Опубликовано в журнале Нева, номер 4, 2013
Наталья Гранцева
Наталья Анатольевна Гранцева родилась в Ленинграде, окончила Литературный институт им. Горького. Автор семи книг поэзии и исторической эссеистики. Живет в Санкт-Петербурге.
Шекспир и проблемы черной магии
ЗАВЕЩАНИЕ НА НОТНОМ СТАНЕ
Флагманский корабль королевского флота, плывущий по Средиземному морю, попадает в шторм. Капитан и боцман пытаются спасти пассажиров и на всех парусах идут в открытое море, боясь разбиться о рифы. Но усилия напрасны: кораблекрушение выбрасывает на берег неизвестного острова высокородных путешественников: короля Неаполя Алонзо, брата короля Себастьяна, сына короля Фердинанда, а также герцога Милана Антонио и прочих неаполитанских царедворцев.
На острове, когда-то находившемся во владении волшебницы (колдуньи) Сикораксы, теперь обитают ее сын-дикарь Калибан и Ариэль, дух воздуха, но они уже находятся в подчинении у волшебника Просперо. Просперо с маленькой дочерью оказался на острове двенадцать лет назад — после того, как был изгнан из Милана, как законный его герцог.
Занятьями своими поглощен,
бразды правленья передал я брату
И вовсе перестал вникать в дела1.
Теперь герцог-чернокнижник воспользовался своим магическим искусством, чтобы вызвать бурю, заполучить на свою территорию прежних своих гонителей, обличить их и наказать. С помощью Ариэля волшебник Просперо приводит королевича Фердинанда к своей дочери Миранде — юноша мгновенно влюбляется в чудесную красавицу и обещает взять ее в жены. Узнав, что Миранда может стать неаполитанской королевой, на остров являются богини Ирида, Церера, Юнона — они благословляют молодых.
В это же время другие спасшиеся неаполитанцы замысливают новые злодейства. Антонио, младший брат Просперо, двенадцать лет назад узурпировавший герцогскую власть в Милане с помощью короля Алонзо, теперь подговаривает Себастьяна убить короля Алонзо. Дворецкий короля Стефано поддается уговорам дикаря Калибана убить самого Просперо, чтобы стать королем острова. Шут короля Тринкуло вместе с дворецким и дикарем, упившись алкоголем, совершают кражу одежд Просперо.
В это же время король Неаполя Алонзо и его приближенные, находясь во власти волшебных чар Просперо, оказываются в пещере мага, где узнают, что они виновны в злосчастиях бывшего герцога и должны раскаяться. Гонители свергнутого властителя Милана должны вернуть ему власть в герцогстве, а он вернет им королевича Фердинанда, будущего короля Неаполя, вместе с будущей королевой Мирандой.
В эпилоге Просперо обещает расстаться с атрибутами магического искусства — жезлом и книгами — и выражает надежду на милосердие короля Алонзо… Просперо обещает, побывав на официальной церемонии бракосочетания молодых в Неаполе, навсегда удалиться в Милан и предаться размышлениям о смерти…
Мы изложили максимально кратко фабулу комедии Шекспира “Буря”. Эта комедия — сказочная история, в основе которой лежит уникальный сюжет. Шекспироведение особо отмечает, что сюжет “Бури” полностью вымышлен самим Великим Бардом, а ведь большинство пьес великого драматурга основано на заимствованных и переработанных сюжетах других авторов. Тем не менее “Буря” в отечественном шекспироведении считается стопроцентно оригинальным произведением драматурга, обессмертившего имя театра “Глобус”.
В историко-литературной справке, сопровождавшей публикацию “Бури”, советский исследователь А. Смирнов указывал, что история изгнанного вместе с малолетней дочерью властителя, впоследствии встретившего в лесу или море своего врага-гонителя с сыном и добившегося свадьбы детей, многократно изображалась в литературе. Например, “в сюжетном отношении к “Буре” близка немецкая драма XVI или самого начала XVII века (точная дата неизвестна) Якоба Айрера (ум. в 1605 г.) “Прекрасная Сидея””. Однако, по мнению исследователя, Шекспир не мог знать этой книги. “Трудно допустить, чтобы пьеса Айрера могла получить известность в Англии, поскольку на знакомство с этим автором по ту сторону Ла-Манша нет никаких указаний”.
Известно также, что существовали и другие книги шекспировского времени с подобным сюжетом, “Было, например, отмечено, что в одном из рассказов книги испанского писателя Антонио де Эславы “Зимние вечера” (1609) изображается король-волшебник, вынужденный вместе с дочерью удалиться в изгнание за море; в те же места попадает и сын гонителя короля, влюбляющийся в дочь последнего, и дело оканчивается браком между молодыми людьми, примирением их отцов и восстановлением изгнанного короля на престоле”. Но, видимо, в научной литературе нет сведений о том, что и “Зимние вечера” могли переплыть Ла-Манш, поэтому и Шекспир не мог оттуда позаимствовать сюжет “Бури”.
Удивительно, но маститый исследователь, категорически отрицающий сюжетную вторичность “Бури” применительно к известным на контитенте произведениям, выдвигает свою версию вторичности. Выдвигает, несмотря даже на то, что под ней нет не только каких-либо “указаний” (то есть документальных подтверждений), но и сами произведения, из которых Шекспир мог позаимствовать сюжет, неизвестны ни автору, ни мировой филологической науке! “Утрата этих источников не позволяет нам судить о характере обработки Шекспиром заимствованного им материала”.
