Опубликовано в журнале Нева, номер 1, 2009
Алекс Нечаев родился в Ленинграде в 1975 году. Окончив в 1999 году Лесотехническую академию, поступил в аспирантуру Института лесного хозяйства, где в 2003 году защитил кандидатскую диссертацию. Печатался в журналах и альманахах “Золотая нить”, “Археоптерикс”, “Новые имена” и других. В настоящее время живет в Санкт-Петербурге и занимается экологией.
Рассказы
Ходовой товар
Мустафа эль-Хадж работал мусорщиком на роттердамском стадионе “Feijenoord de Kuip”. В его обязанности входили очистка трибун знаменитой арены от мусора, разбрасываемого экспансивными болельщиками, и последующий вывоз собранного на городскую свалку.
По привычке Мустафа откладывал себе любые мало-мальски пригодные вещи, обнаруженные под сиденьями и в проходах. Чаще всего это были мелкие монеты и глянцевые рекламные буклеты к матчу. Вот и в этот раз Мустафа кинул в потрепанную сумку несколько “трофеев”. Вернувшись в свои трущобы уже в темноте, он осторожно вывалил содержимое на пол. Как обычно, в кучке мусора не было ничего интересного — около дюжины монет на сумму около трех евро, тонкая пачка старых газет, пара почти пустых зажигалок и декоративный перочинный ножик с блестящим обломанным лезвием.
Лампа отбрасывала на стены серые круги, на кухне из неисправного крана капала вода. За окном раздался звук бьющегося стекла, и кто-то закричал. Не обращая внимания на привычный шум, Мустафа убрал деньги, уселся на диван с истершейся обивкой и раскрыл газету. Это была “Rotterdams Dagblad” месячной давности. “Наверное, кто-нибудь использовал ее как сиденье”, — почему-то подумал Мустафа.
Равнодушно просматривая раздел светской хроники, Мустафа вдруг наткнулся на любопытное объявление. Оно было заключено в прямоугольник, верхняя часть которого кричала громкими шапками: “Спешите! Всем несправедливо обиженным судьбою! Не упустите свой шанс! Измените свою жизнь! Международная компания └Inner world incorporated“ предлагает!” Ниже помещалось собственно объявление: “XXI век — век материи. Долой иллюзии! Предрассудки остались в веке двадцатом. Что такое душа? Где она находится? Для чего она нужна? Внятных ответов на эти туманные вопросы вы не получите никогда! Так сделайте же свою жизнь лучше! Компания └Inner world incorporated“ выступает посредником по продаже человеческих душ. Невинная сделка — и огромные деньги! Практически без усилий. Требуются люди с не отягощенной грехами душой”. Последнее предложение было выделено жирным шрифтом. За ним следовали контактные телефоны.
“Оп-па, — раскрыл от удивления рот Мустафа. — Что за черт?! До чего только люди не додумаются… — Спустя несколько минут его охватило нечто вроде досады, сожаления о чем-то обидно упущенном: — Черт, надо же… Целый месяц прошел. Наверно, поздно звонить…” — Грустно скривившись, он усталым жестом отбросил газету и побрел спать.
Солнечное утро чудесным образом укрепило мелькнувшую накануне надежду Мустафы: “Может быть, я еще успею?” И он схватил телефон.
Выяснив часы работы компании “Inner world”, Мустафа принял решение ехать. Ближайший филиал находился в соседней Гааге, куда он и отправился, вытянув ноги далеко вперед, в вагоне второго класса.
Подойдя к офису, располагавшемуся в увенчанном прозрачными башенками кирпичном доме с белыми рамами, прямо напротив дворца Mauritshuis, Мустафа в нерешительности остановился. У железной двери толпилось около двадцати человек. Терпеливо простояв около часа в очереди, Мустафа зашел в офис и робко сел в свободное кресло. Три других были заняты. Представившись, он полюбопытствовал:
— Кому вдруг в наши дни понадобились души и отчего за них готовы выкладывать большие деньги?
Энергичная блондинка двадцати с небольшим лет, сверкая большими белыми зубами, заученно отчеканила:
— Только у нас! Новейшие разработки! Двадцать первый век — век новых возможностей! Группа ученых из Бриджпорта, штат Коннектикут, открыла способ пересадки душ.
