Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2003
Ведя борьбу со шведами за выход России к Балтийскому морю, в 1703 году Петр I заложил новый город у устья Невы. После переселения царского двора из Москвы в Санкт-Петербург на левом берегу Невы возник “форштадт”, который в основном населяли немцы и голландцы. Этот форштадт назывался Немецкой слободой.
Немцы-лютеране и голландцы-реформаты, жившие на Адмиралтейском острове, вскоре образовали приход; местом собрания этого прихода первоначально был зал в доме вице-адмирала Корнелия Крюйса. Дом этот стоял близ здания Зимнего дворца.
Самую крупную группу в приходе Крюйса составляли лютеране, преимущественно немцы. Именно им вице-адмирал Крюйс в 1710 году передал в собственность деревянную капеллу во дворе своего дома. Этот факт, а также то обстоятельство, что одновременно новые владельцы церкви получили собственного пастора Г. Г. Назиуса (Heinrich Gottlieb Nazzius), позволяет отнести формирование первой немецкой лютеранской общины в Санкт-Петербурге к 1710 году. С этого времени начинается самостоятельное существование общины, получившей позже имя Св. Петра.
К 1719 году число прихожан увеличилось настолько, что старая церковь оказалась тесной. Богослужения стали проводиться в новом доме Корнелия Крюйса — на углу набережной реки Мьи (Мойки) и Большой Першпективной дороги (ныне — Невский проспект). Но это являлось лишь временным выходом из положения. Было решено собрать достаточную сумму на постройку каменной церкви, а для того — увеличить пожертвования так называемыми “корабельными деньгами” (Schiffsgeld): для содержания храма и пасторов брать пошлину пять рублей с каждого прибывшего в гавань иностранного корабля.
После кратковременного правления Екатерины I на императорский престол был посажен внук Петра I — Петр II, сын царевича Алексея. Воспитанием несовершеннолетнего императора руководил А. И. Остерман. Сын лютеранского пастора из Бохума (Вестфалия), Генрих Иоганн (Андрей Иванович) Остерман был взят в Россию Крюйсом, и в России он занял видное место при дворе.
29 июня1728 года, в день святых апостолов Петра и Павла, был положен первый камень в основание новой церкви; поэтому ее и назвали церковью св. Петра и Павла. Впоследствии за церковью прочно закрепилось сокращенное название Петрикирхе.
14(25) июня 1730 года, в день юбилея Аугсбургского исповедания (1530–1730), новая церковь была освящена. Первое богослужение в новом храме совершил пастор Г. Назиус (Г. Назиус родился в 1687 году в Вислебене, близ Эрфурта; скончался в Петербурге в 1751 году).
Пять лет спустя близ храма возвели два деревянных дома, образовавших своего рода пропилеи перед новой кирхой. В одном доме были квартиры церковного причта, а в другом — в угловом на Большой Конюшенной — разместилась школа. В 1760–62 для Петришуле выстроили новое здание. Его возвели за церковью по проекту архитектора М. Л. Гофмана.
С самого начала своей деятельности немецкая школа была таковой только по названию; в ней могли учиться дети из семей лютеран, православных “и других христианских вер”, “а особливо российской нации, в пользу служить имеет, потому что определение учинено будет такое, что в те часы, когда обоего пола дети лютерского закона обучаться будут догматам своея Церкви, то дети других исповеданий, а особливо российские, по соизволению могут учиться другим полезным наукам”, — таковы были принципы веротерпимости, на которых основывалось обучение в Петришуле. Однако основной “контингент” учащихся по-прежнему состоял из лютеран; в этом устроители Петришуле видели залог процветания: “когда имеющие детей прихожане церкви нашея, отдадут оных в нашу школу”.
Предусматривалось лишь раздельное обучение закону Божию; в школе был “Класс христианского учения для россиян” и просто “Класс христианского учения” (для лютеран). Питомцы Петришуле собирались и на общую молитву: “По субботам в сей час (с 10 до 11 утра) бывает поучение к исправлению сердца и нравов для всех учеников”.
В 1783 году Петришуле получила права Главного училища. Указом от 29 августа 1783 года Екатерина II сделала школу св. Петра в Санкт-Петербурге образцом для устройства всех немецких школ в Российской империи, а ее учителя получили право инспектирования последних.
В 1794 году вышла книга немецкого автора Иоганна Готлиба Георги “Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного” (Спб. 1794). “В Петербурге все иностранные народы вместе взятые, — пишет Георги, — составляют осьмую или девятую часть россиян. Но из всех иностранных здесь жительствующих народов немцы суть многочисленнейшие”.
