санкт-Петербург. На Черноморском флоте вспыхивали восстания революционных матросов. Подавление одного из них – на крейсере “Очаков” в 1905 году – запечатлено в русской литературе, в очерке Куприна “События в Севастополе”. Очерк не понравился властям и командующему Черноморским флотом Чухонину. Он добился высылки писателя с запретом возвращения и подал на Куприна в суд. Писателя приговорили к штрафу в 50 рублей или к десятидневному заключению. Куприн избрал заключение, которое отбыл под домашним арестом.
Через 12 лет такой домашний арест Куприна показался бы курортом жертвам русских революционеров, которых защищал писатель. Революционная юстиция в Крыму была беспощадной и жестокой. Особенно усердствовал севастопольский большевистский Совет. Новая власть зверствовала в городе, вымещая злобу на аристократии, купечестве, духовенстве. Севастопольские большевики соперничали с ялтинскими и требовали выдать им членов Императорской Семьи, которых революция застала в Ливадии. В летней резиденции Романовых проживали вдовствующая императрица Мария Федоровна и ее дочь Ольга Александровна. Распри между двумя революционными Советами спасли им жизнь: в Крым вошли немцы, и Романовы смогли покинуть революционную Россию.
Красные вернулись в Севастополь первого мая 1919 года, устроив в городе и по всему Крыму новый террор. Он продолжался недолго. В июле большевиков вытеснили деникинские войска, а в марте 1920 года Крым возглавил главком вооруженными силами Юга России барон Врангель. Период его правления, продлившийся более шести с половиной месяцев, был попыткой начать восстановление новой России. Как выражается историк Николай Росс, Крым превратился в “опытную ферму” государственного строительства. Генералу Врангелю удалось возродить Белую армию, стабилизировать положение полуострова, наладить его снабжение, провести земельную и земскую реформы. Крымская республика получила признание Франции, к ней с симпатией относились Соединенные Штаты, а англичане вели с Врангелем коммерческие переговоры. Севастополь времен Врангеля начал обретать свои прежние черты. Он был переполнен беженцами от красного террора. Как вспоминает Василий Шульгин, бежавший от большевиков в Крым, он был удивлен, увидев на улицах города нарядную толпу и обстановку уходящей эпохи.
Все это быстро закончилось. Западные союзники не поддержали врангелевский Крым. Они не проявили интереса к созданию на полуострове уголка свободной России и плацдарма для борьбы с ленинской кликой. У генерала Врангеля не хватило собственных сил удержаться в Крыму, и он вынужден был отступить, блестяще проведя эвакуацию. Никто не был брошен на произвол судьбы. Уехать могли все желающие.
В современном Севастополе нет ни одного упоминания о пребывании в городе ставки Верховного главнокомандующего войсками Юга России. Зато город изобилует улицами, названными в честь советских военачальников. Среди них – большевистский палач Дыбенко, командир Севастопольского оборонительного района во время Второй мировой войны вице-адмирал Октябрьский и его заместитель генерал-майор Иван Петров. Все это выдвиженцы советской эпохи. Они и вели себя соответствующим образом. В отличие от Врангеля, советский военачальник Октябрьский во время обороны Севастополя бежал, оставив сражавшихся рядовых матросов и офицеров. За ним, а также за политруками и партийным начальством, было прислано 13 самолетов. Петров и сопровождавшие его лица бежали на подводной лодке. Уходя, советские войска взорвали инкерманские штольни “Шампанвинстроя”, где находились медсанбаты и склады оружия. В штольнях оставались многочисленные раненые и жители города. Все они погибли. Наступавшие немцы были свидетелями этого преступления, совершенного 29 июня 1942 года. По немецким данным, число погибших составило три тысячи человек. Число брошенных начальниками защитников Севастополя было 79 956 человек. Их ожидали смерть и плен. Кое-кому из оказавшихся в Германии удалось избежать насильственной выдачи советской власти в 1945 году (по ялтинскому соглашению держав-союзниц). В начале 80-х годов я встречался в Нью-Йорке с одной бывшей жительницей Севастополя. От нее впервые услышал рассказ о трагедии в инкерманских штольнях.