А. Смирнов предположил, что Шекспир создал своего оригинального “кентавра” из неизвестного сценария итальянской импровизации и неизвестной испанской новеллы, переработал их, скомбинировал, слил воедино. Просто шекспироведам, уверен А. Смирнов, не повезло: оба источника утрачены. То есть фактически своей версией он утверждает: сюжет шекспировской “Бури” не самостоятелен, не оригинален.
Что же получается? Если таможенные службы Британии не отметили ввоза с континента книг “Прекрасная Сидея” и “Зимние вечера”, если британские вояжеры не упомянули в своих дневниках, мемуарах или письмах факт покупки этих книг, то Шекспир не мог из них позаимствовать сюжет “Бури”. Но если то же самое относится у неизвестным итальянским сценариям или неизвестным испанским новеллам, если их тоже не зафиксировали таможенные декларации, письма, дневники и мемуары, то именно ими Шекспир и мог вдохновиться при создании “Бури”. И какова научная ценность такой гипотезы?
Что же мешает А. Смирнову признать более вероятное и сочинять совсем уж маловероятное? Почему исследователь отвергает саму мысль о схожести “Бури” с известными книгами, но при этом настаивает на ее схожести с неизвестными? В дальнейшем читатель этого эссе убедится, что таким изощренным способом
А. Смирнов действительно доказал, что сюжет “Бури” полностью оригинален!
Но для того, чтобы умолчать об этой оригинальности, исследователю пришлось наводить самую густую тень на самый высокий плетень, невозмутимо отрицать очевидное, доводить практически до абсурда основные опорные объяснения “Бури”, утвердившиеся в шекспироведении и выдвигать свои фантастические версии комментариев к тексту.
Приведем несколько примеров.
Из текста “Бури” следует, что король Неаполя со свитой возвращался на корабле из Туниса, где они были гостями свадебной церемонии: дочь короля Кларибель вышла замуж. Герои плыли из Туниса в Неаполь по Средиземному морю. Где же их настигла буря? У Бермудских островов. На один из этих островов их и выбросило при крушении корабля. Как такое могло случиться? Считается, что на этом далеком острове в Атлантике оказались не только жертвы крушения, но что этот остров ранее стал местом ссылки миланского герцога Просперо, а еще ранее — местом ссылки алжирской ведьмы Сикораксы.
Истории ничего не известно об алжирских изгнанницах и миланских изгнанниках (причем с малолетними детьми!) на Бермудские острова. Вероятность того, что шторм в Средиземном море может вынести корабль к американскому континенту, равна нулю. Шекспировед А. Смирнов считает, солидаризируясь с респектабельными зарубежными и отечественными коллегами, что это допущение — “географическая вольность” Шекспира. Он согласен, что сюжет “буря, разбившая корабль поблизости от Бермудских островов был подсказан Шекспиру действительным событием его времени. В 1609 году английская эскадра под начальством адмирала Джорджа Сомерса, плывшая в Виргинию, первую английскую колонию в Америке, потерпела жестокое крушение около Бермудских островов, Адмиральский корабль дал течь и спасся от гибели только благодаря тому, что Сомерсу удалось сделать благополучную высадку на берегу одного из островов, усеянном острыми скалами. В 1610 году вышло в свет описание этой экспедиции…”
А. Смирнов невозмутимо комментирует шекспировский географический конфуз. “Бермудские острова находятся в Атлантическом океане, на северо-восток от Антильских. В начале XVII века были колонизованы англичанами из Виргинии. В этом районе часто бывают бури. Здесь одна из нередких у Шекспира географических вольностей: пересекая Средиземное море, флот неаполитанского короля оказался у побережья Америки”. Доводя до абсурда эту линию, связывая наличие на острове дикаря Калибана с проблемой борьбы индейцев за освобождение от эксплуатации захватчиков (типа европейца Просперо), А. Смирнов говорит не только об эпохе первоначального накопления капитала, но и особо отмечает в пьесе “еще один, первостепенной важности момент. Здесь Шекспир отразил в прямой и развернутой форме одно из крупнейших исторических явлений своей эпохи: политику колониальной экспансии”. Это о сказочной и фееричной “Буре”! Удивительны ли после таких заявлений и еще более странные рассуждения о решении расовой проблемы, о порывах к свободе настоящего мятежника, о бунте и восстании Калибана? В интерпретации А. Смирнова не только монстр Калибан — борец за свободу и независимость против Просперо, но и сам захватчик Просперо — тоже борец и против Калибана, и против всех захватчиков из Неаполя и Милана… А. Смирнов пишет: “…уход Просперо с острова — признание великого писателя и борца в глубокой усталости, охватившей его, в утрате им веры в возможность победы и в уходе в мир сказки и музыкальной фантазии”.
Слава Богу, что все эти борцы хотя бы не пролили ничьей крови.
Однако обратим внимание на эти смысловые “вбросы” о мире сказки и музыкальной фантазии. Согласно традиционной общепринятой точке зрения, комедия “Буря” является волшебной сказкой. Ну а сказка, известно, — ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок. То есть в сказке присутствует какой-то определенный смысл. Его можно воспринять умом, логически. Ан нет!
А. Смирнов утверждает, что “истинным ключом к пониманию этой чудесной комедии, венца всех последних пьес Шекспира и завершения в известном смысле всего его творческого пути, является, пожалуй, не логическая, а музыкальная ее интерпретация”. То есть, проще говоря, логических интерпретаций в пьесе не найти. Только звуки музыки! Умом, так сказать, содержание “Бури” не понять… И что же делать читателю? “Слушать музыку революции”?