5-я глава сочинения И. Г. Георги озаглавлена: “О сочинителях, живших в 1793 году в Санкт-Петербурге”. В перечне имен литераторов — русских и иностранных — встречаются имена обоих пасторов, состоявших тогда при Петрикирхе: 1) Вольф М. Л. из Торна, доктор богословия и проповедник при лютеранской церкви св. Петра (проповеди и речи); 2) И. Г. Лампе, проповедник при лютеранской церкви св. Петра, из Гамбурга, “сочинитель некоторых случайных речей”.
Церковь св. Петра, как и прежде, была духовным центром лютеран, живших в столице Российской империи. Что же касается Петришуле, то с 1801 по 1826 на квартире старшего преподавателя русского языка И. М. Борна здесь проходили собрания Вольного Общества любителей словесности, наук и художеств. В это Общество входили поэты-радищевцы И. М. Борн, В. В. Попугаев, Н. Ф. Остолопов, И. П. Пнин, филолог А. Х. Востоков, поэты К. Батюшков, Н. Гнедич, Д. Языков, К. Ф. Рылеев, В. К. Кюхельбекер и др. Зал, где проходили заседания, расписал “эмблемами наук и литературы” член Общества, художник А. И. Зауэрвейд.
Среди известных немцев лютеранского вероисповедания, живших в царствование Александра I, — участники декабристского движения П. И. Пестель, А. Б. Вольф, В. К. Кюхельбекер, В. И. Штейнгель. Известны слова Пестеля, основателя Южного общества декабристов, сказанные протоиерею Мысловскому, благословлявшему в последний путь декабристов. “Хотя я и лютеранин, батюшка, но такой же христианин, благословите и меня”.
К началу XIX века здание церкви св. Петра порядком обветшало и стало тесным для увеличившейся общины. Сильное наводнение 1824 года заставило членов церковного совета отбросить последние сомнения в необходимости постройки новой церкви. В начале 1832 года лютеранская община Санкт-Петербурга объявила конкурс на создание проекта нового здания церкви св. Петра. Лучшим был признан проект Александра Павловича Брюллова, брата знаменитого живописца. Его проект был принят к исполнению на заседании церковного совета в мае 1833 года. Летом 1833 года было снесено старое церковное здание, и 21 августа 1833 года заложен закладной камень новой церкви св. Петра. Сам архитектор Александр Брюллов отказался от четверти гонорара за свою работу в пользу церкви.
Строительство длилось 5 лет. В День Реформации, 31 октября 1838 года, здание церкви, стоящее по настоящий день, было освящено. Одновременно архитектором Г. Р. Цолликофером были перестроены и оба жилых дома на проспекте.
Здания, построенные Г. Р. Цолликофером для причта, были первоначально трехэтажными, и башни церкви св. Петра, возвышаясь над ними, доминировали в ансамбле. В левом флигеле во втором этаже сразу же после его постройки в 1832 году разместились книжная лавка издателя и книготорговца А. Ф. Смирдина и редакция журнала “Библиотека для чтения”.
В записках Ивана Панаева есть эпизод, относящийся к началу 30-х годов XIX века. “Я зашел в книжный магазин Смирдина, который помещался тогда на Невском проспекте в бельэтаже дома лютеранской церкви, — вспоминал литератор. — В одно почти время со мною вошли в магазин два человека: один большого роста, с весьма важными и смелыми приемами, полный, с рыжеватой эспаньолкой, одетый франтовски. Другой, среднего роста, одетый без всяких претензий, даже небрежно, с курчавыми белокурыми волосами, с несколько арабским профилем, толстыми, выдававшимися губами и с необыкновенно живыми и умными глазами. Когда я взглянул на последнего, сердце мое так и замерло. Я узнал в нем Пушкина, по известному портрету Кипренского”.
Пушкин был хорошо знаком с историей Реформации. В его библиотеке имелись сочинения Мартина Лютера, приобретенные им “у Полицейского моста, в доме голландской церкви”, — там, где когда-то собиралась на молитву немецко-голландская община Крюйса. Согласно счету, отосланному “г-ну А. Пушкину” 10 января 1836 года, поэт приобрел, в числе прочих книг, “└Мемуары Лютера”, томы 2 и 3, по 12 руб. (на французском языке)”.