— Предполагалось, — блондинка перешла в более спокойный, разговорный режим, — что богатые пожилые люди, главным образом политики, олигархи, бизнесмены, гангстеры и прочие, погрязшие в несмываемых грехах, с радостью ухватятся за предоставляемую возможность. Все-таки “верующих”, несмотря ни на что, в наши дни очень много.
Наша компания предлагает таким людям чистые, незапятнанные души, которые позволят их новым хозяевам без малейших опасений предстать на Страшном суде перед господом.
центр по пересадке душ было решено открыть в Хартфорде, в том же Коннектикуте. Смелые ожидания оправдались, но никто не мог предсказать такого ажиотажа: после опубликования результатов первых экспериментов в Бриджпорт поступило колоссальное количество заявок, и компания вынуждена была срочно открыть филиалы в Европе, Австралии и Южной Америке. Всего в европе их находится девять, а в Нидерландах наш — единственный.
Смысл этой вдохновенной тирады Мустафа уловил только в общих чертах.
— Вам, — продолжила девица, — надо, условно говоря, предоставить доказательства чистоты своей души. Это просто. Потребуются ваша биография, данные о работе и, самое главное, отсутствие за вами криминальных и прочих темных дел. Если все окажется в порядке, мы сообщим ваши данные потенциальным покупателям, которые переведут на ваш счет сумму от пятнадцати до сорока пяти тысяч долларов. В базе данных нашего филиала находятся заявки в основном от голландцев. Клиенты рассчитывают на воображаемое сродство душ. Так сказать, аура страны: Je maintiendrai — я продержусь! — ослепительно улыбнулась девушка.
От названной суммы у Мустафы глаза на лоб полезли.
— Повторяю, отличная возможность. Спешите, у нас есть все основания полагать, что совсем скоро бум спадет и души пойдут за гроши. Спад, собственно, уже намечается,— сразу предупредила блондинка, вновь переходя на официальный тон.
— А что… у меня останется? — Мустафа не знал, о чем еще можно спросить.
— О, не беспокойтесь! Вы ровным счетом ничего не теряете. Даже собственную тень, — блондинка снова улыбнулась. — И спать хуже не станете. абсолютно ничего в вашей жизни не изменится.
— И здоровье?..
— Я же сказала: ни-че-го.
Недолго думая, Мустафа оставил биографические данные и пообещал привезти необходимые документы.
Он собрался было уходить, когда за соседним столиком завязалась небольшая стычка. Молодая девица, весьма похожая на собеседницу Мустафы, твердыми жестами выдворяла пожилого мужчину:
— Даже и не надейтесь!!! Таким, как вы, нам велено отказывать сразу. Вы сродни наркоманам. Среди вас нет ни одного благовоспитанного человека! Вы и по проституткам, и по кабакам шляетесь. Аморальные личности!
Мустафа в недоумении обернулся.
— Все-таки компания у нас серьезная, — полушепотом объяснила блондинка, — просто так состояниями никто бросаться не желает. Большие деньги предполагают качественный товар. Нередко нас пытаются обмануть, порой доходит до подделки документов. Что документы?! Пару раз даже взятки предлагали! На днях один менеджер пытался сбыть свою душу. Я ему говорю: в вашем бизнесе, чтобы увеличить оборот, нужны постоянные хитрости и уловки, жажда наживы, сделки с совестью. А он отнекивается. Для виду, конечно, потому что через пять минут стал делать дурные намеки, вроде “я вас на уик-энд приглашаю в Бельгию”. Так что желающих навариться хоть отбавляй. Для того документы и просим. И все равно остается риск ошибки…
Через три дня после предоставления бумаг в квартире Мустафы раздался звонок:
— Мистер эль-Хедж?
— Эль-Хадж, — деловито поправил Мустафа.
— Да, простите. Мистер эль-Хадж, мы подобрали вам покупателя. Вы можете приехать к нам в четверг, непосредственно оформить и осуществить сделку.
…Мустафа подъезжал на подержанном темно-синем “Вольво” к своей новой квартире на берегу одной из очаровательных роттердамских гаваней. Чуть больше месяца назад он покинул арабский квартал и перебрался на северный берег Мааса, где поселился на респектабельной Hoogstraat недалеко от старой церкви Laurenskerk. Сделка оказалась удачной: освободившись от лишнего — пусть и не обременительного — груза, Мустафа чувствовал себя уверенно и спокойно. О прошлых тревогах и непонятных волнениях, мучивших его время от времени, он теперь и не вспоминал.
