Опубликовано в журнале Нева, номер 5, 2004
СЕРГЕЙ ОРЛОВ (1921-1977) * * * Приснилось мне жаркое лето, Хлеба в человеческий рост И я - восемнадцатилетний - В кубанке овсяных волос. Такой, как на карточке старой: Без шрамов военной поры, Еще не видавший пожаров, Еще не ходивший в прорыв На танке гвардейской бригады По дымному тракту боев, Еще не писавший в тетради Ни строчки военных стихов. Во сне в ту далекую пору Я глянул с улыбкой, а там Парнишка с доверчивым взором Шагал напрямик по полям. Веселый, счастливый, довольный, Ничуть не тревожась о том, Что девушка в садике школьном Впервые тоскует о нем. Шагал, не жалея пшеницы, Шагал, тишины не ценя, Не слушая песенку птицы, Что встала у солнца, звеня. На русого мальчика глядя, Мне так захотелось сказать: "Вернись к этой девушке в садик, Ей легкие руки погладь. На тропку сверни из пшеницы, Почувствуй, как тихо вокруг, Послушай залетную птицу, - Не поздно пока еще, друг". Но тут же я вспомнил о том, как Ревел над землею металл, Как в черных окопных потемках Я письма твои ожидал, Как небо казалось оттуда Синей, чем любимой глаза, И тишь приходила как чудо, Когда умолкала гроза, Как падал я в травы устало, Не помня уже ничего... Его впереди это ждало - И я не окликнул его. * * * 1 Руками, огрубевшими от стали, Писать стихи, сжимая карандаш. Солдаты спят - они за день устали, Храпит прокуренный насквозь блиндаж. Под потолком коптилка замирает, Трещат в печурке мокрые дрова… Когда-нибудь потомок прочитает Корявые, но жаркие слова И задохнется от густого дыма, От воздуха, которым я дышал, От ярости ветров неповторимых, Которые сбивают наповал. И, не видавший горя и печали, Огнем не прокаленный, как кузнец, Он предкам позавидует едва ли, Услышав, как в стихах поет свинец, Как дымом пахнет все стихотворенье, Как хочется перед атакой жить… И он простит мне в рифме прегрешенье… Он этого не сможет не простить. 2 Пускай в сторонку удалится критик: Поэтика здесь вовсе ни при чем. Я, может быть, какой-нибудь эпитет - И тот нашел в воронке под огнем. Здесь молодости рубежи и сроки, По жизни окаянная тоска… Я порохом пропахнувшие строки Из-под обстрела вынес на руках… * * * Самые отважные солдаты Были те, что не пришли домой, В День Победы, в мае, в сорок пятом, Став навеки родиной самой. Как редело наше поколенье - Звездам, в небе гаснувшим, сродни, - Знают только русские селенья, Города да матери одни. Как в жару в степи мелеют реки И сады сгорают в тишине, Лучшие друзья у нас навеки В юности остались на войне, Не хотим мы выйти в генералы, Меньше нас на этом, чем на том. Время что-то с нами потеряло, Что не смог бы, кроме нас, никто. Тысячи невспыхнувших рассветов Осветить могли бы ярче путь. Но зачем теперь грустить об этом? Разве можно что-нибудь вернуть? Молча спят под бронзовою сенью Памятников в скверах городских Циолковский наш и наш Есенин, Не раскрывши замыслов своих, А года без них все длятся, длятся... Ах, как в мире холодно без них! Цепь порвалась. Павшим нe подняться, Чтобы на земле согреть живых. Только плещет пламя над гранитом. Нерушима кладбищ тишина. Кто забыт - не знаем, что забыто, - Ничего не скажут имена... * * * Вот человек - он искалечен, В рубцах лицо. Но ты гляди И взгляд испуганно при встрече С его лица не отводи. Он шел к победе, задыхаясь, Не думал о себе в пути, Чтобы она была такая: Взглянуть - и глаз не отвести! * * * Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград. Ему как мавзолей земля - На миллион веков, И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков. На рыжих скатах тучи спят, Метелицы метут, Грома тяжелые гремят, Ветра разбег берут. Давным-давно окончен бой... Руками всех друзей Положен парень в шар земной, Как будто в мавзолей…