В “Истории Петра” Пушкин упоминает о том, как 3 октября 1712 года царь “прибыл в Виртемберг саксонский (Виттенберг. — а. А.), здесь посетил он гроб Лютера, его библиотеку и горницу, где он жил”.
Известно, что последняя квартира А. С. Пушкина была в доме на Мойке. Свой адрес поэт писал так: “На Мойке, близ Конюшенного мосту в доме кн. Волконской”. Пушкин поселился здесь осенью 1836 года, и, поскольку соседние здания еще не были надстроены, из окон квартиры Пушкина, глядевших во двор, можно было увидеть громаду еще не до конца отделанного здания немецкой церкви св. Петра.
Огромный зал церкви был проникнут духом романской архитектуры. Его высокие своды опирались на гранитные столбы и колонны, поражали великолепными росписями. Особенной выразительностью отличалось полотно “Распятие”, принадлежавшее кисти К. П. Брюллова, брата архитектора Петрикирхе.
В записках ученика Брюллова, будущего академика А. И. Мокрицкого, приводятся интересные сведения о том, как знаменитый художник создавал это полотно. Аполлон Мокрицкий сообщает о том, что известный поэт А. В. Кольцов написал свое стихотворение “Великое слово”, находясь под впечатлением от рассказа про брюлловское “Распятие”. Самое интересное в записках А. И. Мокрицкого — это указание на то, что картине “Распятие” посвятил свои проникновенные строки А. С. Пушкин:
Когда великое свершалось торжество,
И в муках на кресте кончалось Божество,
Тогда по сторонам Животворяща Древа
Мария-грешница и Пресвятая Дева,
Стояли две жены,
В неизмеримую печаль погружены…
Пушкин был знаком с Брюлловым, и за несколько дней до своей смерти поэт посетил петербургскую студию знаменитого художника. “Сегодня, — читаем в записках А. И. Мокрицкого (25 января 1837 г.), — в нашей мастерской… были Пушкин и Жуковский”. А через два дня после смерти Пушкина Брюллов просил Мокрицкого читать стихи Пушкина и вспоминал о том, как покойный поэт восхищался его картиной “Распятие”.
Интересные подробности, подтверждающие сказанное, содержатся в воспоминаниях А. О. Смирновой, урожденной Россет (1810–1882), хорошо знавшей поэта. “Мой муж повез меня смотреть └Распятие” Брюллова. Мимоездом мы захватили Пушкина, — пишет Александра Осиповна. — Часовые, которых поставили в зале, где выставлено └Распятие” Брюллова, произвели на нас тяжелое впечатление; эти солдаты так не отвечают сюжету картины…”
Фрейлина императриц Марии Феодоровны и Александры Феодоровны, Смирнова-Россет состояла в дружеских отношениях со многими литераторами. Она чутко улавливала их творческие порывы, не исключая и Пушкина. Поэтому некоторое время спустя А. О. Смирнова сказала мужу: “Хочешь пари держать, что он напишет стихотворение на этот случай; когда что-нибудь произведет на него сильное впечатление, ему надо излить его в стихах”. А вскоре А. О. Смирнова записала в своем дневнике такие строки: “Я выиграла пари, Пушкин назвался обедать с Жуковским, больше никого не было; после обеда он вынул из кармана стихотворение на Распятие, охраняемое стражей; это истинный перл”.
“Распятие” Брюллова украшало центральную часть церковного алтаря. В настоящее время находится в запасниках Русского музея. В нижней части алтаря находилось полотно Гольбейна, а по его бокам — два круглых медальона с изображением апостолов Петра и Павла кисти Брюллова. Эти картины в конце 1930-х годов были переданы Эрмитажу.
В течение двух веков своего дореволюционного существования школа св. Петра превратилась в блестящее учебное заведение со многими отделениями: гимназией, реальным училищем, училищем для девочек, начальными классами. И хотя языком обучения всегда оставался немецкий, многие русские стремились отдать туда учиться своих детей. В ней получили образование выдающиеся деятели русской культуры: М. П. Мусоргский, Л. Н. Бенуа, М. Месмахер. В широких кругах образованной русской общественности Петришуле была как бы визитной карточкой общины св. Петра. Многие русские в Санкт-Петербурге и далеко за его пределами знали о существовании этой лютеранской общины и ее церкви только по той славе и известности, которую имела их школа.
