Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2003
Есть в Чикаго старинное издательство R. R. Donnelly & Sons, которое наряду с обычной своей деятельностью уже около ста лет выпускает книжную серию “The Lakeside Classics”. Как правило, один раз в год выходит в свет изящный томик карманного формата с превосходными иллюстрациями. Тиражи изданий небольшие и предназначены для коллекционеров. Первой в 1903 году в рамках этой серии была издана “Автобиография” Бенджамина Франклина, а в конце уходящего XX века книга княгини Юлии Кантакузиной, графини Сперанской, урожденной Грант “Revolutionary Days”. Книга имеет подзаголовок: “Including passages from My Life Here and There 1876–1917”. Новое издание представляет собой соединение книг Юлии Кантакузиной, которые были изданы в США в 1919 и 1922 годах и пользовались необыкновенной популярностью. Это были первые мемуарные свидетельства о жизни России и трагических событиях, полностью перевернувших страну в начале ушедшего века. Но об этом несколько ниже. Мы же хотим рассказать о необыкновенной судьбе американки Юлии (Джулии) Грант, родившейся в Белом доме в последние годы правления ее деда — президента США Улисса Гранта. Герой Гражданской войны, он провел в Белом доме два президентских срока, с 1869 по 1877, — и его портрет вот уже много лет можно увидеть на американской банкноте достоинством в 50 долларов. Отец Юлии Фредерик Грант, генерал-майор армии США, был военным инженером, политическим деятелем, дипломатом. Около шести лет занимал пост чрезвычайного и полномочного посла США при дворе императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа. Грант понравился императору и нередко получал приглашение принять участие в совместной охоте. Разумеется, жена посла по положению принимала участие во всех придворных официальных и неофициальных церемониях. Юлия попала в Вену в возрасте 13 лет и вдобавок к своему превосходному американскому образованию получила европейское в привилегированной школе, где учились отпрыски самых знатных фамилий Европы. Девушка понравилась императрице, и ее быстро ввели в светские круги венского аристократического общества. Как правило, она участвовала во всех придворных балах, где красивая, контактная и блестяще образованная американка пользовалась большим успехом. Она весело кружилась в вихре очаровательных венских вальсов. Зачастую по личному приглашению Франца-Иосифа оркестром на этих балах дирижировал автор этих вальсов сам маэстро Штраус. Но кончился срок пребывания отца на посту посла, и семья Грантов возвратилась в Америку. По дороге домой они заехали в Англию, где были приняты королевой Викторией. Ей так же, как и австрийской императрице, очень понравилась Юлия. После веселой Вены, блеска привычного круга аристократической молодежи, балов и развлечений родная Америка показалась Юлии скучной и пресной. Мать Юлии была родом из семьи преуспевающих чикагских бизнесменов. Сестра ее матери всю жизнь мечтала о дочери, но рождались одни сыновья, и она считала Юлию своей приемной дочкой. Богатая тетка также очень любила Европу. Одевалась она в Париже, украшения и драгоценности приобретала в Лондоне и Амстердаме. Узнав, что Юлия тоскует, тетка пригласила сопровождать ее в европейских путешествиях. Эту богатую даму и ее мужа хорошо знали в Европе. Их частенько приглашали на многие торжественные церемонии. Так, например, они были в числе почетных гостей на коронационных торжествах последнего российского императора Николая II в Москве.