Взрыв штолен с ранеными и мирными жителями – не единственное преступление коммунистов в Севастополе. Таких преступлений было множество еще до начала Второй мировой войны. Так, после ухода белых начался новый террор, хорошо описанный историком Мельгуновым. Параллельно с этим шли гонения на религию. В конце 1924 года власти закрыли Херсонесский монастырь, находившийся на земле древнегреческого поселения Херсонес Таврический, где в 988-м году принял крещение князь Владимир. Монахи были изгнаны, а земли переданы новому советскому учреждению с уродливым названием Крым-ОХРИС. В построенном по случаю 900-летия крещения Руси Владимирском соборе была вскрыта рака с мощами. Собор закрыли, а во время войны его разбомбили, по одним данным, нацисты, по другим – советская авиация. В 60-х годах были уничтожены остатки братского кладбища монастыря. Позднее разместившийся в помещениях монастыря Херсонесский музей был объявлен атеистическим центром. Судьбу Херсонесского монастыря разделили все остальные обители и храмы города, в том числе и уникальнейший Георгиевский монастырь, основанный греками в 891 году. Правда, к святыням тайком приходили паломники. В праздник Святого Владимира 28 июля к развалинам собора во имя крестителя Руси стекались группы верующих, в основном женщин. Они ходили небольшими группами вокруг храма, тихонько пели тропарь праздника, прикладывались к разрушенным стенам святыни.
После войны в городе действовали Покровский собор на Большой Морской и часовня на городском кладбище. Во времена хрущевских гонений на Церковь собор был закрыт. Его закрытию предшествовала лживая пропагандистская кампания в городской газетенке “Слава Севастополя”, ныне восхваляющей новый режим. Местный атеист-пропагандист утверждал в одной из статей, что настоятель собора якобы напивался пьяный и гонялся за сторожихой. Статья возмутила пожилых прихожан храма, прекрасно знавших благочестивого старого батюшку, страдавшего болезнью ног и с трудом передвигавшегося. В день, когда с храма снимали кресты, верующие запрудили всю улицу и молча наблюдали за святотатством. Затем началась конфискация имущества храма. У экспроприаторов возникли трудности с описью церковных предметов, так как никто из исполнителей не знал их названий. На помощь верующих рассчитывать они не могли, поэтому были вызваны сотрудники Херсонесского музея, и опись с грехом пополам составили. В здании собора открыли спортивную школу, а затем в нем разместили архив. Очень скоро маковки собора покосились, здание стало ветшать. Сейчас храм восстановлен во всей его красе, в нем регулярно идут богослужения. Восстановлены храмы и на территории Херсонеса.
Украинский Севастополь – это особая страница в жизни моего родного города.
Наша семья переселилась в Севастополь из Измаила в 1950 году. Мой отец Борис Боголепов, начавший свою карьеру на Северном флоте, был переведен на Дунайскую флотилию в Измаил, а затем его направили руководить ансамблем Черноморского флота в Севастополь. Мне тогда было три года, но я до сих пор помню наш въезд на грузовой машине в центр города. Почти все здания были разрушены, и это производило зловещее впечатление. Нас поселили в небольшой квартире в Херсонесе, где тогда находился ансамбль. На стройках работали немецкие военнопленные, и восстановительные работы шли довольно быстро. Вскоре мы переселились в центр города на улицу Большую Морскую, в неплохую по стандартам того времени квартиру. В ней мои родители прожили всю оставшуюся жизнь.
В 1953 году умер Сталин. Хорошо известно, что происходило во время похорон вождя в Москве, где в давке погибло множество людей. О событиях в провинции известно не так много. В Севастополе толп особых не было. Городские власти как-то странно отдавали дань культу советского диктатора. Памятник ему стоял не в центре города, а на привокзальной площади, далеко не в лучшем районе Севастополя. Почему-то такое отношение к вождю не вызывало никаких нареканий московского начальства. Правда, по праздникам город покрывался портретами усатого руководителя, а маленьких детей на утренниках заставляли кричать: “Спасибо дедушке Сталину за наше счастливое детство”. В день похорон Сталина на площади Ленина рядом с легендарной Графской пристанью (площади было возвращено имя Нахимова еще в советское время, когда памятник Ленину перенесли в другое место) собралась толпа на траурный митинг. Меня повела туда бабушка по материнской линии Степанова Анна Ивановна, приехавшая к нам в гости из Алатыря. Помню как после какого-то текста, прочитанного по репродуктору знаменитым диктором Левитаном, в толпе начались громкие рыдания, превратившиеся в истерику. Бабушка уткнулась в газету, почти закрыв лицо. Я заметил, что слез на ее глазах не было. Только через много лет я понял, почему она не могла заставить себя оплакивать скончавшегося тирана. После ХХ съезда мать рассказала мне, как репрессировали в конце тридцатых годов ее отца, исчезнувшего в лагерях. Бабушке постоянно грозили конфискацией дома, купленного еще до революции. После смерти Сталина ее, наконец, оставили в покое, прислав справку о реабилитации, в которой говорилось, что “основания для возбуждения дела против Степанова П. Г. по статье 58 УК РСФСР не имеется”. Ни извинений, ни тем более компенсаций не последовало. Да их никто и не просил. Отстал участковый, и слава Богу.
