Рассказ
Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2005
Павел Вайнбойм окончил Ленинградский институт авиаприборостроения. Журналист. Автор ряда статей в еженедельнике “Неделя” (приложение к газете “Известия”), журнале “Наука и жизнь” и других средствах массовой информации. Лауреат Всероссийского конкурса журналистов (победитель конкурса на лучшую публикацию 1970 года). Эстрадный автор. Работал в жанре юмора, писал эстрадный репертуар для Аркадия Райкина, Владимира Татосова и других исполнителей. В 90-х годах был издателем и главным редактором санкт-петербургской газеты “Эврика”. Ветеран Великой отечественной войны. С 1996 года живет в Дюссельдорфе. Статьи и литературные произведения публикуются в немецких русскоязычных журналах “Партнер”, “Литературный европеец” и “Оазис”.
Литературное агентство представляет
Павел Вайнбойм
Фиаско любимца артистов
рассказ
В мои студенческие годы жена моего брата Яна познакомила меня со своей близкой подругой Геллой Крыжачковской. Геллочка была очень славная девушка, всегда веселая и жизнерадостная. Она была на несколько лет старше меня и училась на выпускном курсе Ленинградского театрального института. В театральном институте ее научили хорошо держаться, и мне всегда было приятно на нее смотреть. Геллочка была женственна, естественна, но не лишена и кокетства. Речь ее была выразительна, она умела выделить главное и при необходимости держать паузу. Будучи бедной студенткой, Гелла чудесно одевалась. Ее ситцевые платья были сшиты подругой по институту. У самой Геллы был отличный вкус, и она всегда выбирала фасон, который был ей к лицу. Линии одежды подчеркивали ее фигуру, а расцветки платьев и кофточек радовали глаз. Мы все в нашей молодежной компании ощущали обаяние этой девушки.
В выходные дни мы всей компанией ездили за город, а в Ленинграде любили гулять по набережной Невы или по аллеям Летнего сада. У меня сохранилось несколько любительских фотографий, где Гелла, Яна и я стоим на фоне знаменитой решетки Летнего сада.
Вскоре Гелла окончила театральный институт и была распределена на работу в драматический театр Омска. На прощальной вечеринке я сказал молодой актрисе: “Дорогая Геллочка, я уверен, что твоя карьера будет успешной, и мы все желаем, чтобы звание заслуженной, а затем и народной не заставили себя долго ждать”. А на следующий день вся компания провожала Геллочку на Московском вокзале в Омск. Я подарил ей цветы и популярные в театральной среде мемуары выдающегося актера Александринского театра Юрия Михайловича Юрьева.
Прошло время, но наши встречи с Геллой Крыжачковской я не забывал. Изредка Яна передавала мне приветы от Геллочки и рассказывала об ее успехах в Омском драматическом театре. В свою очередь Яна писала Гелле о жизни нашей компании.
После окончания института я увлеченно работал в НИИ, возглавлял научно-исследовательскую лабораторию, писал диссертацию, опубликовал ряд научных статей и занимался внедрением своих изобретений в производство. Я обожал свою работу и радовался ее перспективности. И вот однажды руководством НИИ я был командирован в Омск для внедрения наших разработок на оборонном заводе.
В Омск я приехал, надеясь успешно справиться со своей работой. Я был молод, холост, полон энергии и энтузиазма. Мне удалось снять хороший номер в гостинице, которая находилась в самом центре города. С утра до вечера, не поднимая головы, я работал на заводе, а вечерами посещал театр и концерты. Омск славился своим городским драматическим театром, а омский хор под руководством Александра Юровского с успехом гастролировал в больших городах Советского Союза и выезжал за границу.
В тот период в городе, впрочем, как и всюду, был жилищный кризис, и многие артисты драматического театра и областной филармонии жили в гостинице, а их номера оплачивались теми же театром и филармонией. В артистических кругах гостиницу в шутку называли “наш дом актера”. К проживающим в гостинице актерам приходили в гости другие актеры, их друзья, друзья друзей, тусовки в номерах гостиницы тянулись до глубокой ночи.
