Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2005
Казалось бы, что может сказать об участии универсантов в Великой Отечественной человек, приехавший из провинции для поступления в тогдашний Ленинградский университет, да к тому же которому в 1945 году исполнилось всего 8 лет!
Без сомнения, в памяти мальчишки, который проживал в бывшей Вятке (ныне город Киров), остались некоторые воспоминания тех лет, например, тревожные разговоры соседей по коммунальным квартирам выстроенного в 1930-е годы дома о начале в июне 1941 года трагической войны. Затем мобилизация на войну почти всего мужского населения. Впоследствии доносившийся из домашнего репродуктора торжественный голос диктора Левитана, объявляющий об очередной победе. Вернулись с войны далеко не все ушедшие на нее. Зато запомнилось шествие через центр города с вокзала огромной колонны немецких военнопленных. Они затем заполнили большие тюремные корпуса на улице Карла Либкнехта, обнесенные колючей проволокой с вышками для вооруженной охраны. Ранее по дороге в школу я старался не обращать внимания на огромную колонну уголовников, как нам говорили учителя, выходящих рано утром на работу в сопровождении охранников с собаками. Позднее, занимаясь историей, я прочитал, что Вятлаг был одним из многочисленных мест пребывания для политических заключенных.
После ряда биографических перипетий окончание отделения русского языка для иностранных учащихся филфака в 1963 году, а в 1969 году возвращение в университет на административную и преподавательскую работу. И в ходе более чем сорокалетней преподавательской деятельности я пришел к заключению, что информация об истории университета более важна и необходима нашим соотечественникам, а не иностранцам. В самом деле, вот цитата из передовицы газеты “Санкт-Петербургские ведомости” от 12 мая 2001 года: “…опрос 10–12-летних детей показал, что многие из них не имеют никакого представления о прошедшей войне и даже о том, с кем воевал СССР”. А ведь во время Великой Отечественной войны наша родина потеряла более 25 миллионов человек! И точно назвать эту цифру, как и пострадавших от репрессий, вряд ли кто сможет.
Минувшей войне посвящено сейчас немало работ университетских авторов. Назовем хотя бы известный том “История Ленинградского университета. Очерки”, изданный в 1969 году под редакцией профессора В. В. Мавродина, выпуски А. Ф. Бережного и В. Ф. Барабанова “Они сражались за Родину”, книги 1990 года коллектива авторов “Ленинградский университет в Великой Отечественной” и 1996 года под редакцией контр-адмирала в отставке, председателя Совета ветеранов войны и труда СПбГУ М. А. Шишкина “Университет в блокадном и осажденном Ленинграде 1941–1944”, два издания коллектива авторов “Книги памяти Ленинградского — Санкт-Петербургского университета. 1941–1945”, публикации В. А. Ежова, Г. Л. Соболева, Е. М. Косачевской, Л. Л. Эльяшовой и других, многочисленные статьи в городской и университетской прессе, и прежде всего в журнале “Санкт-Петербургский университет”. Немало места уделено Великой Отечественной войне и в юбилейном издании 1999 года “275 лет. Санкт-Петербургский государственный университет. Летопись 1724–1999”. В Музее истории университета насчитывается более 30 тысяч единиц хранения; примерно 4 тысячи из них напоминают о Великой Отечественной. Основываясь на этом материале, собственных публикациях и архивных разысканиях, попытаемся бегло пройтись по этим годам, так как данная тема представляется нам неисчерпаемой.
Реакция на начало войны в университете была немедленной. Утром 23 июня 1941 года в лектории на втором этаже здания на Менделеевской линии, где тогда располагались исторический, философский, политико-экономический и географический факультеты, а также общевузовская кафедра военной подготовки, собрались представители этих подразделений. Выступая первым, академик Е. В. Тарле сказал: “Преступная авантюра, затеянная фашистскими главарями, обрушится на их же головы”. В принятой здесь резолюции участники митинга заявили о своей готовности бороться за родину. Подобные же собрания прошли и в других университетских зданиях. В резолюции митинга, прошедшего в актовом зале филологического факультета, говорилось: “Те, кого позовут партия и правительство, выполнят свой исторический долг на фронте, выполнят с радостью, ибо ничего нет выше чести с оружием в руках защищать нашу родину”. Университетская многотиражка за 25 июня опубликовала письмо студенток Ани Островской (будущего старшего преподавателя филфака А. Е. Островской), Полины Павленко, Шуры Сотниковой, Зои Овечкиной и других, в котором говорилось: “Через несколько дней 17 медсестер, студенток филологического факультета, отправятся на фронт. Мы будем работать энергично, уверенно и спокойно. Мы знаем, что наши подруги по факультету, оставшиеся в тылу, сумеют овладеть специальностью медсестры, чтобы по первому зову также стать в ряды защитников нашей великой Родины”. Всего же около 600 университетских студенток стали медсестрами.