Появление на советском олимпе Никиты Хрущева оказалось роковым для Севастополя. В феврале 1954 года Хрущев передал Крым Украине. Жители Севастополя, да и всего Крыма без энтузиазма восприняли перемену вышестоящего начальства. Недовольство выражали в основном в частных разговорах. Оно усилилось, когда началась украинизация. В городе, где подавляющее большинство жителей говорило, да и поныне говорит, по-русски, сменили все вывески, стали вводить украинский язык в школах, по радиоточкам несколько раз в день передавали новости и политические комментарии на чужом для слушателей языке. Позднее пыл реформаторов утих, и большинство населения смирилось с вхождением Крыма в УССР. Постепенно в Севастополь стали возвращаться вывески на русском языке. Кое-где оставались и украинские. Правда, на школьных тетрадях, которые присылались в город, еще долго стоял заголовок “зошит”, а на дневниках “щоденник”. Никто против этого не протестовал. Такие надписи вызывали только улыбку. Ни антиукраинских настроений, ни угроз типа: “знищити москалей” не было. Все жили под одной властью, всех стригли под одну советскую гребенку.
Коренным образом ситуация переменилась в 1991 году. Через год после развала СССР, впервые за 16 лет эмиграции, я попал в Севастополь. В городе кипели страсти из-за Черноморского флота. Киев требовал его раздела, командование флота сопротивлялось. Из Москвы шли противоречивые заявления. В конце концов флот был “сдан”. Украина получила уникальные военные объекты, как например, базу подводных лодок в Балаклаве, оборудованную внутри горы. Сейчас база полностью разворована и заброшена. Проект открыть там “музей холодной войны” не заинтересовал западных спонсоров. Недавно на заброшенную базу стали пускать туристов, беря с них 50 копеек за вход. В плачевном состоянии находится уникальная станция космического слежения на мысе Херсонес, переданная Украине также по договору о разделе флота (в чем я лично убедился в 2000 году). Этот ультрасекретный в прошлом объект бездействует. Он заброшен, и его охраняют три матроса. Мои школьные друзья, в прошлом морские офицеры, устроили мне экскурсию по фантомам былой военно-морской мощи Севастополя. Друзья рассказали мне, что при разделе Черноморского флота Украина предъявила целый список объектов, которые она хотела бы получить. Москва не возражала. Непонятно только, зачем Киеву понадобились все эти базы и станции слежения, если большинство из них сегодня забито досками.
Сейчас в городе два флота: Черноморский флот Российской Федерации и Военно-морские силы Украины. Вражда начала 90-х годов утихла, однако некоторая неловкость все же осталась. Постоянные визиты НАТОвских военных на маломощный украинский флот, который не в состоянии даже финансировать походы своих кораблей, не могут не раздражать командования ЧФ РФ, считающего, что приезжают далеко не затем, чтобы выразить дружеское расположение к молодой украинской державе.
С приходом к власти Виктора Ющенко из Киева вновь зазвучали требования о выводе “иностранных войск” из Севастополя. Затем был дан задний ход, Киев заявил, что договор об аренде Севастополя до 2017 года остается в силе. Но слова украинских властей часто не соответствуют делам. Последовали новые инициативы и заявления. В середине апреля Севастополь посетила группа из киевского МИДа с целью, как было сказано, проверки выполнения соглашения о ЧФ. Мидовцы пытались попасть на российские военные корабли, но не были допущены российским командованием. Когда в Крыму начались проверки земельных сделок и в массовом масштабе стали возбуждаться уголовные дела против коренного населения, зазвучали и обвинения против Черноморского флота.