“Всего-то и делов оказалось: продать душу. И как люди раньше не догадались об этом?” — не мог нарадоваться Мустафа, обнимая за плечо улыбчивую мулатку Марику, с которой познакомился сразу после переезда.
Радость
— Один до Пупышева.
За окошком очередь из трех человек.
Пока аппарат орудует над билетом, Елена Владимировна замечает подбежавшую к кассам женщину средних лет. Невзрачная, в сбившемся набок берете, она начинает нелепо метаться от очереди к очереди, пытаясь угадать, какая подойдет быстрее.
“Наверное, в Волховстрой”, — автоматически отмечает Елена Владимировна. Приближается пятичасовой перерыв, и опоздание чревато.
Женщина продолжает дергаться, едва не всплескивая руками, — молодая Леночка за стенкой работает в ту же скорость. Когда остается по одному человеку, она наконец определяется.
— До Волховстроя, — мелькает маленькое личико, и тут же на его месте появляется торопливо протянутая тысяча.
— Сто семнадцать рублей, — учтиво объявляет Елена Владимировна.
Она размеренно отсчитывает три десятки. Кладет возле аппарата. Вскользь глядит из-под толстых очков на пассажирку. Та нервно таращится на наручные часы, потом еще раз, будто не понимая. Елена Владимировна демонстративно пересчитывает семь пятидесятирублевых купюр. Складывает их вместе, сверху добавляет выскочившие из прорези билеты и прижимает растрепанную пачку двумя железными монетами. Затем аккуратно просовывает все в окошечко. И затаивает дыхание.
Женщина неловко сгребает пачку и сует ее в портмоне прямо с мелочью.
— Спасибо вам большое!
Снова промелькивают какие-то белесые обеспокоенные глаза, поспешная благодарная улыбка… и женщина исчезает за выступом стены.
Елена Владимировна сглатывает.
— До Мги и обратно, — отвлекает ее от навалившихся эмоций чей-то бас.
Она подает билет и откидывается в кресло. Глаза блуждают по стене. Очередь заканчивается. Пассажирка не возвращается. Елена Владимировна бросает взгляд на монитор — до отхода электрички остается три минуты.
Должна успеть… должна.
Елена Владимировна крепится.
Диспетчер объявляет об отправлении.
“Еще подожду минут пятнадцать”, — теребит прядь волос Елена Владимировна. Сердце бьется мощно, оно буквально рвется наружу!
Подходят за какими-то билетами поддатые молодые парни. Снова никого.
“Ну, вот и все. Время вышло. Пассажирка уехала. Точно. Точно!” — уверяет себя Елена Владимировна и громко выдыхает.
Елена Владимировна торжествует. В порыве сильных чувств она встает, поправляет очки, одергивает кофточку. Она чувствует радость. Огромная радость заполоняет все вокруг, на глазах блестят слезы.
Она с силой захлопывает окошечко, быстро задергивает шторку и выходит.
День ослика
В чем причина дурного отношения к ослам?
В том, что они покорно работают и обходятся дешево?
Т. Готье
— Довольно спать! — бесцеремонно резанули Ослика по полузакрытым глазам утренние лучи. Это Мухаммед нетерпеливо распахнул скрипучую дверь сарая.
Ослик еще дремал, задумчиво пережевывая нескончаемую жвачку вчерашнего сена. Мухаммед грубо вытолкал Ослика во двор и принялся с усердием навешивать ему на спину объемные тюки с зерном. Когда под грузом скрылся хвост, Мухаммед взгромоздился поверх тюков, крикнув сыну открыть ворота.
Выдернув ключ из скважины, Володя Тихонов машинально дернул входную дверь, ткнул кнопку лифта и начал нервно застегиваться, поблескивая колючими угольками глаз. В метро он уверенно распихал опаздывающих мощным портфелем с документами и втиснулся в вагон, набитый людьми, как перезрелый огурец семенами. Мерное покачивание поезда успокоило Володю, и он застыл, мысленно перебирая содержание недоделанных накануне отчетов и планируя трудовое время.
Жгучее азиатское солнце со знанием дела выуживало из Мухаммеда тяжкие вздохи, и после каждого такого вздоха он лягал Ослика пяткой в бок. От привычных тычков Хозяина было никуда не деться, равно как и от назойливых мух, вившихся над головой Ослика, докуда никак не доставал его плеткообразный хвост. Сбитые копыта через шаг проваливались в песок, который вдобавок волнами набивался в глаза.