Вскоре я познакомился с Володей Гуровским, который тоже жил в гостинице. Гуровский приехал работать в Омск из Ленинграда. Помимо работы в драматическом театре, он был популярным в городе конферансье и с блеском вел эстрадные концерты. Выяснилось, что Володя — ученик знаменитого ленинградского конферансье Петра Лукича Муравского, которого я очень любил и был его поклонником. Володя, как и его учитель, был остроумцем и импровизатором. Мы с ним подружились и говорили без умолку обо всем на свете. Он познакомил меня с Александром Юровским, и мы несколько раз втроем ужинали в ресторане и говорили о женщинах, об искусстве, о бренности всего земного и пришли к далеко не новому выводу, что все в мире суета сует и томление духа.
Саша Юровский был евреем, интересовался еврейской историей и любил поделиться с приятелями своими взглядами и суждениями. Он пришел к выводу, что среди евреев в их родном государстве, на исторической родине, появляется немного значительных личностей. Вместе с тем евреи, которые жили и живут ныне во многих государствах, в условиях антисемитизма и ущемления их прав и возможностей, подарили миру целую галерею знаменитых лауреатов Нобелевской премии, воинов-героев, великих ученых, изобретателей, политических деятелей, медиков, деятелей искусства, банкиров, магнатов и т. д. Юровский считал, что это можно объяснить лишь тем, что только в условиях сложной жизни и даже преследований, в экстремальных условиях евреи концентрируют огромные резервные силы и способности, накопленные многовековой историей развития интеллекта, и достигают вершин. Причем это явление известно с древних времен и до наших дней. Сегодня во всем мире выпускаются книги, посвященные описанию жизни и творческих достижений сотен великих и знаменитых евреев, которые внесли свой выдающийся вклад в развитие цивилизации на планете Земля. Все эти рассуждения были весьма интересными, в особенности по тем временам, но явно были тенденциозными, завышали значение евреев в развитии мировой науки и культуры.
Володя Гуровский как представитель мира искусств утверждал, что каждый человек на земле должен восхищаться красотой мира и уметь отличать прекрасное от безобразного. И хоть говорят, что на вкус и цвет товарища нет, но это не совсем так. Правильнее утверждать, что есть хороший вкус и плохой. Познанию прекрасного может научить человека искусство во всем его многообразии. К сожалению, часто познанию искусства уделяют мало времени в школе и семье. А это обедняет человека, и он живет примитивно, не замечая красоты природы и творений искусства. В этом вопросе я полностью разделял взгляды Володи.
Володя мне нравился больше, чем Юровский, так как он был открытым и откровенным человеком. Он был человеком гармоничным, говорил то, что думал, и делал то, что говорил. Юровский же был излишне безапелляционным, хотя все это не мешало ему быть хорошим дирижером и организатором успешных гастрольных выступлений его хора. Конечно, Володя мне был ближе по духу и интересам. Каждая встреча с ним меня радовала и в какой-то мере обогащала новой информацией о мире искусства.
Володя однажды поделился со мной, что влюблен в ведущую актрису драматического театра Геллу Крыжачковскую и что они с ней собираются пожениться. Я удивился, что мир так тесен, и рассказал Володе, что я хорошо знаю Геллочку и мы были в Ленинграде с ней в одной молодежной компании. Я попросил Володю сказать Гелле о моем приезде и предложил встретиться.
Моя встреча с Геллой произошла на следующий же день, и она обрадовала нас обоих. Гелла встретила меня как родного братишку и подробно расспросила о моих успехах по работе и о жизни ее друзей в Ленинграде.
Еще из рассказов Гуровского я узнал, что Геллочка недавно получила звание заслуженной артистки Российской Федерации и исполняет в театре главные роли, что уже давно она стала любимой артисткой театралов Омска. И даже в театре, несмотря на обычные зависть и закулисные интриги, Гелла тоже была общей любимицей. Как всегда, она была со всеми дружелюбна и оказывала поддержку тем, кто в ней нуждался.
Мы отметили нашу встречу с Геллочкой в дружелюбной актерской компании, которая собралась в номере Гуровского. Гелла и Володя представили меня своим коллегам по театру как творческого молодого человека, талантливого инженера и изобретателя и их хорошего друга. Все выпили за мое здоровье и успехи. После этой встречи я стал завсегдатаем театра и убедился, что Гелла и Володя — талантливые актеры. Иногда в антрактах я заходил к ним в гримерную, восхищался их игрой и поздравлял с успехом.