Русская интеллигенция в своем большинстве благожелательно относилась к лютеранам, жившим в России. Можно привести отрывок из стихотворения известного русского поэта Федора Ивановича Тютчева (1803–1873). Будучи одним из идеологов панславизма, он, тем не менее, выразил положительное отношение к Реформации, что явствует из следующих строк:
Я лютеран люблю богослуженье,
Обряд их строгий, важный и простой —
Сих голых стен, сей храмины пустой
Понятно мне высокое ученье.
В 1836 году Петришуле была приравнена к государственным гимназиям и училищам. В числе ее воспитанников были “генерал двенадцатого года” декабрист М. Фонвизин, немецкий путешественник Георг Форстер, архитектор К. А. Тон, педиатр К. К. Раухфус, географ В. В. Юнкер, основатель системы физического воспитания П. Ф. Лесгафт, химик Н. А. Меншуткин.. Некоторые из них нашли последний приют на Волковом лютеранском кладбище, которое со времени своего основания (1773 год) стало “филиалом” церкви св. Петра. Здесь же предавали земле и скончавшихся прихожан Петрикирхе.
Одним из них был петербургский литератор Николай Иванович Греч (1787–1867). Современник Пушкина, Греч с 1825 года сотрудничал с Ф. Б. Булгариным, участвуя в издании “Северной Пчелы”. Фаддей Булгарин пользовался печальной известностью, нападая на Пушкина, на Гоголя и других молодых писателей. Они отвечали ему взаимной неприязнью, и Н. И. Греч также попадал под огонь их критики. Шли годы, и былые споры утратили свою остроту. 12 января 1867 года Н. И. Греч скончался в 80-летнем возрасте. Вот как отозвался на это печальное известие его современник А. В. Никитенко: “Несмотря на некоторые черты характера и поступки, которые не раз восстановляли против него общественное мнение, Греч все-таки был замечательный деятель в литературе и человек с несомненными способностями и заслугами. В последнее время он был у нас почти забыт; но это участь многих из наших знаменитых людей. Им надобно умереть, чтобы о них вспомнили и их оценили”.
16 января 1867 года А. В. Никитенко присутствовал на похоронах Н. И. Греча. “Отпевали его в лютеранской Петропавловской церкви, а похоронили на Волковом (лютеранском. — а. А.) кладбище, — пишет литератор. — В церкви мало кто был, а на кладбище и еще того меньше. Меня удивило присутствие в церкви графа Строгонова, Григория Александровича, который вместе со мной нес гроб спереди. Из сановных людей были братья Княжевичи, да еще два-три звездоносца, три-четыре литератора, три-четыре академика — вот и вся чиновная и умственная знать”. (Гранитный постамент Н. И. Греча и ныне находится в северо-западной части лютеранского Волкова кладбища; крест утрачен). Ранее, в 1837 году, здесь был погребен сын Н. И. Греча — Николай. На этом же кладбище похоронена и дочь Н. И. Греча — Софья Николаевна Безак (1811–1891). Она была женой Константина Павловича Безака (1803–1845), обер-прокурора Сената. Воспитанник второго выпуска Царскосельского Лицея, Безак был знаком с Пушкиным.
В 1876 году на Волковом лютеранском кладбище были похоронены Густав Лерхе (1787–1876), президент церковного совета и школы св. Петра, в 1879 году — Николай Иванович Заремба (1821–1879), директор Петербургской консерватории, регент хора Петрикирхе. (Обе могилы не сохранились). Вот выдержки из стихотворения О. Мандельштама, озаглавленного “Лютеранин” (1912):
Я на прогулке похороны встретил
Близ протестантской кирки, в воскресенье.
Рассеянный прохожий, я заметил
Тех прихожан суровое волненье.
Чужая речь не достигала слуха,
И только упряжь тонкая сияла,
Да мостовая праздничная глухо
Ленивые подковы отражала.
Тянулись иностранцы лентой черной,
И шли пешком заплаканные дамы,
Румянец под вуалью, и упорно
Над ними кучер правил в даль, упрямый.
Кто б ни был ты, покойный лютеранин,
Тебя легко и просто хоронили.
Был взор слезой приличной затуманен,
И сдержанно колокола звонили.
За многие десятилетия, прошедшие со времени массового переселения немцев в Россию, усилился неизбежный процесс обрусения прихожан. Именно поэтому, пишет пастор А. Ферман, “в царствование императора Александра II (1855–1881) Евангелическо-Лютеранской Церкви даровано право совершать богослужение на русском языке, ввиду того, что немало прихожан, которым Церковь может преподать свое служение только на русском языке”. Однако это не был процесс насильственной русификации немцев, живших в России. По словам отечественного публициста И. А. Ильина, “к началу XX века это был богатейший слой российского крестьянства, числом около 1.200.000 человек. Все соблюли свой язык, свои исповедания, свои обычаи. И когда доведенные экспроприацией большевиков до отчаяния, они хлынули назад в Германию, то немцы с изумлением услышали в их устах исконные — голштинские, вюртембергские и иные диалекты”.