Директор Института стран СНГ, депутат Госдумы Константин Затулин утверждает, что украинские власти готовят против Черноморского флота в Севастополе провокации с целью сделать его существование невыносимым и заставить Москву убрать свой флот из Крыма. Депутат ссылается на свои собственные источники, сообщившие ему, что спецслужбы Украины планируют создание инцидентов с целью компрометации моряков Черноморского флота в глазах населения, а также украинской и международной общественности. Провокаций пока отмечено не было. Но первые шаги по дальнейшему ограничению деятельности флота были сделаны. Не так давно Генеральная прокуратура Украины настояла на выполнении решения Хозяйственного суда Севастополя, постановившего в недавнем прошлом, что все навигационные объекты, которыми пользуется российский флот, должны быть переданы Украине. В середине июня российская сторона передала Украине 40 из 80 объектов, подпадающих под постановление суда. Среди них три маяка. Остальные инфраструктуры передадут, очевидно, в ближайшем будущем. Что будет делать с ними Украина, неизвестно. Судьба заброшенных объектов, оказавшихся в собственности Украины во время дележа флота в 90-е годы, не предвещает ничего хорошего.
Ситуация на Черном море не нравится российским военным. Боеспособность украинских военно-морских сил низкая. Она может еще больше понизиться после продажи нескольких кораблей, о чем объявил в мае министр обороны Украины Анатолий Гриценко. Лишенный свободы маневров ЧФ также не на высоте своих боевых задач. Вакуум в черноморском регионе уже заполняется другими державами. Вот почему бывший командующий ЧФ адмирал Эдуард Балтин считает, что расположенный в Крыму флот России не нужен, поскольку он связан по рукам и ногам недружественной украинской властью. Балтин предлагает создать новую базу ЧФ в соленых озерах близ Анапы. Это требует больших затрат, но, как считает отставной адмирал, у России деньги сейчас есть, и она вполне способна построить новый порт для Черноморского флота. Балтин предлагает вывести ЧФ из Севастополя как можно скорее. После его заявления появились сообщения о том, что в районе Анапы уже проводятся исследования местности для возможного строительства новой базы флота. Возможно, уход русского флота из Севастополя спасет флот. Но навсегда закроет страницу героической истории города. Это решение к тому же нанесет огромный экономический ущерб населению, и не только русским, но и украинцам, так как 20 тысяч семей севастопольцев живут за счет работы во флотских структурах. Других рабочих мест для них нет и не будет. Проект превратить Севастополь в туристическо-рекреационный центр – очередная утопия власть придержащих. Западные граждане, (а именно их стараются привлечь проектировщики такого центра) не поедут в город, где постоянно взрывается канализация, воду во многих районах подают два раза в сутки, горячая вода в начале июля исчезает вообще. В начале лета произошли оползни на двух пляжах близ Севастополя, что напомнило властям о необходимости укреплять обрывистое морское побережье. Никто этим заниматься, скорее всего, не будет из-за отсутствия средств. Вывод русского флота с его исторических баз, вне всякого сомнения, деморализует севастопольцев. Город лишится поддержки и всех надежд в его противостоянии сегодняшнему агрессивному украинскому национализму.
Это противостояние длится уже 14 лет. Киев Севастополю не доверяет. Скажем, до настоящего времени жители города были лишены права выбирать главу местной администрации. Административно Севастополь не входит в Автономную республику Крым и вместе с прилегающими к нему территориями образует район, находящийся в прямом подчинении у центра. Тем не менее, с 1991 года мэр города назначался всегда из Киева, тогда как во всех остальных городах Украины проходят выборы градоначальников. Киевская верхушка тянула с принятием законопроекта о статусе Севастополя, опасаясь, как считают многие, что мэром окажется какой-нибудь ярый сторонник присоединения города к России. Дальше первого чтения законопроект о статусе Севастополя не проходил. 23 июня состоялось его второе чтение, и законопроект был принят. Он предусматривает проведение выборов мэра Севастополя и сохранение административного устройства севастопольского региона. Кроме того новый закон предусматривает предоставление Севастополю 50% арендной платы, которую вносит Россия за пребывание там Черноморского флота. До настоящего времени вся сумма перечислялась Киеву, а в городской бюджет поступали какие-то крохи.