В номере Гуровского часто собирались актерские компании, и я с радостью приходил на эти тусовки. Гости пили что придется, шутили и шумно рассказывали анекдоты и байки из актерской жизни. К сожалению, на этих вечеринках всегда не хватало водки. Актеры в то время зарабатывали очень мало, а ночные посиделки и жаркие споры предполагали наличие большого количества спиртного. И тут я оказался как нельзя кстати. Дело в том, что незадолго до командировки в Омск я получил весьма внушительную сумму за внедрение своего последнего изобретения в производство. Большую часть этих денег я захватил с собой в Омск и с удовольствием приносил в компанию водку, коньяк и закуски. Это, конечно, всем очень нравилось, и я стал своим человеком.
Геллочка сообщила своим друзьям, что я знаю много замечательных остроумных анекдотов, разных веселых историй и умею их рассказывать. И это было именно так. За долгие годы я собрал, а частично сочинил сам несколько десятков анекдотов и баек и рассказывал их в лицах, как театральные сценки. Тут были и остроумные шутки, неожиданные концовки, юмор ситуации, курьезные и забавные случаи из жизни актеров. Артисты всегда славятся тем, что умеют развлекать людей. Но в то же время те же артисты очень любят, когда их самих кто-либо может развлечь. Их “анекдотный репертуар” был в основном исчерпан на многих актерских встречах, а я как бы внес новую живую струю юмора. Мои выступления сопровождались взрывами хохота и имели явный успех. Вскоре я стал любимцем этой веселой актерской компании. Конечно, большую роль сыграли Гелла и Володя: они оба от души меня любили и хотели, чтобы эти чувства разделяли с ними все в нашей компании.
Я был очень счастлив и, как ребенок, радовался жизни. Была весна, и я жаждал настоящей любви и мечтал всретить ее. Такой момент вскоре наступил, и ко мне пришла моя любовь. На наши вечеринки приходила очень милая и обаятельная молодая актриса Анастасия Гончарова. Все в театре ее любили и считали талантливой и перспективной. Поэтому Гончарову часто занимали в репертуаре театра. Мне очень нравилась эта девушка, и я ходил в театр на все спектакли, в которых она играла. В ее игре были теплота, искренность и ее нежная душа. После каждого спектакля, оставаясь неизвестным поклонником, я передавал ей через билетера цветы и конфеты. А на наших вечеринках Настя была просто душой общества. Она чудесно пела, аккомпанируя себе на гитаре, грациозно, темпераментно танцевала. Настя стала моим кумиром, мечтой моей жизни. Она восхищала меня своим артистизмом, а ее красота просто заставляла меня трепетать. В театре она с блеском сыграла Ларису Огудалову в “Бесприданнице”. И в этой роли в театре ей не было равных. Но больше всего я любовался ею, когда она заливалась хохотом во время моих выступлений в компании, а ее синие глаза смотрели на меня и искрились радостью.
Я был влюблен в нее, но не решался с ней объясниться, хоть и не был от природы робок. Я понимал, что должен дождаться подходящего момента. И вот наконец такой момент наступил.
Однажды после спектакля “Бесприданница”, в котором играла Настя, мы собрались у Гуровского. Все выпили за Настин успех и попросили ее исполнить романс Ларисы. Она взяла гитару и начала петь… А я был слегка пьян, глядел на нее влюбленными глазами и думал, что сейчас просто умру от переполнявших меня чувств… А Настя, бросая на меня томные взгляды, голосом, полным драматизма, пела:
Но не любил он,
Нет, не любил он,
Ах, не любил… меня.
Я подошел к ней и при всех сказал: “Ты — чудо таланта и красоты! Я люблю тебя!” Наступила пауза, и Володя, чтобы разрядить обстановку, включил радиолу. Я пригласил “бесприданницу” танцевать, обнял ее нежно за талию и прижал к своему сердцу. А Настя закинула руки мне за шею, прижалась своей горячей щекой к моему лицу и тихо спросила: “Это ты?” Я сразу же понял, что она спрашивает о цветах и конфетах, кивнул головой и тихо произнес: “Прости, любимая, если не угодил”. Наши губы встретились, мы поцеловались и сразу же вышли из номера. Гости проводили нас понимающими взглядами. В коридоре я взял Настю за обе руки и, целуя их, сказал: “Настенька! Я совсем без ума от тебя и сделаю все, чтобы ты была самой счастливой девушкой”.
