Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2002
Из питерских воспоминаний
Семья наша жила с начала тридцатых годов на 2-й Красноармейской. Еще деды приехали в град Петра из Холмогор. Один — в Кронштадт в Минный офицерский класс и был под началом А. Попова. Другой — в бригаде кровельщиков от подмастерья до хозяина бригады. Мать родилась в Петербурге в день Кровавого воскресенья, отец — в Кронштадте. А я начал учебу и закончил 10-й класс в блокадном 1943-м в бывшей гимназии на 1-й Красноармейской. Измайловский проспект и роты были ареалом моего детства и юности, а Обуховская больница, ставшая потом территорией Военно-морской медицинской академии, моей альма-матер, где стал я врачом и по службе от бактериолога до специалиста по изотопной диагностике, которая на Западе называется “ядерной медициной”.
Везло мне, начиная от рождения в земле предков-поморов, горжусь, что — земляк М. В. Ломоносова, Ф. И. Шубина, что совершенствовался в медицине до ее высот, что по службе помогал страждущим от многих знаменитых военачальников до космонавтов, деятелей искусства. Но главное — по своему характеру мог вступать в беседы с человеком и получать сам информацию, и углублять данные для диагностики не только заболевания, но и душевного состояния пациента. Не скрою: был настойчив и в ответе за свой труд. У многих интереснейших собеседников без стеснения просил автографы на открытке, книге.
Есть даже автограф генерала Суслопарова И. А., о котором наша пресса молчит, а ведь он подписал от имени Советских Вооруженных Сил акт капитуляции Германии в Реймсе с союзниками 8 мая 1945 года. Сам принял решение, не мог получить по радио и телеграфу разрешения Сталина. И. В. Сталин потом принял решение: считать Реймский акт предварительным, а основной подписать в Берлине Г. К. Жукову. Правда, союзники послали второстепенных лиц. Как написал генерал от телевидения в журнале “Дружба народов” В. Познер: Суслопаров был репрессирован. Нет. Так и остался генерал-майором… “Стеснялись” Сталина. А сколько переживаний!
А вот теперь о КОНЦЕРТИНЕ. И связано это с великим артистом — Леонидом Осиповичем Утесовым. Был он на лечении в красногорском госпитале им. А. А. Вишневского незадолго до смерти. Физически он был удовлетворительно крепок, а его настрой даже оценивать нельзя: он относился к тем, которые до последнего момента держатся, мне как врачу встречались и такие люди. Проходил он изотопное исследование, которое занимает определенное время. Что? Такого человека оставить ждать? Ведь не Эйнштейн ли говорил, что время при хорошей беседе ускоряется, сокращается… Беседа, а Леонид Осипович, все знают, был архисобеседник, началась с Черного моря, его стихов, постепенно перешла даже к вопросу: какой же из городов ему ближе или роднее: Одесса, Ленинград или Москва?
И он — человек высочайшей культуры и такта — мог и слукавить. Он прямо сказал, что когда приезжает в Одессу, то не может сказать что-либо иное… Но Ленинград — это молодость и лучшие годы… Тут и мне удалось для беседы вставить свое: мол, напротив Троицкого собора, на углу Измайловского и Первой роты, до сих пор располагается двухэтажное нежилое здание. В нем есть большой зал, где когда-то выступал В. И. Ленин, есть на стене соответствующая доска, поэтому оно разрушается, но рука на снос не поднимается. В начале тридцатых там были выступления гастролеров. Мы, мальчишки, бегали туда, иногда проникали через чердак. А выступали там и модные в те времена куплетисты со своим аккомпанементом на концертине.
Куплеты иногда были чем-то “неудобные” властям, и артистов увозили на “черном вороне”. Правда, по нашим данным, они вскоре освобождались, давали подписки, или другая сторона показывала демократизм? Решил пропеть на мотив “Гоп со смыком”. Не знаю, принадлежат ли слова Вас. Вас. Гущинскому.
Около Введенского канала,
Что гниет у нашего вокзала,
Подошел ко мне Ильинский:
“Здравствуй, Васенька Гущинский,
Пойдем выпьем парочку пивца”.
Пару мы, конечно, заказали,
А потом за дюжиной послали…
Выпили, подзакусили,
Всю дорогу шли-бузили,
Потому что пьяны были мы…
Ностальгия при беседе усилилась. Как тут не спросить о песенке : “Шмидт сидит на льдине…”? Но до вопроса об острове Путятин не дошло…
И как-то постепенно и неожиданно для меня, когда говорили о концертине и куплетах, Леонид Осипович сделал “открытие”. Не знаю, есть ли где в литературе, воспоминаниях, что мечтой его самых первых лет были куплеты и концертина. Я сразу понял, что он был создан и для этого! Самому писать стихи и воспроизводить их музыкально! Да еще главное: идти в ногу, опережать события, факты жизни повседневной, быт, политические перипетии… И творец, и исполнитель.
Так быстро закончилась беседа и с хорошим результатом исследования. Как собиратель автограф, дорогой для меня, получил. Я поддержал неписаный старинный закон, что поп и врач за свой труд должны получить хоть грош… что он вернется верой и здоровьем давшему.
Как в последние годы жизни Л. Н. Толстой повторял, строя планы, и записывал отдельными буквами ЕБЖ (“Если буду жив”)… Я себя не равняю с ВЕЛИКИМ, но, если вот это будет напечатано, “ебж”, то расскажу о беседе с другим известным — Эмилем Григорьевичем Гилельсом, который меня удивил, сказав, что с юных лет мечтой его и днем, и в снах были не клавиши, а смычок, не скрипки, а виолончели.
И когда я вижу Мстислава Растроповича, я думаю: “Он счастливейший!” С каким удовольствием в свое время прослушал я не партию виолончели, а всю “Элегию” Массне в исполнении виолончели.