Может ли вообще быть такое, чтобы произведение, признанное вершинным, не имело “логической интерпретации”? Может ли быть бессмысленным и бессодержательным произведение, которое называют творческим завещанием драматурга? Может ли “завещание” быть написано на нотном стане и взывать к эмоциям, а не к разуму?
В добавление к тому, что сюжет “Бури” основан на неизвестных текстах, нам предлагается верить, что изложен он безъязыковыми средствами. Удивительно! Чем больше объяснений комментатора, тем больше отрицаний очевидного!
Приведем еще один пример.
Вот как объясняет А. Смирнов значение имени дикого островитянина Калибана. “Калибан — как думают, не что иное, как измененная форма слова “каннибал”; по другому предположению, имя это взято из цыганского языка, на котором “cauliban” означает черноту””.
Толкование Калибана как “каннибала” стало общепринятым2, хотя никаких оснований для этого нет: прислуживающий волшебнику абориген никого не жарил на вертеле, ничьими филейными частями не ужинал… Упомянув это абсурдное объяснение, А. Смирнов добавляет еще более дикое: нигде в тексте “Бури” не говорится о цвете кожи Калибана и о его связи с цыганами, матушка его, ведьма Сикоракса, вообще была женщиной синеглазой, что не свойственно ни цыганкам, ни черным африканкам… Самого Калибана благородные герои величают разными бранными словами: отродье, ублюдок, раб, черепаха, пес… Он занимается в основном заготовкой дров и уборкой… Коней не крадет, не ворует драгоценностей… Что в нем цыганского? И как Шекспиру могла прийти в голову мысль присвоить островитянину цыганское имя?
Почему же мы называем это толкование А. Смирнова абсурдным? Потому что оно уже к двум прежде указанным невероятным толкованиям (о сюжете и смысле пьесы) добавляет еще одно (о герое) невероятное, противоречащее очевидному.
В этих трех примерах (а их много больше нами изложенных) просматривается определенная система. Точнее — принцип описания.
Отвергнуть неверное дикое суждение можно двумя способами.
Первый — выдвинуть еще более дикое.
Второй — сообщить верное.
Как видим, А. Смирнов (и многие другие) методично и последовательно идет первым путем.
А мы пойдем вторым.
УТОНУВШИЕ ВО ЛЖИ
Комедия “Буря” впервые была опубликована в 1623 году в Первом фолио. Предполагается, что тираж этого фолианта составлял 750 экземпляров. Где же находились эти раритеты и как с ними работала послешекспировская филологическая наука? Об этом мы уже неоднократно писали. Британские шекспироведы — особенно интенсивно в XVIII веке! — занялись пропагандой шекспировского наследия. Они переиздали произведения, вошедшие в фолио, со значительными изменениями, позволившими истолковывать содержание шедевров самым причудливым образом. В частности, навязали читателям представление о том, что местом действия в “Буре” является один из Бермудских островов. Далее это умышленное искажение многократно тиражировалось зарубежными исследователями. Ведь исследователи видели уже переработанный текст комедии, а не оригинал фолио! У нас же теперь есть возможность посмотреть на подлинное издание ПСС Шекспира 1623 года. При всем желании любому зрячему читателю невозможно истолковать соответствующие фрагменты текста таким образом, каким его истолковали британские филологи. Следовательно, искажение внесено умышленно. Судите сами.
Бермуды упоминаются Шекспиром один раз, во второй сцене первого акта.
Посмотрим на шекспировский текст3:
Ar. Safely in harbour Is the Kings flippe, in the deepe Nooke, where once Thou callst me up at midnight to serch dewe From the still-vext Bermoothes, there she hid…
На вопрос Просперо, что случилось с разбившимся кораблем, его пассажирами и командой, Ариэль отвечает:
Ариэль
Корабль стоит
В надежной пристани — в глубокой бухте,
Куда ты в полночь как-то звал меня
Сбирать росу Бермудских островов —
Добычи вечной бури; там он спрятан4.
Ариэль
Корабль
Приякорил я в тихой бухте — там,
Куда меня ты вызвал как-то в полночь,
Чтоб за волшебною послать росой
На штормовые острова Бермуды5.
Ариэль
В безопасность
Отвел я судно короля к заливу,
Куда ты как-то в полночь посылал
Меня сбирать росу Бермудов страшных6.
Ариэль
Корабль стоит на якоре в той бухте,
Куда меня призвал ты как-то в полночь
Сбирать росу Бермудских островов7.
Как видим, все четыре переводчика по-разному воспринимают аутентичную шекспировскую фразу, не обращают внимания на алогичность своих версий перевода.
Щепкина-Куперник считает, что в бухте можно собирать росу.
Сорока считает, что из бухты можно только кого-нибудь отправить на Бермудские острова. Переводчик логично предполагает, что роса может быть не в бухте, а на суше. Не менее логично он заявляет, что Просперо отправлял Ариэля на далекие Бермуды за росой, потому что такой росы на этом острове нет. Какой такой? Волшебной. Логично. Волшебная роса есть только на далеких Бермудах. Здесь, во владениях Калибана, узурпированных Просперо, ее нет.
Кузмин тоже не сомневается, что Ариэль по просьбе Просперо собирал росу в заливе.
Донской тоже уверен, что именно на водной глади бухты можно собирать в полночь росу.
Однако все четыре переводчика не замечают (?), что волшебная роса Бермудских островов, которая необходима чародею для совершения магических действий, водится не только на Бермудах, не только в бухтах и заливах, но прямо под носом героев! Ведь в этой волшебной росе нуждалась и бывшая владелица острова, колдунья Сикоракса. Место сбора этой росы Просперо известно — ведь уродец Калибан сам говорит о том, что показал захватчику все места острова, где находятся нужные запасы для чародейства. Более того, в той же второй сцене первого акта Калибан прямо-таки призывает на голову Просперо эту злосчастную росу!
