Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2012
Алексей БОРЫЧЕВ
Алексей Леонтьевич Борычев родился в 1973 году в Москве. Окончил МГТУ имени Баумана по специальности “оптик-разработчик”, кандидат технических наук; работал в Институте общей физики РАН, занимался вопросами математического моделирования преобразования лазерного излучения. Являлся редактором сетевого журнала “Новая литература”. Публиковался в журналах “Юность” (Москва), “Московский вестник” (Москва), “Вестник российской литературы” (Магнитогорск), “Окна” (Германия), “Эдита” (Германия), “ЛАВА” (Украина), “Литературный меридиан” (Владивосток), “Союз писателей” (Новокузнецк), “ЛитОгранка (Новокузнецк), в газетах, альманахах и сетевых изданиях. Автор четырех книг стихотворений: “Иду на восток” (М., 2004), “Снежное полнолуние (М., 2006), “Солнечные слезы” (М., 2008), “Сонеты” (М., 2008). Живет в Москве.
Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь…
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний,
Пронзаешь бестелость времен, расстояний
И после, снежинкой застыв,
Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы…
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, —
Обманет спокойствие тьмы!
Бессмертие — шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием…
И все, одолев над собою высоты,
Попробуют меда полночного соты
Пред тем, как пребудут ничем!
От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.
Мысли…
Не обратится вода в вино, а солнце в темень.
След поцелуя отцвел давно — замерло время.
На бархатистых ресницах звезд тают столетья
И упрощают любой вопрос до междометья…
В глянцевых снах неземных пространств мягкие тени
Судеб ложатся тоской на страх — так на колени,
Тихо мурлыча, покой храня, кошка ложится.
Жизнь, это можно понять-принять, вовсе не птица…
Стынет небесных загадок ртуть между созвездий,
Бабочкой летней стремясь прильнуть к миру соцветий.
Полнится тайной, едва дыша, звездная млечность.
И — ни забыться, ни сделать шаг и ни отвлечься —
В дольних пределах не можем мы, волей рассудка
Втиснуты в стены вербальной тьмы, горестно-жуткой.
Тихой толпою немых теней — прошлого знаки
Явью забытых осколков дней бродят во мраке,
Где почему-то со всех сторон — тусклая память —
Не забирает их в свой полон, но и оставить
В тесных покоях земного сна — тоже боится.
Жизнь (нелегко так порой познать) вовсе не птица.
Мало пустот в бытии земном. Не развернуться.
Что — пять стагнаций — мне все равно! — что революций…
Кроме прохладной струи времен — нечем напиться
Духу, принявшему явь за сон. Стерты границы
Между мирами, где я и ты — вечный двойник мой,
Где перспективы судеб пусты, некою сигмой
Обозначается то, чего слухом и зреньем
Нам не постигнуть, и нет его — нет озаренья!
Там, далеко, где не быть — нельзя, прошлое наше,
Памяти скользкой тропой скользя, — сколько я нажил
И потерял — мне покажет, но… после подсчета
Ясно, что плохо: не всем дано — по звездочету!
Тишина
Горячим воздухом июня
Обозлена, обожжена,
По чаще, пьющей полнолунье,
Волчицей кралась тишина.
Когда был день,
От гула, шума
В колодцах пряталась она
И в корабельных темных трюмах…
На то она и тишина!
В нее стреляли детским плачем
И гулким рокотом машин;
И солнце прыгало, как мячик,
На дне ее глухой души.
Пугаясь дня, пугаясь солнца,
Стремясь на волю,
Не смогла
Таиться долго в тех колодцах,
Где луч — как острая игла! —
Чтоб не страдать, чтоб не калечить
Густую волчью красоту,
Рывком последних сил, под вечер,
Пустилась в чащу, в темноту,
Но гвалтом воронов на кочках
Настиг ее рассветный залп,
И — две звезды,
две тусклых точки —
Погасли искрами в глазах.
Странный пейзаж
День лениво доедал ягоды заката —
Медвежонком по сосне на2 небо залез.
Звездным платьем шелестя, ночь брела куда-то
И платок лиловой тьмы бросила на лес.
В белом рубище туман шастал по низинам,
Бородатый и седой, — прошлый день искал.
Космы длинные его путались в осинах
И клубились над водой, будто облака.
Замолчало все вокруг, словно ожидая,
Что появится вот-вот из иных миров
Что-то важное для всех: искра золотая?
И сорвется с бытия таинства покров.
Колдовская тишина взорвала пространство.
И оттуда полетел темных истин рой…
Но в лучах зари он стал быстро растворяться,
А потом совсем исчез в небе над горой.
Поглотил его рассвет, крылья расправляя
Над туманом, над рекой, над ночною мглой…
И падучая звезда — точка голубая —
Вмиг зашила небеса тонкою иглой!
Наблюдение
Я видел, как, зажженная зарею,
Горела ярым пламенем роса
И над травой, спешащая за роем
Каких-то мошек, мчалась стрекоза.
Переливаясь радугой, сверкала,
Разбившись отраженьями в росе;
И понял я, что целой жизни мало —
Увидеть мир во всей его красе.