Вместе с теткой Юлия побывала в ряде европейских столиц. На одном из балов в Риме ее знакомят с русским гвардейским офицером привилегированного кавалергардского полка Михаилом Кантакузиным. Он по отцу был прямым потомком императора Византии, а по матери — графа Сперанского, российского реформатора эпохи Александра I. В дореволюционном российском биографическом словаре об этом роде было написано следующее: “Кантакузины — княжеский род, происходящий от византийского императора Иоанна VI Кантакузина. Фома Кантакузин был турецким послом от султана к царю Михаилу Федоровичу (1627–1628). С начала XVIII века многие члены семьи Кантакузиных переселились в Россию. Фома Матвеевич Кантакузин, граф Римской империи, вступил в русскую службу генерал-майором в 1711 году. Родион Матвеевич Кантакузин, шеф Волошского полка и полковник русской армии, отличился при осаде Силистрии. Сыновья его Иван и Николай служили в русской военной службе. Род утвержден в княжеском достоинстве в 1865 году, и одна ветвь его признана в княжеском достоинстве Российской империи в 1892 году. Указом 1872 года повелено единственному правнуку по дочери графа М. М. Сперанского — князю Михаилу Родионовичу Кантакузину (1848–1894, директору департамента духовных дел иностранных вероисповеданий) — именоваться князем Кантакузиным, графом Сперанским”. Этот Кантакузин и был отцом кавалергарда Михаила. Он был прикомандирован в Риме к российскому посольству. Этой синекурой Михаил был обязан связям в высших сферах Петербурга. В Италии он лечился от травмы, полученной после неудачного падения на традиционных скачках, которые так красочны отображены в романе Льва Толстого “Анна Каренина”. Молодые люди понравились друг другу. Но Юлия с теткой уезжают в Ниццу. Очень скоро там появляется Михаил и делает Юлии официальное предложение стать его женой. Оно было с благосклонностью принято. Это был истинный брак по любви. Частенько случалось, что обедневший потомок знатного рода, желая поправить свои финансовые дела, женился на богатой невесте. Но Гранты не были богачами. Как известно, в Америке на государственной службе трудно разбогатеть. У них была недвижимость, участки земли во Флориде, но солидного приданого за дочерью они дать не могли. Не были богачами и Кантакузины, но и не бедными. Особняк в Петербурге, вилла в Крыму недалеко от Ялты, родовое имение в Полтавской губернии обеспечивали вполне приличную по светским понятиям жизнь и давали возможность Михаилу служить не только в самом привилегированном, но и в самом дорогом полку русской гвардейской кавалерии. Чтобы служить в таком полку, офицер должен был иметь личный доход не менее 500 рублей в месяц. Кроме того, так называемая женитьба на деньгах автоматически исключала службу в полку. Как вспоминал бывший кавалергард граф А. А. Игнатьев, автор известных воспоминаний, офицеру-кавалергарду, женившемуся на дочери богатого купца, даже на свадьбу запрещали надевать мундир полка. Что же касается происхождения, то хотя в республиканской Америке титулованной знати нет, Юлию, внучку президента страны и дочь генерала, общество офицеров признало вполне достойной быть женой кавалергарда.
Свадьбу решили сыграть в Соединенных Штатах. 25 сентября 1899 года в Ньюпорте, Род Айленд, в присутствии цвета американского общества состоялась церемония бракосочетания Михаила Кантакузина и Юлии Грант. Для того чтобы не обижать республиканское американское и русское аристократическое общество, церемония прошла в два этапа. Вначале молодых обвенчал пастор, а затем русский православный священник, которого специально привезли из Нью-Йорка. Двадцатитрехлетняя невеста в белом подвенечном платье выглядела ослепительно, жених в парадном белоснежном с красным кавалергардском мундире сиял не только лицом, но серебряной каской, увенчанной двуглавым императорским орлом. Ненадолго задержавшись в США, Михаил с молодой женой направился в Россию. Прибыв в Петербург, Юлия была очарована красотой этого города и на всю жизнь влюбилась в него. Вскоре она посетила родовое имение Буромка, виллу в Крыму, и началась ее без малого двадцатилетняя жизнь в России. Она родила Михаилу трех детей, несколько раз съездила в Америку, но там не задерживалась. В Петербурге Юлия сразу же включилась в великосветскую жизнь. Успешно шла и военная карьера ее мужа, которому покровительствовал дядя царя великий князь Николай Николаевич.