Калибан
Пусть вредная роса, что мать сбирала
Пером вороньим с гибельных болот,
Падет на вас!
(Т. Щепкина-Куперник)
Калибан
Пади на вас нечистая роса
Гнилых болот, которую сбирала
Мать вороновым колдовским пером!
(О. Сорока)
Калибан
Пусть вредная роса, что мать сбирала
Пером вороньим с гнилостных болот,
Падет на вас обоих.
(М. Кузмин)
Калибан
Пускай на ваши головы падет
Зловредная роса, что мать сбирала
Пером совиным с гибельных болот.
(Мих. Донской)
Удивительно! На третьей странице пьесы Ариэль глаголет о волшебной росе Бермуд в бухте, а на следующей, четвертой странице Калибан сообщает, что эту росу собирала и его матушка, и вовсе не в бухте, а в болоте! И эта роса, с точки зрения Калибана, несомненное зло. Она — вредная, нечистая, зловредная… Собирать ее нужно не в месте стоянки кораблей, будь то бухта или залив, а в гнилостных болотах… Да еще иметь инструмент сбора — перо (воронье или совиное).
Значит, и волшебник Просперо, и колдунья Сикоракса нуждались в “росе”. Но ведь Сикоракса — колдунья, пособница и сожительница дьявола, а Просперо — светлый волшебник, белый маг! Так считает сам смещенный с должности миланского герцога изгнанник, так считают и интепретаторы “Бури”. Хотя Шекспир ясно показал, что Просперо ничем не лучше Сикораксы: колдунья на 12 лет защемила за неповиновение Ариэля в расщелине сосны, а волшебник угрожает Ариэлю, что на 12 лет защемит его за непокорность в расщелине узловатого дуба. Чем же дуб лучше сосны? Методы борьбы с ослушниками одинаковы.
Но из близкого текстового сопоставления фрагметов о росе и расщелинах, показанного драматургом, следует, что и Просперо занимался колдовством и черной магией, как и Сикоракса. Комментатор А. Смирнов решительно отрицает такую возможность. “”Буря”, представляющая собой живописное и развлекательное зрелище, где отсутствуют большие гуманистические проблемы и героическая борьба за лучшие идеалы, уступая место мягкой гуманности и духу всепрощения. Центральное место в “Буре” занимает образ “мудреца” Просперо (prospero — по-итальянски ”счастливый”, с оттенком: “блаженный”, “безмятежный”), который своей великодушной волей и глубокими познаниями в магии (конечно, “белой” магии, направленной на извлечение из природы всего доброго и целебного, а не зловещей и губительной “черной” магии) обуздывает эгоистические побуждения в себе и в других, в конце концов направляя судьбу всех окружающих к их собственному и общему благу”.
Посмотрим, является ли Просперо блаженным мудрецом и добрым белым магом. Откроем первую попавшуюся книгу, рассказывающую об истории магических искусств8.
Чем отличается черный маг от прочих чародеев?
“Он умеет распоряжаться духами, диковинные имена которых узнал из тайных книг”. Герой “Бури” Просперо не только призывает множество духов, не только угрожает Калибану, что по его приказанию духи будут мучить дикаря, но и беззастенчиво распоряжается возможностями Ариэля, названного духом воздуха. Комментатор А. Смирнов, например, считает Ариэля едва ли не ангелом: “Имя
Ариэль — древнееврейского происхождения: в средневековой раввинской литературе так называется один из ангелов; причиной выбора этого имени для обозначения “воздушного” Ариэля явилось, без сомнения, созвучие его с итальянским “aria”, английским “air” — “воздух””. Без сомнения?
Однако, согласно мнению авторитетных исследователей магии, воздух — сфера обитания демонов, тогда как среда обитания ангелов — свет. Ариэль — крылатый дух, умеющий принимать облик человека. Ариэль мгновенно переносится на крыльях то на корабль, то в любую точку острова. Авторы гримуаров — трактатов о черной магии — из века в век называли таких существ демонами. Значит, Шекспир считал, что на службе у Просперо находится демон?
Сила Просперо — в его магических книгах и в жезле. Книги и жезл — атрибуты черной магии, нужные для заклинаний и договора с вызванной сущностью. Шекспир дает неслабые основания думать, что Просперо — черный маг.
На протяжении всей пьесы Ариэль не один раз меняет свои формы: то он становится невидимым, то является по приказанию хозяина в образе морской нимфы, то преображается в Цереру… Курт Зелигманн пишет: “Когда маг вызывает дьявола, тот сперва принимает самые причудливые формы и обретает вид человека лишь постепенно”. В последнем, пятом акте Шекспир почти откровенно показывает ритуал вызывания демона: облаченный в магические одежды и с жезлом в руке, Просперо стоит в магическом круге, в который вовлечены и гости-неаполитанцы, от страха ничего не видящие и не слышащие. А Просперо вызывает Ариэля и дает ему то одно, то другое поручение… Просперо показывает изумленным гостям, что в комнате Миранды находится обрученный с ней Фердинанд, и девушка, играющая с женихом в шахматы, провоцирует юношу на необдуманное сближение… То есть практически показывает королю Алонзо, что соблазнивший Миранду королевич обязан жениться на ней…
С этим принудительным родством Алонзо приходится согласиться. Еще одно чудо черной магии, исполненное Ариэлем, — явление Капитана и Боцмана. Мы-то и все пассажиры корабля, плывшего из Туниса в Неаполь, думали, что Боцман до последнего момента боролся за плавучесть корабля, а затем также оказался выброшенным бурными волнами на остров. Однако в финале сам Боцман утверждает, что во время бури отправился в трюм и заснул там мертвецким сном. А когда через три часа проснулся, увидел корабль целехоньким… То есть, с точки зрения Боцмана, никакой бури не было, не было и кораблекрушения. Но зато некоторые неаполитанцы, подданные короля Алонзо Стефано и Тринкуло, украли наряды Просперо, чтобы захватить на острове власть и объявить королем острова пьяницу Стефано. Свидетель этого заговора — Калибан. Но поскольку в тексте комедии ясно сказано, что сам Просперо решил вывесить свои богатые одежды, чтобы спровоцировать гостей на кражу, а его прислужник Калибан уговаривал будущего самозваного короля убить Просперо, то магическое искусство бывшего миланского герцога можно назвать не столько черной оккультной практикой, сколько — что более очевидно — хорошо продуманной провокацией.