Сотни заявлений с просьбами зачислить добровольцами в действующую армию, в ряды народного ополчения и партизанские отряды поступили от преподавателей, служащих и студентов. Уже 26 июня первая группа добровольцев отправилась на фронт. 30 июня в университете начала работать комиссия по организации народного ополчения. Сюда также шли представители всех факультетов. В народном ополчении полковым комиссаром стал профессор Б. А. Чагин, а батальонным комиссаром — доцент Л. Э. Розенштейн. В начале июля партком ЛГУ начал формировать партизанский отряд. Командовать им стал студент-филолог Сергей Максимов; в отряд вошли 50 представителей разных факультетов. В то же время из студентов университета и Академии художеств создается партизанский батальон, командиром которого назначается студент философского факультета В. И. Дорофеев. В первые же дни на фронт ушли все члены партбюро филологического факультета во главе с его секретарем Дялиным и заместителем секретаря студенткой Павленко. Приказом ректора ЛГУ профессора А. А. Вознесенского от 8 августа было введено обязательное военное обучение для всех находившихся в городе студентов, преподавателей и служащих в возрасте от 17 до 50 лет. 21 августа 1941 года было опубликовано воззвание Ленинградского горкома ВКП(б), Горсовета и Военного совета фронта к жителям города, в котором говорилось: “Встанем как один на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы! Будем стойки до конца! Не жалея жизни, будем биться с врагом, разобьем и уничтожим его!”
Был организован трудовой штаб, начальником которого стал профессор исторического факультета М. А. Гуковский. Штаб выделял студентов и преподавателей на строительство оборонительных укреплений под Ленинградом, а также для подготовки помещений города под госпитали. Филологи в конце июля работали под Старой Руссой. Руководил этой группой преподаватель Е. И. Наумов, впоследствии профессор кафедры советской литературы. Он вспоминал: “С трудностями приходилось сталкиваться на каждом шагу, не хватало даже носилок, землю приходилось носить в корзинах и ведрах. Иногда приходилось снимать с себя рубашку, завязывать рукавами ворот и носить землю этим импровизированным мешком. Работать приходилось не по часам, а по солнцу: вставали и ложились с ним”. Был создан госпиталь и на историческом факультете, который принял первых раненых 17 сентября 1941 года. В протоколе заседания комитета ВЛКСМ ЛГУ было записано: “Госпиталь на истфаке наш, мы за него отвечаем”.
Ученые факультетов вели большую агитационно-массовую работу среди населения и в войсках. В городскую лекторскую группу вошли, например, профессора А. А. Вознесенский, В. В. Мавродин, Н. П. Полетика и др. Не раз перед ранеными городских госпиталей с лекциями о русских писателях выступал, в частности, профессор В. Е. Евгеньев-Максимов. Настроение ученых университета в те дни отражало направленное в октябре 1941 года письмо антифашистскому митингу ученых страны. В письме, под которым стояли и подписи академиков И. Ю. Крачковского, И. И. Мещанинова и профессора А. П. Рифтина, говорилось: “Уничтожение кровавого гитлеризма является необходимой предпосылкой для развития и дальнейшего процветания науки, служащей человечеству, науки созидающей, науки истинного гуманизма”.
Напомним, какую участь нашему городу готовили руководители фашистской Германии. В секретной директиве немецкого военно-морского штаба от 22 сентября 1941 года, когда уже началась блокада Ленинграда, говорилось: “Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли… Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты”.
Воспитанники Ленинградского университета сражались фактически на всех фронтах. Приведем некоторые примеры. В декабре 1941 года рота, в которой служил выпускник исторического факультета В. В. Васильковский, вела бои за освобождение деревни Рябинки Московской области. Когда до населенного пункта оставалось около 150 метров, вражеский пулемет из замаскированного дзота открыл огонь и заставил залечь наших наступающих солдат. Сержант Васильковский подполз к дзоту и бросил в амбразуру две гранаты. Однако пулемет продолжал стрелять. И тогда воин закрыл амбразуру своим телом. Деревня была освобождена. Героя посмертно наградили высшим орденом страны — орденом Ленина. Сейчас на историческом факультете есть мемориальная аудитория его имени. В ней установлен бюст погибшего героя.