По происхождению род Михаила Кантакузина был знатнее правящей в России династии Романовых. Но сам Михаил после женитьбы был всего лишь младшим офицером и в Зимнем дворце бывал, когда его эскадрон нес там караульную службу. Он не входил в число лиц, приближенных к императору. Но очень скоро все изменилось. Михаил и Юлия были приглашены на бал к великому князю Владимиру. Юлия превосходно танцевала — шесть лет в Вене не прошли даром. В перерыве между танцами к ней подходит хозяйка дома, берет под руку и говорит, что с ней желает познакомиться одна дама. Подводит ее к высокой, стройной, белокурой красавице и говорит: “Ваше величество, представляю вам ту самую женщину, о которой вам писала ваша бабушка”. Так Юлию Кантакузину представили императрице Александре Федоровне. А бабушкой императрицы была английская королева Виктория, которая запомнила эту американку и написала внучке несколько слов о ней, когда узнала, что Юлия вышла замуж в Россию. Кантакузиных стали все чаще и чаще приглашать в Зимний дворец. Узнав об этом и в пику своей невестке, которую недолюбливала, Юлию стала приглашать в Аничков дворец и вдовствующая императрица, мать Николая II. Так и протекала жизнь Юлии Кантакузиной между великосветскими и дворцовыми приемами и балами в Петербурге, отдыхом в Крыму и Буромке.
Воспитанная в американских свободных традициях, Юлия была лишена того духа преклонения перед царствующими особами, которыми, что греха таить, была заражена аристократия. И в самом начале ее великосветской жизни произошел, как теперь говорят, небольшой прокол. В Петербург с неофициальным визитом приехал наследник германского императора. Он считал себя блестящим кавалеристом, превосходным спортсменом и непревзойденным танцором. Никаких иностранных языков он не знал. Приглашенный на один из балов, он наводит справки, кто из русских дам сможет составить ему пару. Гостеприимные хозяева предложили ему открыть бал. Сопровождающие его лица сообщают наследнику, что лучше всех танцует княгиня Юлия и, кроме того, превосходно владеет немецким. Он требует представить ему ее. Подходят к ней и говорят, что германский гость желает, чтобы княгиня представилась ему, и они вместе откроют бал. Юлия сказала, что если он желает с ней танцевать, то пусть его ей представят. Ей возражают, что особа-де императорская, капризная, что это против немецкого этикета и т. д. Юлия ответила, что он не в Германии, а в России, и она ему представляться не будет. С трудом наследника уговорили не покидать бал, открыть его пришлось другому человеку в паре с Юлией. Но наследник надолго запомнил этот урок и, пока не пала германская империя, ежегодно поздравлял Юлию с днем рождения и присылал сувениры.
Она была в курсе всех столичных и придворных новостей, но не принимала участия в политической жизни. Проницательная американка быстро поняла, что правящая аристократия России ведет страну к гибели, но и она не могла себе представить, во что выльется авторитарный российский метод управления громадной страной. В русско-японской войне Михаил не участвовал, зато в Первой мировой он принял самое деятельное участие. В первом же бою, командуя тремя эскадронами кавалергардов, Михаил был тяжело ранен, но остался в строю. Он полагал, что отсутствие командира в атаке отрицательно скажется на боевом духе подчиненных. Из боя его вынесли без сознания, он потерял много крови и чудом остался в живых. Его долго лечили в полевом госпитале, а затем уже в Петрограде. Весть о подвиге храброго кавалерийского офицера дошла до царя, и Николай II удостоил его часовой аудиенции. Не совсем оправившись от раны, Михаил возвращается в строй. Вскоре его назначают командиром полка, затем производят в генерал-майоры и причисляют к царской свите. Дальнейшую карьеру Михаила прервала Февральская революция и большевистский переворот. Семье Кантакузиных пришлось бросить все и бежать из Петрограда. Преодолев немыслимые приключения, они добираются до Киева и в начале 1918 года оказываются в Америке. Михаил не стал засиживаться в США. Он возвращается в Россию и принимает участие в вооруженной борьбе с большевиками в армии верховного правителя страны адмирала Колчака. Колчак отзывает Михаила с фронта и направляет в Америку в качестве своего представителя