В каком же положении оказался неаполитанский король Алонзо в пятом акте комедии “Буря”?
Король утверждает, что появился на острове вследствие стихийного бедствия и кораблекрушения.
Боцман утверждает, что ни бури, ни крушения не было. А что говорит Капитан? Капитан молчит.
Король утверждает, что его сын Фердинанд погиб в море. Просперо и здесь уличает его во лжи, показывает, что королевич пробрался в покои Миранды, остался с ней наедине и ведет с невинной девушкой непозволительные разговоры… Обманул ее, что теперь сам король и может жениться, и сделать жену королевой.
Король утверждает, что на острове оказался случайно, а Просперо доказывает, что королевский дворецкий может его сместить (убить), даже уже нагло завладел одеждой владельца острова. Мог ли Стефано решиться на такое без негласного повеления самого Алонзо? Следовательно, появление на острове короля Алонзо не случайно, а хорошо продумано — это продолжение гонений бывшего герцога и надругательство над его невинной дочерью.
Королю Алонзо приходится согласиться с браком своего сына и Миранды. В противном случае он будет обвинен в попытке убийства или смещения Просперо с помощью своих подданных, а также в том, что покрывал преступный умысел сына обесчестить Миранду.
Интересно, что Просперо, изначально заявлявший, что с помощью вызванной им бури привел на остров короля и своего брата, чтобы они раскаялись в содеянном, в пятом акте никакого раскаяния от них не требует. Брата своего Антонио прощает. Наиболее трезвомыслящие из всех героев комедии — Антонио и брат короля Себастьян — тоже не возмущаются такой беспардонной провокацией со стороны Просперо, блестяще организованной за три часа. Попробуй они только открыть рот, как сами будут обвинены в заговоре с целью убийства, ведь у Просперо есть свидетели — Ариэль и Гонзало…
Вот такое, как утверждает А. Смирнов, живописное и развлекательное зрелище… Да, борьбы за гуманистические идеалы тут явно не найдешь днем с огнем. Но и о мягкой гуманности и всепрощении тоже говорить не приходится. Рукотворная магия Просперо, замешенная на лжи, провокациях, клевете и шантаже, весьма и весьма далека от “музыкальных интерпретаций”. Не они являются ключом к пониманию этой чудесной комедии. Ключи к нему находятся в самом начале “Бури”. Если бы их не было на первых страницах пьесы, она бы стала “нечитаемой”, то есть из нее невозможно было бы извлечь правильный смысл и понять конкретное историческое содержание.
Поэтика Шекспира являет множество примеров подобных композиционных решений (например, в “Гамлете”, “Макбете”, “Отелло”, “Зимней сказке”). От правильного понимания содержания первой и второй сцены пьесы зависит правильное прочтение смысла всего произведения. Но понять смысл первых двух сцен можно лишь после того, как будет прочитан весь текст. То есть — только со второго раза, при перечитывании. Однако мало кто второй раз берется за непонятное произведение. Недаром один из наших современников заметил: “Шекспир на сцене понятнее, чем в книге”9.
ОСТРОВНАЯ ОПГ
Первая сцена первого акта “Бури” невелика по объему, но вызывает множество вопросов. Драматург показывает героев, находящихся на палубе корабля, терпящего бедствие. Сначала на сцене появляются Капитан (Ship-master) и Боцман (Boteswaine). Капитан велит Боцману позвать матросов и заставить их пошевеливаться, чтобы корабль не налетел на рифы. Далее Капитан удаляется и более на сцене не появляется — он второй раз выйдет только в пятом акте, чтобы своим молчанием подтвердить заявление Боцмана, что тот не заметил никакой бури. Ибо беспробудно спал в трюме.
Но здесь, в первом акте, Боцман продолжает лихо руководить спасением корабля и его высокородных пассажиров. Двое из них — Алонзо и Антонио — допытываются у Боцмана: где Капитан? Боцман им отвечает нелюбезно, что они своими криками и воплями заглушают свистки и команды Капитана. Тем не менее в тексте далее не говорится ни слова ни о свистках, ни о командах, отдаваемых Капитаном, да и самого Капитана более никто не видит. Спасением судна занимается только грубиян Боцман. Люди, которых он пытается спасти, осыпают его грязной бранью. Например, благородный вельможа Гонзало называет Боцмана висельником. Почему? Почему брат короля Себастьян обзывает Боцмана проклятым горланом и нечестивым безжалостным псом?10 Почему миланский герцог Антонио бранит спасителя грязным ублюдком, наглой скотиной, подлым трусом?11 За что?