Против закона о статусе Севастополя выступил ряд городских начальников, назначенных в городе после смены режима в Киеве. Поскольку большинство севастопольцев поддерживало на президентских выборах 2004 года Виктора Януковича, и город неожиданно охватила волна пророссийских настроений, то “оранжевая” администрация явно испугалась, что городские выборы ей не выиграть. Украинские националисты призывают президента Виктора Ющенко наложить вето на закон о статусе Севастополя. Жители города выступают с противоположными призывами. В Севастополе состоялись демонстрации с требованиями к Ющенко подписать закон. Летом на городском интернетовском форуме велась оживленная дискуссия о том, подпишет Ющенко закон или нет. Большинство молодых севастопольцев (в основном они пользуются интернетом) считают, что “Ющ зарубит закон”. На время написания этой статьи закон подписан не был, и судя по высказываниям влиятельных в Киеве лиц, существует большая вероятность того, что Севастополем будут управлять из центра еще долгое время. Демократия западного типа, которую обещал установить на Украине Ющенко, не коснулась Севастополя.
Сегодняшний Севастополь сильно изменился по сравнению с прошлыми временами. Его внешние изменения не всегда в лучшую сторону. На набережной Корнилова, пустынной в советские времена, сейчас множество увеселительных заведений. Вечером из них несется громкая музыка. Толпа гуляет далеко за полночь, что не радует жителей окрестных домов, постоянно жалующихся на шум. Но с новым классом крутых постсоветских бизнесменов, которым принадлежит большинство дискотек и ресторанов, городская управа не желает ссориться. В прошлые времена самым оживленным районом Севастополя в летние вечера было центральное городское кольцо вокруг холма. Конечно, кафе и ресторанов было мало, но люди гуляли, улицы были заполнены беззаботной веселой толпой отдыхающих, местных жителей, морских офицеров в белой форме под руку с элегантными дамами. “По воде разносятся звуки какого-то старинного вальса, который играет полковая музыка на бульварах”… Сейчас вечером большая часть города погружается в кромешную тьму. На центральном кольце работает лишь каждый второй, а то и третий фонарь, на многих улицах света ночью нет вообще. Многие дома в центре города в плохом состоянии: проржавевшие водосточные трубы, сломанные металлические ворота, обветшавшие пожарные лестницы… Все это осталось с советских времен. Однако на крышах возвышаются пентхаузы, выстроенные нуворишами. Первые этажи многих домов переделаны в офисы каких-то фирм. В стенах прорублены новые двери, повешены вывески, тротуар вокруг выложен плиткой, оформление аляповатое, с претензией на “западность”. Таков новый класс, заправляющий ныне в Севастополе.
В городе много бедных, собирающих бутылки и просящих милостыню. В парках можно часто видеть сидящих в одиночку пенсионеров, ностальгирующих по старым временам. Иногда у здания городской администрации пенсионеры проводят акции протеста, пытаясь защитить свои социальные права. Во времена оранжевой революции на демонстрациях в поддержку Януковича появлялось много молодых людей. Среди молодежи немало ярких личностей. Но образованные молодые люди мечтают уехать в Москву или в дальнее зарубежье, не веря в будущее своего города. Недовольство правлением Киева витает в воздухе. Оно усилилось сейчас, при новом режиме. В Киеве не хотят идти на уступки Севастополю и остальному Крыму, а ныне, похоже, взяли курс на покорение севастопольцев.
Подобная политика непродуктивна. Как сказал в интервью агентству “Новый регион” политолог Андрей Латынин, побывавший в Севастополе на праздновании Дня Победы 9 мая, “энтузиазм, с которым горожане встречали колонны русских моряков и российские флаги, был просто небывалым. На улицы вышел весь город. Официальные украинские флаги, вывешенные на фонарных столбах, смотрелись неуместным декором”. Андрей Латынин утверждает, что такого единодушия, энтузиазма и подъема он не видел даже на киевском Майдане времен оранжевой революции. “Посмотрев парад Победы в Севастополе, я понял – этот город Ющенко не возьмет никогда”, – сказал Латынин.
Майдан поддерживал весь западный мир. Севастополь брошен всеми и, в первую очередь, Кремлем. А ведь Севастополь – это огромное русскоязычное сообщество, состоящее из людей русских по крови или по духу, причисляющих себя к великой русской культуре и вне ее не мыслящих своего существования. И в мировой истории, и в нашей памяти Севастополь был и остается русским городом, нашей гордостью и славой, – независимо от государства, в котором он оказался из-за политических игр и стечения исторических обстоятельств.
Монреаль, июнь 2005