В архиве Музея истории университета хранятся воспоминания С. А. Студенцова, относящиеся к 2003 году. Студенцов повествует в них о своем участии радистом в группе парашютистов-десантиков Балтийского флота, которой командовал бывший студент географического факультета ЛГУ Сергей Григорьевич Стахевич (1918–1941). Студенцов рассказывает, как группа выполняла в конце лета 1941 года задание в тылу врага. При возвращении на базу через Финский залив на похищенной лодке она была настигнута финским военным катером. 30 августа военный суд в г. Перво приговорил всех взрослых членов группы к смертной казни, а двух участников ее, в том числе и автора воспоминаний, ввиду несовершеннолетия к шести годам тюремного заключения в Хельсинки. Приговор был приведен в исполнение. В 2000 году Российское консульство в Финляндии установило гранитный обелиск на могиле расстрелянных героев в г. Перво. Заодно автор воспоминаний вносит правку в “Книгу памяти”, изданную университетскими авторами в 1995 году.
В январе 1942-го партизанский отряд под командованием В. Дорофеева второй раз отправился в тыл врага. При переходе линии фронта люди отряда попали под огонь вражеских пулеметов. В бою погиб и сам Дорофеев. Партизаны отомстили за него. Их девизом были впоследствии слова погибшего командира: “Университет потребует отчет”. Были и другие потери. В сентябре 1941-го при очередном переходе линии фронта погиб С. Максимов. Тогда же при перебазировке кораблей Балтийского флота из Таллина в Ленинград был убит мобилизованный профессор О. В. Цехновицер. В январе 1942 года пал смертью героя поднявший в атаку свой батальон политрук Б. Рохлин, воспитанник филфака. Посмертно он был награжден орденом Ленина. В Комнате боевой славы филологического факультета сейчас хранятся 43 фотографии погибших на фронтах преподавателей, учащихся и сотрудников факультета.
Финскую войну 1939 года и Великую Отечественную прошел Н. А. Ансберг (1917–1998), выпускник геолого-почвенного факультета, а впоследствии университетский профессор. Закончил войну в Берлине Б. В. Братусь (1918–1986), впоследствии доцент филфака, неоднократно заведовавший кафедрой русского языка для иностранцев. С третьего курса филфака ушел на фронт А. И. Моисеев (1919–2000). Пять последующих лет служил на нескольких фронтах от Мурманска до Владивостока, был награжден четырнадцатью боевыми орденами и медалями. Затем он возвращается в университет, заканчивает его и аспирантуру. Впоследствии стал профессором и заведующим кафедрой. В архиве Музея истории университета хранится копия приказа о зачислении с 1 сентября 1941 года в число студентов первого курса геолого-почвенного факультета Васильевой Веры Васильевны (1923 года рождения). Впоследствии она являлась “бойцом команды, обслуживающей главное здание и здание спортзала” (приказ по ЛГУ № 530 от 30 сентября 1941 года). Проживали студенты на третьем этаже здания НИФИ и по ночам дежурили, оберегая университетские здания от ракетчиков и пожаров. За это им выдавали карточки на ежедневные обеды. Она вспоминает, как однажды студенты преследовали вражеского ракетчика по чердаку главного университетского здания. На кафедре английского языка филфака работала А. М. Миненкова (1921 года рождения). В годы войны она была старшиной, служила в медсанбате и полевых госпиталях Западного и 2-го Прибалтийского фронтов. Была награждена орденом Отечественной войны второй степени и медалями, в том числе “За боевые заслуги” и “За победу над Германией”, затем долгие годы являлась старшим преподавателем, работала на биолого-почвенном, географическом и юридическом факультетах. И это только несколько примеров, которые можно было бы приводить до бесконечности. Всего же на фронт ушли около 2800 универсантов.
Студенческий контингент на факультетах тогда составляли в основном девушки. Одна из них, Е. Миллер, вспоминала: “Истфак в ноябре–декабре 1941 года. Страшно холодно. Дымит времянка. Совсем рядом слышны разрывы снарядов. В. В. Мавродин рассказывает о создании русского национального государства”. Студенты и преподаватели дежурили тогда в университетских зданиях круглосуточно, охраняя их от пожаров при бомбардировках и во время артиллерийских обстрелов.
В ночь на 10 сентября первые бомбы упали на здания университета. В конце ноября 1941 года часть П-образного здания общежития на 5-й линии Васильевского острова (дом 66) была разбомблена, причем погибли и получили ранения более 100 человек — университетских студентов и эвакуированных жителей Колпина. Студентов затем переселили оттуда на Университетскую набережную, 11 (там, где сейчас находятся кафедры африканистики, славистики и индийской филологии). Выжили они там благодаря отоплению мебелью из соседних аудиторий и котлетам из конины и дрожжевым супам в “восьмерке” — столовой на Биржевой линии. С 20 ноября рабочие стали получать в день по 250 граммов суррогатного хлеба, все остальные группы населения — по 125 граммов. В какой-то степени положение универсантов спасало открытие на третьем этаже главного здания стационара-профилактория на 100 мест для преподавателей и сотрудников.
