|
* * *
У меня в кармане ножик,
а за пазухой – кирпич.
Я почти полжизни прожил,
как поэт бездомный, бич.
Всё отдал, кому не надо,
там, где надо воровал.
Светит мне почище ада
солнца дивного овал.
Если пил чуть меньше чая,
то чуть больше водки пил.
Каждый божий день встречая,
мысли страшные копил.
Если спросишь: почему же?
Я отвечу: потому ж…
Никому такой не нужен
сын, отец, приятель, муж.
*
* *
Быть исключительным подонком,
ходить в белье простом и тонком,
среди бездомных, полных желчи,
искать дающих даром женщин.
Безбожно пить и пить в котельной
с одной на станции Удельной,
потом с другой дойти до белки
в кустах какой-нибудь Дыбенки.
Жизнь промелькнёт перед глазами,
как бюст петровский на вокзале,
стремглав – отчаянно и быстро,
но избежишь самоубийства.
*
* *
Внутри меня живущий демон
был занят всю неделю делом:
спиртное пил за семерых,
гоняя демонов твоих.
Нехватка сна, плохая пища,
глаза чернее пепелища –
мой демон выдохся, затих
в ногах у демонов твоих.
*
* *
Вся ничтожная суть мироздания в патоке слов:
перед тем как заснуть, пылесосом ловлю комаров –
это значит, что ты будешь спать, и не будут щедры,
раздувая цветы волдырей на спине, комары;
это значит, что август ещё, а быть может, уже.
(Колосится черта между нами на том рубеже.)
Появились грибы – земляника почти отошла,
ноша мнимого быта, как будто бы не тяжела.
Совершаем обряд, посчитав на смартфоне шаги,
заодно аккурат на неделю двоим – шашлыки.
От души постарался, когда запасался углём.
Только та пастораль наших будней пошла под уклон.
Как судьбу не итожь, получается лишь вещество:
счастьем тоже пресытиться можно, устав от него.
Всю ничтожную суть мироздания преодолев,
мы расстались, ничуть не ругаясь, – отчаянный блеф.
Только я – сам не свой, задыхаясь от патоки слов,
буду этой зимой пылесосом ловить комаров,
чтобы ты где-то там, забывая любовь и дела,
без меня где-то там, где-то там, будто ангел, спала.
|