Присмотримся к командам, которые раздает Боцман матросам.
Известно, что во время приближающейся бури корабли уходят или в бухту, или в открытое море. Здесь же из текста следует, что корабль находится у берега и ему угрожает опасность наткнуться на рифы (так сказал Капитан). В такой ситуации поднимать паруса — верное средство быстро разбить корабль. Ведь во время бури ветер дует с моря и, наполнив паруса, вынесет судно на берег. Тем не менее мы слышим из уст Боцмана весьма диковинные команды.
Ставь грот и фок, держи в открытое море!12
Из этих команд становится ясно, что корабль несет к берегу. Описанные маневры помогают спасти судно и дрейфовать под парусами. Но только при попутной буре! То есть когда ветер дует в спину, с моря. И приближает судно к берегу.
Может быть, именно поэтому Антонио и Себастьян осыпают Боцмана ругательствами? Потому что его слова расходятся с его действиями? Он кричит: отворачивай в море! Но делает все, чтобы корабль прибило к берегу. То есть фактически делает все, чтобы пассажиры судна оказались на острове. Может быть, и поэтому король Алонзо настойчиво допытывается: где Капитан? Может быть, понимает, что Боцман умышленно хочет передать короля в руки властителя острова? Теперь посмотрим на самые первые указания Боцмана.
Вот как выглядит начало первой сцены в фолио.
A tempestuous noise of Thunder and Lightning heard:
Enter a Ship-master, and a Boteswaine.
Master. Bote-swaine.
Botes. Heere, Master: What cheere?
Mast. Good: Speake to th▒ Mariners: fall too’t, yarely, or we run ourselues aground, bestirre, bestirre.
Exit.
Enter Mariners.
Botes. Heigh my hearts, cheerely, cheerely my harts: yare, yare: Take in the toppe-sale: Tend to th▒ Masters whistle: Blow till thou burst thy wind, if room enough.
Фраза, произнесенная Боцманом после ухода Капитана, переведена так:
Боцман: Эй, молодцы!.. Веселей, ребята, веселей!.. Живо! Убрать марсель!.. Слушай капитанский свисток!.. Ну, теперь, ветер, тебе просторно — дуй, пока не лопнешь! (М. Донской)
Боцман: Эй, молодчики! Бодрись, бодрись, молодчики! Живо, живо! Убрать марсель-зейль. Теперь дуй себе твой ветер, сколько влезет, пока не лопнешь.
(М. Кузмин).
Боцман: Эгей, молодцы! Веселей, веселей, мальчики! Шевелись! Навались! Убрать марсель! Слушать свисток капитана! Дуй, лопайся, штормяга, — ты нам нипочем, пока к утесам не прижаты! (О. Сорока)
Боцман: Эй, дружки! Веселей, дружки! Живо, живо! Уберите стеньгу! Слушать капитанский свисток. Ну, теперь дуй себе на просторе, пока не лопнешь! (Т. Щепкина-Куперник)
Все четыре переводчика “Бури” считают, что Боцман обращается к ветру (wind), однако, как может убедиться читатель, в тексте фолио обращения к ветру или шторму нет, а сама фраза звучит весьма мутно и может быть истолкована множеством способов. В принципе Боцман не должен быть заинтересован в усилении ветра, если владеет своей профессией. Не может радостно говорить: дуй себе на просторе, пока не лопнешь. Может быть, Боцман обращается к Капитану, чтобы тот дул как можно громче в свисток? Но далее мы не находим никаких следов ни Капитана, ни его свиста.
А между тем загадочно-мутная фраза может относиться не к ветру и не к Капитану. Есть по логике другой претендент, к которому должен обращаться Боцман. Это — корабль. Тогда обращение к кораблю, повинующемуся вместе с командой свисткам Капитана, может звучать так: “Дуй, рассекая ветер, если способен!” Примерно так обычно понукает конскую повозку или экипаж двинуться в путь кучер.
Почему же этот вариант прочтения первой фразы Боцмана даже не рассматривается переводчиками? Потому что он свидетельствует о том, что Боцман ускоряет приближение корабля к острову! То есть умышленно торопится отдать неаполитанцев во власть Просперо!
Но, скажет читатель, Боцман подчиняется не Просперо, а Капитану. Но именно с руководящей ролью Капитана связаны все значения использованных в сцене глаголов! Дуть (ветром в уши), надувать (паруса), свистеть — все эти глаголы означают не что иное, как обман! Таким образом, при этом способе прочтения получается, что Капитан и Боцман обманным путем завлекают неаполитанских путешественников на остров Просперо!
Вывод очевиден. Но в самом тексте “Бури” прямо сказано, что именно Просперо своим волшебством завлек путешественников (что-то выдумал, оставаясь невидимым — насвистел). Но в самом тексте “Бури” прямо сказано, что Ариэль, дух воздуха, резвился на корабле, оставаясь невидимым (угрожал гибелью, пожаром, громом и молнией — дул в уши, брал на испуг). Но в самом тексте прямо сказано, что обманные маневры с парусами осуществлял Боцман (ставил и надувал паруса)… Так, может быть, уже в первой сцене “Бури” Шекспир нам дал ключ к прочтению пьесы, показав хорошо организованный заговор Просперо (Капитана), Ариэля и Боцмана?