Петришуле была одним из интеллектуальных центров столицы. Химик Д. Менделеев, физиолог И. Сеченов, ботаник и географ А. Бекетов, историк Н. Костомаров, — все они читали лекции в великолепном (как убранством, так и акустикой) актовом зале школы. Здесь же часто выступал с докладами хирург Н. Пирогов, а в 1880 году на благотворительном концерте присутствовал автор исполняемых произведений — П. И. Чайковский.
Начало первой мировой войны осложнило положение немцев, живших в России. В годы войны перестали выходить немецкоязычные газеты лютеранских общин (“Санкт-Петербургская евангелическая воскресная газета” и др.) С началом Февральской революции 1917 года и приходом к власти Временного правительства появились надежды на “свет в конце тоннеля”. Однако все надежды Евангелическо-Лютеранской Церкви на светлое будущее рухнули через 7 дней после торжественного празднования 400-летия Реформации — 18 октября 1917 года. Временное правительство, которое за неделю до этого разрешило отменить в честь праздника занятия во всех лютеранских школах, было арестовано после взятия Зимнего дворца большевиками.
Революция 1917 года стала трагическим рубежом в более чем двухвековой деятельности евангелическо-лютеранской общины св. Петра в Санкт-Петербурге. Значительное число членов общины покинуло Россию. Здание церкви, ее учреждений, вся недвижимость были национализированы.
В 1920-е годы богослужения в Петрикирхе еще продолжались, но репрессии в отношении христиан всех конфессий все время усиливались. Храмы, а также и церкви других христианских конфессий в тогдашнем Ленинграде насильственно закрывались. Дольше других лютеранских церквей держалась церковь св. Петра, однако очередь дошла и до нее. Осенью 1937 года Пауль Райхерт (пастор Петрикирхе с 1933 года) и его сын Бруно Райхерт были арестованы органами НКВД. 24 декабря 1937 года прихожане Петрикирхе, пришедшие на богослужение в Сочельник, увидели двери церкви закрытыми. Члены церковного совета были вынуждены написать заявление в райсовет об отказе использовать храм из-за отсутствия пастора. 20 февраля 1938 года церковная утварь и ключи от церкви были переданы властям. Формальное решение о закрытии церкви Ленинградский облисполком принял 2 августа 1938 года. Пастор Пауль Райхерт был расстрелян 3 января 1938 года.
На протяжении десятилетий не могло быть и речи о возвращении верующим здания церкви св. Петра. Что касается упраздненной Петришуле, то ее традиции негласно поддерживались в старых стенах “новой” школы. Несмотря на тяжелые потери, на репрессии, которым в 1930-е годы подверглись директор Кляйненберг, многие учители и выпускники, на исчезновение имени школы из документации на десятилетия, — историческую память убить не удалось.
Лишь в 1990 году был поставлен вопрос о восстановлении исторической справедливости. 26 апреля 1992 года в г. Пушкине состоялось официальное представление в качестве пробста Санкт-Петербурга и области пастора общины Немецкой Евангелическо-Лютеранской Церкви в России Франка Лотихиуса. В этот сан его возвели епископ Харальд Калнинь и профессор из Мюнхена Георг Кречмар. А 1 июля 1992 года Петросовет утвердил решение Комиссии по имуществу о передаче здания церкви немецкой лютеранской общине. 31 октября 1992 года, в день Реформации, в церкви св. Петра было совершено первое богослужение, которое провели епископ Карл Калнинь и пастор общины Франк Лотихиус.
В сентябре 1994 года в Санкт-Петербурге был созван Генеральный Синод Евангелическо-Лютеранской Церкви России и других государств СНГ, который утвердил устав Церкви, принял отставку X. Калниня и провел выборы нового епископа. Им стал 69-летний Георг Кречмар.
В настоящее время церковь св. Петра является кафедральным собором. 16 сентября 1997 года состоялось освящение главного церковного зала храма св. Петра. Это торжество возглавил епископ Евангелическо-Лютеранской Церкви России и других стран СНГ д-р Георг Кречмар.