В феврале 1942 года университет был эвакуирован в Саратов и Елабугу, где учебный процесс продолжался. Притом не все обстояло так благополучно. Например, декан географического факультета профессор С. В. Калесник был эвакуирован в Саратов на носилках. Всего же на географическом факультете тогда продолжили обучение 122 человека. И тем не менее там были защищены диссертации Н. Г. Коншиной, Б. П. Кароль и П. Д. Бобок.
В Ленинграде же осталась небольшая группа сотрудников (чуть более 60 человек) во главе с заместителем ректора А. М. Моргеном (впоследствии, в дни празднования 125-летия ЛГУ, он в числе других был награжден орденом “Знак Почета”). В их задачу входило наблюдение за сохранностью зданий и ведение некоторых научных изысканий, в основном оборонного характера. В бывшей Александровской коллегии (ныне административный корпус) находилось в годы блокады военное конструкторское бюро. Но эвакуировались не все. Например, 31 августа 1942 года в доме 29 по 16-й линии Васильевского острова, где он жил, скончался академик — физиолог А. А. Ухтомский (на фасаде этого дома сейчас мемориальная доска с текстом, извещающим о проживании здесь академика). Всего же в блокированном городе умерли 22 университетских профессора и 76 преподавателей. Среди них были, например, академик С. А. Жебелев, востоковед А. Я. Борисов и семитолог П. К. Коковцев. Умер от голодного истощения заведующий кафедрой славянской филологии профессор К. А. Пушкаревич, скончался по дороге в Саратов иранист Л. А. Хетагуров. Свое состояние в то время описывал в дневнике оставшийся в Ленинграде востоковед А. Н. Болдырев: “12 декабря 1941 г. С утра был в университете, сокращали часы, трудно все же читать… 18 февраля 1942 г. Вечером едва не грохнулся. Ощущение пустоты и легкости тела необычайно усилилось… 12 апреля 1942 г. Филфак на замке — все на снегу”.
Итак, учебный процесс продолжался уже в эвакуации. В конце сентября 1943 года там были избраны членами-корреспондентами АН СССР университетские профессора С. Д. Балухатый, И. А. Кибель, Т. П. Кравец, Д. Н. Насонов и Н. В. Юшманов. В Саратове отметили, как уже говорилось, 125-летие университета. Тогда-то, в феврале 1944-го, и был Ленинградский университет награжден орденом Ленина. Макет этого ордена, как и ордена Трудового Красного Знамени — правительственной награды 1969 года, украшает сейчас фасад главного здания со стороны Менделеевской линии. А строки первого из указов за подписью М. И. Калинина можно прочитать сейчас в вестибюле перед входом в актовый зал главного здания. Там же и мемориальные доски, которые посвящены погибшим представителям двух факультетов, располагающихся в этом здании. Да и в других старых университетских зданиях можно видеть эти доски и стенды.
А в дни празднования 40-летия великой Победы во дворе главного здания состоялась закладка фундамента и установка гранитного постамента универсантам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Спустя год был отлит в бронзе и установлен барельеф. На нем — уходящие на фронт преподаватели и студенты, их провожает женщина с ребенком. Сверху надпись: “На защиту Советской Родины!”. Ниже: “В бессмертие ушедшим. 1941–1945”. Памятник выполнен по модели В. П. Астапова и его сына, С. В. Астапова, и проекту В. С. Васильковского.
В этом году мы отмечаем 60-летие Победы. В книге участника Великой Отечественной А. Ф. Бережного — первого декана факультета журналистики — повторяются слова писателя, универсанта, также участника той же войны Ф. А. Абрамова: “Люди моего поколения отличались редкой самоотверженностью в труде, в учебе, в боях за Отечество. Они были великими романтиками-идеалистами в самом высоком смысле слова”. Действительно это было характерно для военного поколения. Но много ли этих людей осталось среди нас? По информации прессы в феврале 2001 года, из людей, кому в 1941 году было 18 лет, в живых осталось лишь 3 %. А ведь с тех пор прошло уже 4 года! По сообщению Петербургского радио 24 июля 2004 года, в Санкт-Петербурге сейчас живут чуть более 298 000 участников минувшей войны (это на 4,5 миллиона жителей). Из более 5000 преподавателей, работающих сейчас в университете, числится 292 участника Великой Отечественной (сюда, по данным Совета ветеранов войны и труда, входят и дети блокадного Ленинграда). И тем более они достойны всяческого внимания, признательности и уважения. Пожелаем же им прежде всего счастья и здоровья!