В компанию мы уже не вернулись и отправились ко мне в номер пить армянский коньяк. Все было как во сне. Мы пили за успех, за счастье и за надежды на будущее. Я смотрел на Настю с обожанием, говорил ей о любви, восхищался ее красотой и сценическим дарованием. Настя была страстной возлюбленной, и мы провели с ней самую волшебную ночь в моей жизни. В ту ночь я был самым счастливым человеком на земле.
Утром, пока я спал, как младенец, Настя встала и, перед тем как уйти, подошла и разбудила меня нежным поцелуем. Я открыл глаза и увидел Настю, такую веселую, такую красивую и такую желанную… Короткая юбка обтягивала ее прелестную попку, и я любовался ее длинными стройными ножками. Тонкая блузка еле сдерживала натиск ее больших, упругих грудей. Настя словно бросала мне вызов, восхищала и дразнила… Меня всего обдало жаром, и я, как безумный, схватил ее и впился в ее сочные губы. Она вся затрепетала и, прильнув ко, мне издала сладострастный стон. Такая девчонка! С ума сойти! Я совсем потерял голову и с остервенением сорвал с Насти всю одежду, ворвался в нее и любил ее, как бешеный… От возбуждения и острого наслаждения мы просто сходили с ума и очень хотели, чтобы эта страсть длилась вечно. Но наш любовный пыл наконец погас, и мы оба в сладостной истоме раскинулись на постели. Затем мы встали, позавтракали, и я проводил Настеньку до ее дома и поехал на завод.
В этот же день поздно вечером я заехал в театр и оставил Насте короткое письмо: “Любимая! — писал я. — Пришел с работы в свой номер, а тебя там нет… И я здесь, на чужбине, совсем один, сижу и остро переживаю нашу первую встречу. Это была сказочная ночь! Не представлял, что могу испытывать такое счастье. Меня теперь отдельно просто нет, и я не могу существовать, если тебя нет рядом. Я жду встречи с тобой, задыхаясь от любви. Хочу все время смотреть на твое прекрасное лицо, восхищаться моей молодой Сарой Бернар и чувствовать себя на Олимпе любви. Сообщи мне, когда мы встретимся, и, ради Бога, прости патетику влюбленного инженера. Павел”.
На следующий день утром я получил от Насти ответную записку: “Милый Павлик! Спасибо тебе за чудесное письмо. Честно признаюсь, что больше года я ждала встречи с тобой, а встретила только вчера. Заразил меня своей любовью, пропитал всю страстью, и теперь хожу, как больная с высокой температурой. Просто вся горю и наверняка кажусь тебе провинциальной дурочкой. Но смотри, я девушка ревнивая, а в театре полно красоток. Посмотришь на другую хоть раз — убью! Пашенька, благодарю тебя за прекрасные цветы и конфеты. Приходи вечером на спектакль, я в нем играю. Если захочешь, поедем к тебе. Твоя Настя”.
Вечером я помчался в театр и после спектакля преподнес Настеньке золотую цепочку. Настя в благодарном порыве расцеловала меня, и мы отправились ко мне в гостиницу.
У меня в номере мы выпили бутылку коньяка и разговорились. Настя сказала, что я вижу только внешнюю сторону театральной жизни. Это удачные спектакли, талантливые актеры, восторг и аплодисменты зрителей и, конечно, веселые актерские тусовки. А закулисная жизнь, к сожалению, часто омрачается необходимостью поддерживать “хорошие” отношения с режисером театра, скрывать свои чувства, свое мнение и постоянно идти на компромиссы, избегая конфликтных ситуаций с ведущими актерами.
Все это мучает ее, вызывает разочарование, а временами просто опускаются руки. На глазах Насти блестели слезинки. Я обнял ее, хотел утешить, поддержать и попытался объяснить Насте, почему наступает это разочарование, так как уже давно размышлял на эту тему. На бедную девушку обрушился поток моего бурно-сумбурного красноречия:
“Почему у многих людей возникает чувство, что человек живет в мерзком и фальшивом мире? Но при этом все делают вид, что все хорошо, даже прекрасно. Точно как в песне поется: └Все хорошо, прекрасная маркиза!” У человека есть прекрасная работа, книги, кино, театр, увлечения и даже хобби. Его окружают товарищи по работе, есть приятели и закадычные друзья. Но почему же так смята душа, почему не радует все, что крутится в водовороте жизни, захватывает тебя и кружит в проблемах служебных интересов и бытовых забот?
