Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2005
В Аптекарский остров Александр Блок был влюблен с юности, когда жил неподалеку на Петербургской стороне в квартире отчима, размещавшейся в офицерском корпусе казарм Гренадерского полка, построенном Луиджи Руска и смотрящим вытянутым вдоль реки фасадом на Большую Невку. “Моя тихая Карповка”, — сказал поэт в 1918 году о реке, несущей свои медленные воды мимо Ботанического сада на Аптекарском острове. С одной стороны от сада, бывшего любимым местом прогулок поэта, близ зеркала Большой Невки стоит ныне изуродованная церковь Преображения, некогда полковая церковь Гренадерского полка, с другой — течет Карповка. А вдоль Карповки за ней на Петроградской стороне поныне возвышается целый комплекс зданий, принадлежавших некогда Гренадерскому полку. Немного подальше пролегает Большая Монетная улица. И с этой улицей, и с церковью Преображения связано явление Блоку в начале его поэтического и жизненного пути той, кого он называл Софией Премудростью, Таинственной Девой. Можно с уверенностью утверждать, что именно она определила судьбу поэта и характер его поэзии. 2 февраля 1901 года Александр Блок написал:
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене…
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Это в холодных снегах…
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое — не прах?
Нет, из Господнего Дома
Полный бессмертия Дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов…
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.
А в дневнике 1918 года Блок вспоминал о событиях начала 1901-го: “25 января — гулянье на Монетной к вечеру в совершенно особом состоянии. В конце января и начале февраля (еще синие снега около полковой церкви — тоже к вечеру явно является Она. Живая же оказывается Душой Мира (как определилось впоследствии), разлученной, плененной и тоскующей (стихи 11 февраля, особенно 26 февраля, где указано ясно Ее стремление отсюда для встречи └с началом близким и чужим” (?) — и Она уже в дне, то есть за ночью, из которой я на нее гляжу. То есть Она предана какому-то стремлению и └на отлете”, мне же дано только смотреть и благословлять отлет)”[1], [2].
Получается, что в своей дневниковой записи Блок связывает написание стихотворения “Тихо вечерние тени…”, где возникает мотив “синих снегов”, с пребыванием “около полковой церкви”, то есть церкви Гренадерского полка, в здании казарм которого он жил. Полковая церковь Преображения располагалась на Инструментальной (когда-то Церковной) улице у Ботанического сада близ Аптекарской набережной. Между тем такой авторитетный исследователь, как Влад. Орлов, утверждает в связи с первыми явлениями поэту таинственной Девы: “На всю жизнь запомнил Блок и день, и место, где случилось это однажды: 25 января 1901 года, на тишайшей Монетной улице, к вечеру, среди отливающих синим снегов, возле церкви Гренадерского полка (ныне не существующей) (церкви Гренадерского полка или какой-либо другой на Монетной улице никогда не было. — А. К.). В этот день было написано:
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах…” [3].
Иной не менее известный и серьезный ученый А. Л. Гришунин хотя и называет “полковую церковь” церковью Преображения, тоже утверждает, что она сейчас не существует [4]. В комментариях к Полному собранию сочинений и писем Александра Блока вообще игнорируется вопрос о местопребывании “полковой церкви”, около которой произошла описанная в стихотворении “Тихо вечерние тени…” встреча Блока с Софией Премудростью [5]. Между тем церковь Гренадерского полка на Инструментальной улице сохранилась и имеет поистине удивительную историю.
