Что за дыры исчирканы фосфором по коробку
не иначе на тот же утиль атлантид напорюсь
Слайды-шпильки-окурки волна за волной волоку –
винегрет а-ля-рюсс
Потому понамешано в банке прозрачных камней
набираемых с берега (на артобстрелы закрыт) жаль-не жаль но и радуги всплыли срамней
чем в мазуте магнит
Нефтяные цистерны куда там одышка гнала
иссушая круги с переходом на писк шаровой
не в Настасьи Филипповны жар и не в колокола –
а в кулёк с шаурмой
По домашней Москве Агузаровой бился металл
это Лыбедь и Припять в капкане кожуховских
глин
чемодан с той же дозой – на целый наш двор щебетал
дух измен и былин
Запах блузок еще оседает в шкафу платяном
где лишь зеркала нет с двух сторон как грибниц на Луне
йодной пылью искрится «им всем поделом поделом!»
–
это нам или мне?
Ни углем ни бетоном ни буйным мешком мошкары
с вертолета хрустя и тряся ликвидаторской тьмой
ни засыпать ни сжечь не вскормить этой светлой дыры
за тебя За тобой
* * * М. М.
Стенка вышла на стенку – так жилисто кроны сплелись
надувается невод колышется невод ветвистый
самокат на подшипниках редких клаксонов плейлист
и фанфары парада и первый пригляд репетиций
Серый угол скруглен где с призывом во лбу институт
четырьмя этажами трубит из мотивов расхожих:
«Стой шпион или кто? Здесь солидные люди снуют!» –
за вахтера с гвоздочком в зубах одноглазый сапожник
ребятне раздающий пинки он приветлив не столь
как на кожаном фартуке вдовья прореха махрова
но ветвистую сеть – поперек состригай или вдоль –
зачерпнет и ведет по ребру голубая утроба
…А в обед он выносит на солнце ободранный стул
отдаленные нюхая смуглые волны Прорана
и другие отшибы где бритвой бульдозер сверкнул
но увяз и заглох а ведь так начиналось все рьяно
Измочаленный гул подступает со всей крутизной
с кирпичами балласта еще кукарекают краны
под рельефы Египта кося в холодочек пивной
за сапожников упокой скопом взвейтесь стаканы
И над кленами пена курчавая так удивленно висит
разбежаться к воде а она не уходит на убыль
ибо скачут глаза – есть же есть скакуны без копыт –
перерытой земле по дворам увлажняя растр?бы
* * *
Когда-нибудь зимою скоморошьей
рождественского Кёльна где гостим
на пол зеркальный – «Эй поосторожней!» –
наступишь а под ним Гольфстрим
скользя скользим и не скользя скользим
как призраки в лицо встречая воду
пустырь и виадук близ распродаж –
умнут или укрутят в ту же воду
из крови кровь ее ударный джаз
…Когда-нибудь я всё скажу сейчас
как ты сидишь услышанным светясь
глаза в глаза знакомые исходу
(эксодусу – так греки на иврит
жилищем извлекаются по-русски)
но в нитях абажура ветер блузки
снимаемой – а это пульс летит
обратным светом и когданибудьшим
от раздвоенья мы его отмучим
* * * памяти А.
Вознесенского
В лужах кусты растут
голые или нет
вплелся шоссе лоскут
в призрак матросских лент Сетунь шумней движка
солнышко – морося
и на помин легка
Щука без карася
Ну а кого подберем
едем куда в такси –
бровью или ребром
проще чего спроси –
вполоборота он
от любопытства сам
замкнут и осветлён
скоростью как сапсан
…Свернуты дни петлей
случаем охлестнув
едем куда с тобой
не помышляем вслух
В гости зачем позвал?
Так и не попадем
…Трауром полон зал –
где же труба: «подъем!»?
На воду гроб столкнуть
Лазарю дан приказ
мы не оценим круть
пасмурную как раз
Издали голоснёт:
«Минкою довезем?»
Вспрыгни с колен блокнот
тотчас и невесом
Едем не чуя шин
стертый рисунок чей
нужное лишь чужим
делает всё ясней
ДЕНЬ ПОСТУПЛЕНИЯ
Остынут пирожки столовой
пока мы шастаем с Шаровой
по щиколотку вороша
на Гоголевском через Сивцев
листву среди других счастливцев
не знающих как хороша
как из Стрельцов девичий львенок
и рассудителен и звонок
даст прикурить ярму свобод
мы топчем их порою дразним
зачисленные к тем же басням
на первый курс – но что стрельнёт
что – с фитонцидами – летуче:
скамейка ли волной (до кучи)
на курьих ножках мезонин
с бельём с колонною-растяпой? Повыветрило тихой сапой
вдруг восстановим отзвоним?
Не оставляя для комиссий
час-лабиринт в каком зависли
он берега свои размыл
Троллейбусная сеть развейся
синеют отблески лицейства
воззваньем из последних сил
Остыли с мясом пирожочки
нас вызовут поодиночке
из этой смерти ли другой
и локтем и учебной сценой
смеясь о воле обалденной
разворошив ее прибой
Наталия МИСЮРА * * * Друзья мои, прекрасен наш корабль, Набитыми набитый дураками. Отростков тонких тонкими мирками Ветвится жизнь, как розовый коралл. И, навигаторы по звездам в никуда,...