Да все это потому, что многие окружающие тебя люди непрерывно лгут, жадничают, хитрят, изворачиваются, завидуют друг другу и всеми правдами и кривдами добиваются материального благополучия и солидного положения в обществе. Эти люди └от всей души” говорят комплименты своему чванливому начальнику, а собрату по искусству, от мнения которого зависит их успех, внушают, что он гений. И это стало нормой жизни. А нравственность, преданность, верность и порядочность выбросили на свалку.
Например, если мужчины без любви и обожания просто хотят соблазнить женщину, то врут напропалую, используя риторику. Говорят, что она чудо природы, сказочная принцесса и самая прекрасная на земле. Как тут устоять? И очень хочется верить! Многие люди все время врут и фальшивят. Но это ведь не радует человека, а разрушает его. А эти └веселые” водочно-допинговые компании! Тут и доморощенные └острословы” пошлого юмора, разглагольствования о политике, в которой почти никто не разбирается, и информация о чудесах, достижениях техники и катаклизмах природы. Тут и Бермудский треугольник, НЛО с гумманоидами, клонирование и, конечно, сплетни о частной жизни популярных артистов. Но ведь это все суета сует и томление духа.
А главное состоит в том, что человек не может состояться как личность, если не занимается творческим трудом и не является созидателем, какой бы профессией он ни занимался. Человек, неспособный творчески работать, становится просто винтиком и выполняет лишь механическую функцию в механизме человеческого общества. А после ухода из жизни он оставляет на память потомкам только тире между двумя датами.
Но, кроме способности заниматься творчеством, бог наградил человека способностью любить, создать свою семью, воспитать детей и участвовать в развитии цивилизации на земле. Возьмем мужчину. Любовь, преданность и поддержка друзей и родственников радуют и согревают его душу. Но мужчине очень нужна любовь к женщине. Мужчина, любящий свою избранницу, вдохновлен в творчестве и счастлив в личной жизни. А женщина в порыве любви к своему возлюбленному тоже счастлива. Она расцветает, хорошеет и становится прекрасным созданием. Ведь все начинается с любви. Любовь освящает жизнь!
Теперь, Настенька, несколько слов лично о тебе. Ты молодая и талантливая актриса. Твоя жизнь полна творческих успехов и надежд на будущее. И очень скоро наступит время, когда ты будешь иметь звания и будешь ведущей актрисой театра. А те временные компромиссы, на которые тебя толкает жизнь в актерском коллективе театра, ты не должна болезненно воспринимать как какие-то унизительные ситуации. Просто это некие, издавна установленные правила закулисной театральной жизни. А чаще всего черная зависть, как гидра, мучает и терзает многих артистов, и это обычно связано с их неспособностью мириться с превосходством и успехом коллег по сцене. Но я уверен, что Настя Гончарова никому не позволит себя унижать и оскорблять, так как это задевает ее честь и достоинство. А честь и достоинство — это главное богатство человека. Я восхищаюсь тобой, потому что ты всегда со вкусом одета, приветлива в общении, излучаешь энергию темперамента и обладаешь обаянием и привлекательностью. Настенька! Я очень тебя люблю, моя девочка, мое счастье! Я обожаю тебя и вижу, как горит огонь твоей внешней и внутренней красоты”.
Настя бросилась в мои объятия, и мы, забыв обо всем на свете, устремились в мир любви. Ее нежность, красота и женственность пьянили и будоражили меня, заставляли бешено биться сердце и возбуждали страстное желание бесконечно обладать моей любимой. Мы снова провели вместе всю ночь, а утром проснулись очень поздно, и я опоздал на работу. У меня был такой счастливый вид, что коллеги предположили, что я выиграл по лотерейному билету новую автомашину. А я не стал их разуверять.
Моя командировка подходила к концу, а на заводе все мои дела шли к завершению. Наши встречи с Настей продолжались, и я все время находился в состоянии любовной эйфории. Все было прекрасно, и я благодарил судьбу за все ее благодеяния.
Но не зря говорят, что “не все коту масленица — наступит и постный день”. За неделю до моего отъезда в театре была премьера спектакля “Таланты и поклонники”. Эту пьесу долго репетировали и возлагали надежды на успех. Гелла Крыжачковская играла Негину, а Настя Гончарова — Смельскую. Конечно, я тоже был в театре. Был аншлаг. После спектакля вся наша компания собралась у Гуровского, чтобы отметить премьеру и повеселиться.