Стройность, легкость, возвышенность тоновской архитектуры и сейчас бросаются в глаза, когда подходишь к зданию церкви, занятому кафедрой ЭУТ СПбГЭТУ “ЛЭТИ” (бывшего ЛЭТИ). Эта церковь несомненно поднимала аптекоостровскую местность ввысь, к Богу, чему в немалой степени способствовали снесенные ныне луковичные купола храма. Кажется, что щупальцы сталинского здания 3-го корпуса ЛЭТИ облепили прекрасную церковь, искорежив ее в попытках не дать храму соединиться с небом. Из окон 3-го университетского корпуса открывается вид на эту церковь, построенную в византийско-эллинистическом стиле. Несмотря на отсутствие куполов, храм резко контрастирует с уродливой эклектикой стилей восточных дохристианских деспотий, ощутимой во внешнем и внутреннем облике сталинского здания, строившегося когда-то при участии китайских студентов. И построен этот храм на редкость прочно. Он имеет бронированные перекрытия, которые появились во времена Великой Отечественной войны, когда здесь размещались штаб, военный совет и политуправление Балтийского военно-морского флота.
Интересно, что церковь на предреволюционных фотографиях не производит такого впечатления легкости, как сейчас. Известно, что к началу века храм сильно изменился по сравнению с теми временами, когда его в 40-е годы XIX века возвел К. Тон — автор храма Христа Спасителя в Москве и множества других удивительных церквей в очищенном византийском стиле, из которых в Петербурге сохранилась только одна — церковь Преображения. Во времена Блока храм уже не имел золота на куполах и обветшал. Советская перестройка церкви, сделавшая ее похожей на венецианский дворец, словно по какой-то страшной иронии приблизила формы храма к первоначальному замыслу К. Тона.
А возможно, мы не ощущаем полета в линиях церкви на старых фотографиях и потому, что эти фото на открытках — раскрашенные, а значит, не могущие в полной мере передавать одухотворенное сияние воздуха, пронизанного бликами вод Большой Невки. Между тем в старые времена церковь не была оторвана от воды, как сейчас. Прямо перед храмом со стороны Большой Невки теперь возвышается холм. Он скрывает бункер адмирала В. Ф. Трибуца, построенный в годы Великой Отечественной войны. А перед бункером возведено какое-то безобразное разваливающееся хозяйственное здание (может быть, построенное когда-то для маскировки штаба).
Из церкви были проложены кабели в ставку Сталина. Бывший храм на какое-то время стал одним из центров всемирно-исторической битвы народов.
Старожилы ЛЭТИ утверждают: после революции, когда церковь Преображения закрыли (а это произошло в 1923 году), она была местом обитания беспризорников и шпаны, пока в 1930 году храм не облюбовали сначала под спортклуб института, и затем под его электроакустическую лабораторию, каковая размещена в церкви и сейчас. Как, наверное, хорошо проводить в храме акустические исследования! Ведь места для церквей выбирались особые во всех отношениях. Интересно, что с именем С. Я. Соколова, когда-то организовавшего в церкви лабораторию, связано рождение ультразвуковой техники и гидродинамики в СССР.
Внутренняя планировка храма сейчас не имеет ничего общего с церковной. Храм Преображения, являвший собой внутри один большой зал, ныне имеет несколько этажей. В цокольной части, там, где, как порой утверждают, были погребены 30 офицеров-гренадеров — героев Первой мировой войны, располагается бассейн для экспериментов. Третий этаж, несмотря на то, что после снесения куполов церковь была надстроена, очень низкий и тесный. Его теснота обусловлена сужением пространства храма к куполу. Известно, что церковь имела сферический свод, которым было перекрыто его обширное пространство.
Между тем в былые времена Преображенский храм являл собой внутри, как и снаружи, величественное зрелище. Церковный свод, что замечательно еще и в строительном отношении, на одних стенных упорах держал пять глав: внутри храма колонн и столбов не было. Церковь украшал деревянный вызолоченный иконостас в три яруса. Две главные иконы иконостаса в древнегреческом стиле на холсте изображали Спасителя и Божью Матерь с Младенцем и были написаны “на золотом фоне” К. Брюлловым. Четыре иконы евангелистов в больших медальонах главного свода, писанные по штукатурке масляными красками, являлись единственными в этом роде живописи работами К. Брюллова. Золотоглавая и пятиглавая церковь являла вид продолговатого четырехугольника с несколькими трехчетвертными колоннами по углам и небольшим выступом. Она имела не один, как сейчас, а три с трех сторон храма входа-портала с гранитными крыльцами. Ныне утрачена и арочная звонница, венчавшая западный фасад. Но отчасти облик фасадов можно восстановить по отсутствию на вновь прорубленных окнах (снизу и сверху от старых) украшений в стиле коринфского ордера.
