Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2014
Вера Кимовна Зубарева родилась в Одессе. Поэт, прозаик, литературовед. Преподает в Пенсильванском университете. Автор 16 книг поэзии, прозы и литературной критики. Лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной. Живет в Филадельфии.
* * *
Я живу вблизи океана — дикого зверя.
Он срывается ночью
И пенится гривой лунной,
Прогибаясь до впадин,
Где рвутся морские артерии,
Выгибаясь до хруста
Коралловых позвонков со шхунами.
Я живу в лагуне печалей — темных энергий,
Там, где чайки стучат по утрам железными клювами,
Отдирая моллюсков,
Приросших к жемчужницам нервами,
И пузырятся крабы,
Сплавляясь с медузами бурыми.
Там шторма накреняют строку
В направленье непознанном.
Хлещет соль из пробоин
Попавших в крушение раковин.
За пределами ветра покой расширяется звездами,
И, как купол, расписана в центре тетрадь Зодиаком.
От тебя до меня —
Только адреса взлетные полосы.
От меня до тебя —
Быстро скомканный лист в междометиях.
Продвигаюсь к тебе
По его измятому Мёбиусу,
Где пространство в изломанном времени
Тянет лямку бессмертия.
Мне туда,
Где все за полночь, заживо, заново,
Где начало страшнее конца
И к свободе зависимость,
В ледниковый период страницы,
Где в белом все замерло,
Ожидая, чтоб ноль растопила
Священная письменность.
Мне туда,
Разбиваться о скалы — о прошлые памяти —
И откатывать
К теплому, сонному… Берегу? Берегу.
Он поклонник наплывов моих,
Но ему не объять меня.
Я живу вблизи океана, дикого зверя…
* * *
Идем вдоль берега.
Выталкивает море
Продолговатые блестящие ракушки,
И сын хватает сразу ту, и эту,
И третью и волнуется, что я
Его заставлю вытряхнуть ведерко
Иль как-нибудь иначе не пойму…
Но я молчу, иду чуть позади
И понимаю — он не придает
Значения тем горкам битых мидий,
Которые тускнеют на песке
Поодаль, приоткрыв тугие створки,
И собирают полусонных мух.
Я думаю: как будет удивлен
Ребенок, собирающий в ведерко
Дань с перламутрового побережья,
Когда, вернувшись наконец с прогулки,
Он побежит в свой детский уголок
И вытряхнет чудесные трофеи,
Что превратятся на его глазах
В бессмысленный бесцветный хрупкий мусор.
УШНАЯ РАКОВИНА
Ушная раковина —
Отголосок моря,
Знак древности,
Сбой в механизме жизни,
Стремившейся вовнутрь в темнотах вод.
И для чего, когда нарушен код?
Моллюск гигантский, полонивший сушу,
Придумавший себе любовь и душу,
Вкусивши с Древа, он не попадет
В храм раковины темной и прохладной.
Всесильный, вездесущий и всеядный,
Он, по сравненью с древними, — урод,
Страдающий меж разделенных створок
И роющий к себе подземный ход
Из века в век на глубине подкорок.
* * *
Ветер с утра запустил облака воздушными змеями.
Волн паруса раздуваются чудо-фрегатами.
Нет ничего зыбучей прибрежного времени
И постоянней пространства морского с возвратами
Белой воды в пузырях и вишневого солнца.
По расписанью взлетает —
Шторм ли, осадки…
Смотришь — уж четверть его над водой остается.
Запад луга подстелил ему. Мягкой посадки!
Серые птички, как моль, разлетаются в газовых брызгах.
Их не привлечь нафталиновым цветом прибоя.
Берег исклеванный, раковин черствых огрызки,
Чайка на блестке волны, где свеченье рябое,
Сфинксом глядит в запредельные дали. Там рыба
Мир омывает своим плавником, и серебряный эллипс
Тела ее — в чешуйчатых созвездьях. Как Либера
Царства подводного, всходит в лунных поверхностях
Вод океанских. В неводах спутанных водорослей
Образы древних земель колышутся глухо.
Ими усеяны будут просторы, что после
Выйдут из темных воронок раковин луковых.
Ночь в океанской чернильнице бредит разливами,
Словно из детских размеров ее окончательно выросла,
И проливают на сушу ее ветра торопливые,
Лишь оставляя пробелы, что станут папирусом.
ОТПУСК
Здесь — как в раю.
Время стоит в зените,
Россыпи света вокруг голов,
Ни единой тени,
Капли воздуха с эликсиром сна —
По его орбите
Совершается вечный круговорот материй.
От земной до небесной тверди —
Полшага с пирса.
Тело движется со скоростью
Прямолинейного равномерного.
Душа — никогда. Поэтому ей не спится.
Тело с душой —
Все равно что пространство со временем.
Здесь сильней ностальгия
По неразрешенности вечера,
По живому текущему небу,
По оползням строчек.
Под зонтом абажура
Тетрадь обсыхает. До вечного —
Только мыслью подать. Но какой?
Вот вопрос, что сознание точит.
Я смещаюсь туда.
Фиолетовых сумерек выжимка,
Быстрый сон о тебе,
На песке — окоемка грусти
От волны откатившей,
Где чайка прошлась обиженно.
Вот и все, что осталось
От отпуска длинной рукописи.
ОЖИДАНИЕ
Вадиму
1
На досточках, в уютном закутке,
Куда морской не проникает ветер
И солнце распускается в виске
До переносицы, едва прикроешь веки,
Я возвращаюсь в день последний наш:
Щелчки замков, пустоты в разговоре.
И превращается апрельский пляж
В величественный Берег Моря.
Я ожидаю вас. Я трачу безрассудно
Подарок неба краткий — быть собой.
Как после смерти, я — корма и судно,
Я целое и часть, я море и прибой.
Ничто меня не сдвинет с мертвой точки —
С несотворимого, как Бог, нуля.
Он плоть души и воздух оболочки.
Так небом окантована земля.
Я ожидаю вас как гостя из-за моря,
В той, превосходной, степени надежд,
Что существуют только априори.
Зачем переходить вам их рубеж?
Вы станете, переступив границу,
Конкретным проявленьем бытия,
Тогда как мне уже не воплотиться.
Лишь изредка наведывать себя…
2
Что значит ожиданье? Цель? Объект?
Движенье мыслей? Направленье действий?
Быть может, синтез слухов и примет
Или анализ всех причин и следствий?
Что, что, как червь, распухший точит ум?
Сижу, прикрыв глаза. Крик чаек, шум
Волны морской… Но безымянный кто-то
Растет, растет, растет во мгле меня
Из моего же бреда и огня,
И ожиданье — на него охота.