В этот вечер я был в ударе, удачно острил, рассказывал анекдоты и веселые истории. Настя сидела рядом со мной. Мы с ней пили шампанское, смеялись и собирались удрать из компании ко мне в номер. В этот момент Володя Гуровский попросил меня поделиться впечатлениями о премьере. Все гости поддержали его просьбу, и особенно Гелла.
А я решил, что наступил мой звездный час и я сумею, показав свой интерес к театру, сделать театроведческий анализ пьесы. Особенно я хотел произвести хорошее впечатление на мою любимую Настеньку.
Все гости смотрели на меня с интересом и ждали, что я скажу. И я произнес целый монолог: “Признаюсь, что я очень люблю почти все пьесы Александра Николаевича Островского, и особенно комедии и социально-психологические драмы, в которых показаны судьбы людей из актерской среды. А └Таланты и поклонники” как раз одна из таких пьес. Больше всего мне понравилась и произвела сильное впечатление наша дорогая и талантливая Гелла Крыжачковская, которая с блеском сыграла роль актрисы Саши Негиной. В ее игре мы увидели все переживания актрисы провинциального театра, которой пришлось решать трудную дилемму в ее жизни. Я хочу поздравить Геллочку с большим творческим триумфом. Я ведь не театральный критик, но, если можно, хотел бы сделать пару-другую негативных замечаний, за что заранее прошу у вас прощения.
Мизансцены в отдельные моменты спектакля, на мой взгляд, режиссерски не продуманы. Возлюбленный Негиной, студент Петя, выглядит жалким и несуразным и, конечно, совсем не вызывает симпатий, что противоречит замыслу драматурга. А князь Дулебов чересчур циничен, вульгарен и совсем не похож на аристократа.
А последнее — это декорации. Тут явная эклектика. Поэтому декорации не производят на зрителей хорошего впечатления. Но в целом премьера, конечно, удалась и имела явный успех”.
После моего монолога над столом нависла туча, а артисты многозначительно переглянулись и замолчали. Это была ужасная немая сцена. Но через несколько секунд снова начался общий разговор, а о новом спектакле больше не было сказано ни слова. Я был окрылен мнимым успехом и радовался, что так удачно выступил.
К моему удивлению, Настя неожиданно встала из-за стола и, не попрощавшись со мной, ушла домой. Я подумал, что, наверное, она обиделась, так как я не похвалил ее в роли Смельской в спектакле. Я расстроился, но подумал, что сумею ей объяснить, почему воздержался от похвал.
А дело было в том, что Настя была чистой, нежной и душевной девушкой, способной на самые прекрасные чувства. И ей, конечно, удавались такие роли, как Лариса в “Бесприданнице”. Думаю, что и роль Негиной в спектакле “Таланты и поклонники” Настя также сыграла бы с большим успехом, но эта роль была уже занята.
Она была способна играть роли героинь, у которых любовь и нравственные принципы были основой жизни. А роль вертлявой, продажной, беспринципной и распущенной артистки Смельской в “Талантах и поклонниках” не была, к сожалению, для нее органичной, и поэтому Настя внесла в свое исполнение множество театрально-сценических штампов. Я хотел в самой деликатной форме все это объяснить моей любимой и высказать сожаление, что не она играла Негину. Но объясняться с Настенькой ни в этот вечер, ни в другие дни мне не пришлось. Настя не вернулась на вечеринку, и вскоре я ушел к себе в номер.
А на следующий день и в последующие дни произошло что-то ужасное. Володя Гуровский, Гелла и другие артисты, с которыми я был на последней вечеринке, перестали со мной здороваться и просто проходили мимо, не замечая меня. Это был самый настоящий бойкот.
Настя не звонила мне по телефону, на мои записки не отвечала и вообще избегала встреч со мной. Я чувствовал глубокое унижение и не находил себе места. Прошло два дня, а я по-прежнему остро переживал эти события и не мог понять, что все-таки случилось. Но ждать больше тоже не мог и отправился к Гуровскому. Слава Богу, я застал его в номере и сказал, что не могу понять, за что впал в немилость, что очень дорожу их дружбой и что моим переживаниям нет предела.