По свидетельству старейшего сотрудника СПбГЭТУ “ЛЭТИ” и известного петербургского краеведа Б. М. Кудашева, иконы евангелистов в медальонах не находятся сейчас под слоем краски, как сообщают разные справочные издания, а разрушены, уничтожены. Они были замазаны краской в начале 30-х годов во время переделки здания и вырублены лет двадцать пять назад при капитальном его ремонте. Эти изображения по своей стоимости, определяемой художественной ценностью, едва ли не превышали стоимость затрат на строительство самой церкви. Прот. Иоанн Исполатов писал в 1875 году: “Четыре иконы евангелистов в больших медальонах главного свода, писанные по штукатурке масляными красками, суть единственная в этом роде живописи работа К. Брюллова, подобной которой по превосходному сочинению, выражению ликов, сочетанию красок и другим достоинствам художники не находят. Несмотря на высоту свода, где написаны иконы, было несколько опытов снятия копий с них. Желательно, чтоб эта превосходная работа была тщательно воспроизведена в верной копии; без этого может быть большая потеря для искусства, когда время или сырость своим разрушительным действием коснутся этого высокого произведения” [6], [7].
Церковь, представшая перед Александром Блоком в “синих снегах”, перешла к Гренадерскому полку в 1873 году. Она хранила полковые иконы св. Себастьяна и Казанской Божией Матери XVIII века. На стенах храма висели полковые знамена и траурные доски; в витринах лежали мундиры императоров-шефов.
За послереволюционные годы церковь пострадала очень сильно. Но “белые церкви, твердыни Вселенныя, не устоите, развалится мир”, — утверждает иеромонах Роман. Шестидесятисантиметровые броневые перекрытия и забутовка церкви снаружи, превратившие храм в крепость, говорят о том, что он хотя и со страшными ранениями, но все-таки вышел из смертельной схватки. А это означает: есть надежда, что не “развалится” особый духовный мир Аптекарского острова, поддерживаемый церковью Преображения.
Приподнятая на трехметровом искусственном холме церковь стремилась быть композиционным акцентом застройки восточной части Аптекарского острова, утопающей в зелени. Расположенная близ Большой Невки церковь должна была входить в число высотных ориентиров, расположившихся вдоль Невы. Еще при строительстве храма от Песочной улицы к Лопухинской проложили улицу с изломом у церкви. Новую улицу, как и площадь, назвали Церковной (с 1887 года — Инструментальная). На месте нынешнего СПбГЭТУ “ЛЭТИ” металлическая решетка ограждала парк Министерства внутренних дел, а затем и Александровского института (так по имени Александра III назывался институт, который в советское время станет известен в качестве ЛЭТИ).
Список литературы
1. Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 7. М; Л.: ГИХЛ, 1963. С. 343.
2. Аптекарский остров: Альманах. 2001. № 1. С. 106–108.
3. Орлов В. Поэт и город: Александр Блок и Петербург. Л.: Лениздат, 1980. С. 73.
4. Блок А. Дневник. М.: Сов. Россия, 1989. С. 418.
5. Блок А. А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 1. М.: Наука, 1997. С. 461.
6. Прот. Иоанн Исполатов. Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып. 6. СПб., 1878. С. 89.
7. Из истории 9-го корпуса СПбГЭТУ “ЛЭТИ” // Аптекарский остров: Альманах. 2000. № 1. С. 75.