всегда надежная связь с принтером самым конфузливым образом оборвалась, и Денис Горулев злился. Клиенты не проявляли должного понимания и не желали ждать. “Преуспевающая контора! Лишний принтер не купить! Йоксель-моксель, так и контракт сорваться может!” — Денис озабоченно, точно лось в период случки, носился по этажу в поисках инженера. Инженер куда-то запропастился, и вместе с ним из бездумно-прожорливых глаз Дениса улетучивалось фирменное самодовольство, сменяясь тревожностью. “Денис, тебя шеф…” — подкараулила его исполнительная секретарша.
Мухаммед слез с Ослика и шагал теперь рядом, сопя и отдуваясь. В кишлаке, на глазах вырастающем из дюн, он должен был сбыть часть зерна. Сделка оказалась удачной, и Мухаммед отправился в чайхану — золотой зуб хищно поблескивал из кривых губ. ослика он привязал у входа, рядом с выносливыми мулами, и сунул ему объеденную лепешку — подкрепить силы перед новым переходом.
“Эх, надо было в буфете сегодня кушать”, — майонез в салате “оливье” показался Жене Сатарину кислым, и он поспешил поделиться этим волнующим открытием со своим приятелем Игорем Малышевым, от которого и исходила идея “сгонять в бистро”. Игорь согласился, но чувства вины при этом обнаружить не захотел и басовито пустился перепевать последние корпоративные сплетни. Женя слушал восторженного приятеля без энтузиазма: время обеда подходило к концу, а две остановки на метро в тандеме с гнусным майонезом сообщали ему импульсы легкого уныния.
Мешки, освободившиеся из-под зерна, тотчас восстановили утраченные было округлости мукой и приняли привычное положение на натруженной спине Ослика. Мухаммед провернул за стаканом вина очередное дело и бодро погнал Ослика, уткнувшегося взглядом в родную пыль дороги, дальше на восток.
“Опять задерживают… — с досадой плюнул Дима Чемерис. — сколько можно?! Делаешь тут карьеру, выкладываешься по полной… Если и в этом месяце премию не выпишут… — Эта варварская мысль заставила его вздрогнуть. — Нарушаются! Нарушаются все условия договора… У них один резон — надо! — Внезапно раздался щелчок, и экран, превратившись на миг в крестик, почернел. — Дьявол! — выругался Дима. Недвижные восковые глаза его начали наливаться кровью гнева. — ну только этого сейчас не хватало! У меня же краны дома еще…” Механический писк перезагружаемого компьютера вернул Диме должную сосредоточенность, заставив на время забыть о вечерних заботах.
Быстрые сумерки парашютом опускались на голову Ослика и его хозяина, когда вдали замаячил крупный кишлак. Утомившийся Ослик, предчувствуя долгожданный отдых и сено, уже не нуждался в понуканиях. Мухаммед же подсчитывал в уме прибыль и предвкушал пузатые бурдюки, полные сладкого вина, и веселую большеглазую дочку хозяина постоялого двора.
Автоматически вставив ключ в скважину, Дима Иншаков вошел, а точнее сказать, ворвался в квартиру. “Ну, где ты так задержался? — ласково чмокнула его жена с лошадиной челюстью. — Кормилец мой, давай к столу. Ужин остывает”. — “У, ты моя красавица, — восхищенно чмокнул ее Дима, тусклые, безжизненные глаза его на миг просияли, — сама знаешь, высокая должность — высокие дела!” Для улучшения пищеварения Дима включил телевизор. Криминальный сериал, вдумчиво удобренный смешной рекламой, постепенно остудил его воинственный пыл. Потому, допив чай, Дима остался в кресле и выключил телевизор только перед самым сном. Приняв тонизирующий душ, он торопливо, точно пловец с тумбы бассейна, нырнул под одеяло к улыбающейся жене.
Поняв, что, кроме привычного сена с колючками, пусть сегодня и сочными, ему надеяться не на что: на заднем дворе отсутствовала даже крыша, Ослик привычным движением потянулся к кормушке, закрывая глаза и погружаясь в отрадное забытье.
Ему снились тысячи и тысячи километров унылых дорог Туркестана…