Если это так, то содержание пьесы выглядит вовсе не сказочно-феерично, как нам хотелось бы думать. Просперо вместе с другими островитянами обманом заманил короля Неаполя, его сына и приближенных в свои владения. С помощью сообщников поместил их в разные точки острова. Затем велел подельнику привести изолированного юного королевича в спальню к дочери. Затем инсценировал церемонию обручения. Затем некоторых гостей обвинил в своих несчастьях (смещение с должности миланского герцога за служебное несоответствие), некоторых — в краже, а некоторых — в замыслах братоубийства. Обеспечил свои облыжные обвинения свидетельскими показаниями.
На юридическом языке это называется “преступный сговор нескольких лиц с целью завладения властью и богатством”. Ведь благодаря осуществлению этого проекта, описанного как сумма ритуалов черной магии, Просперо породнился с самим королем!
Показанный Шекспиром преступный сговор имел отягчающие обстоятельства. Мало того, что сценарий преступления был превосходно подготовлен и разыгран как по нотам за три часа. Он еще был разыгран под покровом ночи, когда пленники острова оказались в полной темноте и полной неизвестности! Они не видели перемещающихся фигур, они не знали, какие опасности их окружают. Они были беспомощны.
Но респектабельное шекспироведение не желает замечать преступного характера действий черного мага Просперо. Не желает признавать, что описанные события разворачиваются во тьме ночной. Отрицает очевидное. Но любой читатель, обратившись к тексту фолио, без труда убедится, что действие происходит ночью.
Мы впервые видим Просперо во второй сцене первого акта, когда он рассказывает дочери Миранде историю своей жизни. Он знает, что Ариэль выполнил его поручение и доставил неаполитанцев на остров. Просперо сообщает Миранде, что именно сейчас она должна узнать о своем происхождении, ибо настал тот час, когда его судьба находится в зените. Этот час нельзя упустить. Зенитом он называет возможность подняться до статуса члена королевской семьи. Завлечь королевского отпрыска в постель дочери.
Дочурка хорошо понимает принципы папиной магии и не прочь стать неаполитанской королевой. Правда, неожиданно разбуженная отцом посреди ночи, хоть и слушает откровения Просперо, но вновь и вновь проваливается в сон… Поэтому отец раз за разом ее будит вопросом: ты спишь? Ты слушаешь меня? Ты слышишь?
После первого блиц-инструктажа дочери Просперо выслушивает доклад Ариэля. Среди прочего он спрашивает: который час (What is the time o*th day)? Ответ Ариэля и уточнение Просперо достойны того, чтобы привести их и в оригинальном виде, и в переводе.
Ar. Past the mid season.
Pro. At least two Glasses; the time twixt six and now
Must by us both be spent most preciously.
(Folio)
Ариэль. Уже за полдень.
Просперо. Два часа, не меньше.
А до шести должны мы все успеть.
(М. Донской)
Ариэль. Уж больше полдня.
Просперо. Так склянки на две. До шестины надо
Обоим время не терять напрасно.
(М. Кузмин)
Ариэль. Уж за полдень.
Просперо. Пожалуй, третий час.
А до шести нам надо кончить дело,
Не потеряв минуты ни одной.
(О. Сорока)
Ариэль. За полдень перешло.
Просперо. Две склянки. Время до шести часов
Использовать с расчетом мы должны.
(Т. Щепкина-Куперник)
Из приведенных примеров видно, что все переводчики считают, что беседа Просперо с дочерью и Ариэлем происходит в светлое время суток. Хотя аутентичная фраза в фолио ничего о полдне не сообщает. Выражение mid season означает что-то похожее на середину времени, середину срока… Может быть, что-то тождественное межвременью (межсезонью). То есть по смыслу близкое к полуночи. Середина ночи.. Есть ли основания так думать? Есть. Во-первых, Миранда спит, и ее будит отец. Во-вторых, вскоре идущему к Миранде королевичу слышен голос первого петуха… То есть на часах действительно часа три — но только три часа ночи! И разумеется, черные делишки следует проделать под покровом темноты, пока не рассветет. То есть “кончить дело” обязательно надо до шести часов утра.
Хорошо, что нам теперь доступен подлинный текст Первого фолио! Шекспироведы, а также наши переводчики, считающие Просперо белым магом, сражающимся за свободу и общее благо, видимо, все-таки понимают, что девушка странным образом клонится в сон посреди дня. Поэтому думают, что сонливость ей навевает отцовский магический плащ… Даже добавляют ремарку “надевает плащ” — перед очередным погружением в сон Миранды. Но в фолио этой ремарки нет и не может быть по определению. Потому что магический плащ Просперо не обладал свойством усыплять окружающих — иначе в финальной сцене, где герой красуется в этом плаще, все приглашенные неаполитанцы оказались бы спящими и не слышали бы обличений мага.
Так неожиданно мы замечаем явственные следы черной магии шекспироведения, когда на наших глазах преступник, обличенный Шекспиром, отмывается добела.
В завершение этого небольшого эссе, посвященного удивительному шекспировскому творению, содержащему еще множество загадок, о которых мы не смогли сказать за неимением места, произведению совершенному и вершинному, подлинно непревзойденному, объясним причину, по которой мы считаем, что сам маг Просперо вместе со своими подельниками находился на корабле и принимал участие в захвате неаполитанского короля.
Читатели, знакомые с нашими предыдущими опытами волонтерских исследований шекспировских произведений, знают, что ключи к пониманию текста драматург давал не только в содержании первых сцен, но даже в самих ремарках и именах героев.
Мы знаем из чистосердечных признаний самого Ариэля, что он по поручению властителя острова находился на корабле. Но этот демон невидим — поэтому в первой сцене мы его и не обнаруживаем.