для организации помощи белой армии. В мае 1920 года представительство Колчака закрывается, так как его правительство пало, а сам Колчак был расстрелян. Пришлось начинать новую жизнь в совершенно новых условиях. Из России Кантакузины сумели захватить небольшое количество драгоценностей. Все их имущество и средства были конфискованы новой властью. Надо было начинать все с нуля и думать, как обеспечить свою жизнь и будущее детей. У Грантов были участки земли во Флориде. Михаилу предложили работу управляющего апельсиновыми плантациями. Как бывший кавалергард руководил выращиванием апельсинов, неизвестно. Известно лишь то, что вскоре ему предложили должность заместителя управляющего банком в Сарасоте, куда они и переехали, и банковским делом Михаил занимался до конца своей жизни. Юлия же стала помогать антибольшевистскому движению своим пером. Одна за другой в газете “Ивнинг пост” стали появляться ее статьи о далекой России, о том, что там произошло и как это случилось. В 1919 году эти статьи были объединены в книгу “Революционные дни”, которая сразу стала бестселлером и только в течение одного 1919 года выдержала три издания. Эта бурная литературная деятельность Юлии объяснялась чисто материальными соображениями. Работа Михаила и весьма приличные гонорары Юлии позволили Кантакузиным вести достойную жизнь, дать хорошее образование детям. Но литературная деятельность настолько увлекла Юлию, что это стало ее основной профессией. В 1922 году выходит в свет книга ее мемуаров “Моя жизнь здесь и там”. Она была менее популярной, чем первая, но тем не менее очень интересна американцам. В ней Юлия делится с читателями воспоминаниями о своем деде президенте Гранте именно того периода, когда он отошел от политической деятельности, о юности при венском императорском дворе, но больше всего о России, где прошли лучшие годы ее жизни. Чем интересны книги Юлии Кантакузиной? Прежде всего тем, что обе были написаны по горячим следам событий человеком умным, проницательным и наблюдательным.
Американская половина жизни Юлии и Михаила Кантакузиных прошла в Америке. Они дали детям образование, и, когда те стали жить самостоятельно, семья распалась. Ни книга, ни ее рецензенты не сообщают причин, в силу которых Юлия в 1934 году после более 30 лет совместной жизни разводится с Михаилом и уезжает в Вашингтон. Там она долгое время ведет отдел публицистики газеты “Сатердей ивнинг пост”, а кроме этого, время от времени печатается в женском журнале “Ladies Home Journal”. В Вашингтоне Юлия стала весьма заметной фигурой столичного высшего общества. Она много помогала российским эмигрантам. Ее дом стал неофициальной штаб-квартирой российских эмигрантов первой послереволюционной волны. Юлия никогда не забывала страны, где прошли лучшие годы ее жизни. Ко второй половине 60-х годов у нее начались проблемы со зрением и почти 10 лет, до своей кончины в октябре 1975 года, на 99-м году жизни, она очень плохо видела. Но это не мешало Юлии продолжать свою общественную жизнь. Не имея возможности писать, она продолжала диктовать свои статьи до самого последнего дня. После развода Михаил вторично женился на своей сотруднице. В 1954 году вышел в отставку и умер через год.
Старший сын Кантакузиных Михаил родился в Петербурге в 1900 году. В США окончил Гарвардский университет и долгие годы работал брокером на бирже Нью-Йорка, а затем Чикаго. Он умер в окрестностях Чикаго в декабре 1972 года. Живы его дети Ирина и Родион. Умерли и две дочери Кантакузиных: Берта — в 1991-м и Зинаида — в 1984 году.
Удалось избежать большевистского террора и матери Михаила Кантакузина. Из Крыма она вместе с братом Михаила Сергеем уехала во Францию. Во Франции этот бывший воспитанник пажеского корпуса стал дипломатом, умер он в 1953 году. Во Франции оказалась и сестра Михаила Дарья, вышедшая замуж за графа Нирода.
В заключение хочется отметить, что издательство Donnelley & Sons не зря включило книгу Юлии Кантакузиной в число своих избранных книг. Эта талантливо написанная книга почти через столетие воскрешает драматические события России начала XX века. Какой фильм можно было бы поставить по этой книге! Это вам не американизированная фантазия Никиты Михалкова под названием “Сибирский цирюльник”!
Чикаго