Володя помолчал минуту, а потом решительно сказал: “Знаешь, Паша, правильно говорят, что от любви до ненависти всего один шаг. Особенно это верно для людей театра. Да, мы, артисты, ведем беспорядочную жизнь, любим застольные беседы, пьем, обожаем жизнь в ее взлетах и падениях, разыгрываем романы и хотим, чтобы жизнь била ключом. Но главное в нашей жизни — это театр, наше творчество. Театр — это наш храм. В нем вся наша жизнь, все наши надежды на успех.
Ты знаешь, что мы очень долго готовили премьеру └Талантов и поклонников”. Этому мы отдали все свои силы и способности и, конечно, ждали признания наших творческих усилий.
Мы все полюбили тебя, Павлик, как творческую личность, талантливого, остроумного и веселого молодого человека и, конечно, очень дорожили твоим мнением. Ты был самым дорогим и уважаемым гостем в нашей компании. Поэтому я и мои товарищи просто попросили тебя сказать нам, понравился или не понравился тебе наш новый спектакль. Мы все ждали, что ты скажешь: да или нет.
Прости за вульгарность, но ты пришел на нашу святую сцену театрального храма, просто нагадил нам в душу и ушел с самодовольным видом. А мы должны были все это нюхать… Ты, Павел, нас ужасно разочаровал, потому что как самодовольный профан охаял наш труд и даже не понял, что произошло. Вот поэтому мы все от тебя отвернулись, и даже Настя Гончарова, которой было больнее всех”.
Вся эта обличительная речь как обухом по голове ударила меня, и я наконец понял, что произошло. В своей жизни я никогда не упорствовал в заблуждениях и всегда был готов признать свою вину. Поэтому я искренне попросил Володю извиниться за меня перед друзьями и сказать, что это будет для меня уроком на всю жизнь. Я попросил им передать, что больше никогда не позволю себе высказываться столь безапелляционно о делах, в которых я просто недостаточно компетентен.
Гуровский сразу потеплел, перестал ершиться и понял, что я их всех люблю, уважаю, а обидел по глупости. Мы с Володей обнялись и помирились.
На следующий день он все рассказал Гелле, Насте и другим артистам, которые были на последней вечеринке. Но сам я ни с кем не объяснялся, и этот эпизод продолжал терзать мою душу. Мне хотелось поскорее уехать в Ленинград и все забыть. Володя сказал мне, что все меня простили и придут проводить на вокзал.
С Настей я до отъезда так ни разу и не встретился и считал, что она меня предала. Наступил день отъезда. Я стоял на перроне один и решил, что никто не придет меня проводить. Но за пять минут до отправления поезда приехали Володя, Гелла и Настя. Я обнялся и расцеловался с Володей и Геллой, а на Настю не мог смотреть… Любовь и обида захлестнули мертвой петлей мои чувства, а сердце колотилось и хотело разорваться на куски.
Настя подошла ко мне и со слезами на глазах сказала: “Прости, ради Бога! Я виновата. Не должна была уходить из-за этих дурацких разборок и обид. Прости, пожалуйста, Павлик, и никогда меня и мою любовь не забывай…” Я стоял, молчал, хотел обнять Настю, но что-то меня удержало. Я сказал всем: “До свидания, друзья! Я желаю вам счастья!” Раздался прощальный гудок, и я уехал из Омска.
Вроде бы был “хеппи энд”, но осталась глубокая зарубка в моей душе. Меня никогда не покидала мысль, что нельзя так жестоко унизить человека и растоптать его чувства, даже если он совершил ошибку или неправильно себя вел. Унижение разрушает душу и приводит к разочарованию в жизни.
Прошло много лет. И сейчас я лучше понимаю причину обиды Володи и его друзей. Ведь актеры — это дети сцены, они все — ранимые, эмоциональные существа, которые жаждут успеха, похвал и восторгов. Они гиперболизированы в своих проявлениях эгоизма, зависти и жажды комплиментов. Артисты ждут от зрителей только слепой любви и беспредельного восторга. И если кто-либо их не хвалит, то наступает обида, а человек, который высказал негативное мнение, становится их врагом. Вот почему я не оправдал их ожиданий и вызвал столь глубокую обиду. При этом мой образ в их глазах сразу же потускнел, а мой монолог с оценкой премьерного спектакля с треском провалился. При этом объявленный мне бойкот был не более как детская обида ранимых служителей Мельпомены.
И теперь я понял, что и сам по их примеру чересчур драматизировал все эти события и больше не должен обижаться на моих друзей. И я с радостью вспомнил и рассказал обо всех моих приключениях во время омской командировки.