Мы знаем, что на корабле находился Капитан (Ship-Master). В первой сцене этот персонаж обозначен как Master. Этот персонаж показывается лишь Боцману. То есть ото всех других он скрывается. Боится быть узнанным? Далее на всем протяжении комедии мы этого героя не видим. Зато в последующих сценах мы слышим, что именно так называет сам себя Просперо в беседе с дочерью и именно так обращается к нему Ариэль. Демон называет его именно словом Master! Видимо, таково традиционное обращение к Просперо, мастеру магического искусства.
Мы также знаем, что обращение Master по отношению к Капитану использовал Боцман. Может ли и Боцман находиться в сговоре с Просперо-Капитаном? Шекспир показывает, что и этот герой только играл роль Боцмана.
Пассажиры судна открыто обзывали его скотиной, грубияном и псом. Видимо, не только не обладал хорошими манерами, но и был грязен и некрасив. Можно ли разглядеть в этом персонаже верного подручного Просперо? Конечно! Ведь на протяжении всего дальнейшего текста скотиной, уродом и псом Просперо величает своего раба Калибана! Только и слышно вокруг герцогской пещерки: неси дрова, раб, иди сюда, грязный пес! Почему же все герои называют собакой и псом Калибана, и только его одного?
Потому что имя этого персонажа, данное ему матерью-алжиркой, в переводе с арабского и означает — ПЕС!
Несмотря на то, что преступной троице — Просперо, Ариэлю и Калибану — блестяще удалось совершить задуманное, в скором времени заговорщики были изобличены. Поэтому черный маг Просперо, покинув свой остров, очутился не “в мире сказки и музыкальной фантазии”, а на скамье подсудимых. Обвиняемый Просперо выступил с последним словом на судебном заседании. Он раскаялся и обещал более такими черными делами не заниматься. Он призвал к милосердию судей. Содержание этой речи запечатлено в эпилоге…
Мы уже упоминали о том, что традиционное шекспироведение самым причудливым образом трактует смысл имен персонажей комедии “Буря”. Например, смысл имени Калибан связывает с цыганским языком, смысл имени Ариэль — с древнееврейским языком, смысл имени Тринкуло — с французским и даже патагонским.
Имя Просперо принято считать “итальянским” (prospero — счастливый, блаженный, безмятежный) — дескать, герой — вопреки своему несчастливому положению счастлив. Однако все эти произвольные привязки не только не обоснованы, но и мало связаны с текстом и его опорными смыслами.
Но если перед нами встает в полный рост конкретное судебное дело и даже в эпилоге прямым текстом говорится о возможности милосердия со стороны судей, то не логичнее ли было бы рассмотреть имя главного героя с точки зрения судебного делопроизводства? Оно осуществлялось на латыни, и только на ней.
Поэтому само имя главного героя “Бури” — Просперо, — как и в других трагедиях Великого Барда (например, в “Гамлете” и “Макбете”), логично рассмотреть как имя латинское, смысловое, составное. Prospero — pro spero! Первая часть — “в защиту, в пользу”. Вторая — хорошее завершение.
Таким образом, само имя Просперо взывает к судьям — в пользу помилования, в пользу снисхождения, в пользу оправдания…
Так что при внимательном прочтении “Бури” и интерпретации ее содержания с учетом особенностей шекспировской поэтики, явленных и в других великих трагедиях, становится очевидно, что перед нами вовсе не детская сказочка о добром волшебнике и его невинной дочери. Перед нами конкретный исторический сюжет, конкретное политическое дело. Дело государственной важности, ибо, как сообщает автор блестящих лекций о Шекспире13, поэт У.-Х. Оден, “параллель между кораблем и государством — традиционна”. Поэт сообщает об этом именно в лекции о комедии “Буря”.
А каковы подлинные имена фигурантов этого криминального сюжета из реальной жизни шекспировской эпохи, догадаться не составляет труда…
1 Перевод Миx. Донского. ПСС в 8 т. Издательство “Искусство”, 1960, т. 8.
2 Весь Шекспир. ОЛМА-ПРЕСС, 2002. Т. 2, комментарии В. Васильева.
3 The First folio.
4 Вильям Шекспир. Буря. Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник. Вильям Шекспир. Избранные произведения. М.; Л.: ГИХЛ, 1950.
5 Уильям Шекспир. Буря (перевод Осия Сорока). М.: Известия, 1990 (Библиотека журнала “Иностранная литература”).
6 Уильям Шекспир. Буря. Перевод М. Кузмина. М.: Московский рабочий, 1990.
7 Перевод Миx. Донского. ПСС в 8 т. Издательство “Искусство”, 1960, т. 8.
8 Курт Зелигманн. История магии и оккультизма. М.: КРОН-ПРЕСС, 2002.
9 А. Генис. Огонек, № 2 (5111), 18.01.2010.
10 Так — у М. Донского. У М. Кузмина — орала, богохульник, пес безжалостный. У О. Сороки — горлодер. У Т. Щепкиной-Куперник — крикун, богохульник, безжалостный пес.
11 Так — у М. Донского. У М. Кузмина — собака, ублюдок, нахальный шумило. У О. Сороки — пес, наглый ублюдок. У Т. Щепкиной-Куперник — собака, подзаборник, наглый горлодер.
12 Так — М. Донского. У М. Кузмина — отдать оба паруса, и в море. Вперед! У Т. Щепкиной-Куперник — отпусти брам-стеньгу, пусти ее на фок-зейль. Отдай два паруса, и опять в море!
У О. Сороки — Круче к ветру клади! Под гротом и фоком отворачивай в море!
13 У.-Х. Оден. Лекции о Шекспире. М.: Изд. Ольги Морозовой, 2008.