|
ДЕКАБРЬ
1903 ГОДА
Я о любви не смею говорить,
о волосах твоих, губах, глазах –
я лишь храню в душе твоё лицо,
храню твой голос в памяти моей,
дни сентября цветут в моих мечтах,
ваяют, красят фразы и слова,
любую тему и любую мысль.
ИТАКА
Когда
домой поедешь, на Итаку,
себе ты пожелай дороги долгой
и полной приключений, полной знаний.
Не бойся лестригонов и циклопов,
и Посейдона гневного не бойся,
ты их в пути не встретишь никогда,
пусть только мысль парит и вдохновенье
изысканное греет дух и тело.
Ты знай: ни лестригонов, ни циклопов,
ни Посейдона дикого не встретишь,
коль сам в душе не будешь их нести,
коль на тебя душа их не натравит.
Себе ты пожелай дороги долгой.
Пускай настанет много летних зорь,
когда с такою радостью и счастьем
войдёшь ты в гавань, где ты раньше не был,
задержишься у финикийских лавок,
приобретёшь прекрасные товары:
янтарь, кораллы, жемчуг и эбен,
и всяческих дразнящих благовоний,
побольше благовоний сладострастных;
ступай в египетские города,
учись, учись у тех, кто много знает.
Всегда в уме держи свою Итаку.
Туда добраться – это цель твоя.
Однако, торопить себя не нужно.
Пусть лучше истечёт немало лет
и стариком прибудешь ты на остров,
богатым всем, что приобрёл в пути,
щедрот не ожидая от Итаки.
Дала тебе Итака путь прекрасный.
Ты без неё в дорогу бы не вышел.
Но у неё нет больше ничего.
Ты бедною Итакой не обманут.
Такой мудрец, с таким глубоким знаньем,
понять ты сможешь, чтo
Итаки значат.
ОКНО
ТАБАЧНОЙ ЛАВКИ
У освещённого окна табачной лавки
они стояли, смешаны с толпой.
Но вот глаза их встретились случайно
и выдали преступное желанье
их плоти – неуверенно, стыдливо.
Затем неверные шаги по тротуару –
и вдруг улыбка, головы кивок.
А уж потом закрытая коляска…
и чувственное приближенье тела к телу,
переплетенье рук, слиянье губ.
ДОМ
С УЧАСТКОМ
Хотел
бы я иметь в деревне дом
с весьма большим участком –
не для цветов, деревьев или зелени
(конечно, и для них – они прекрасны),
но для животных. Да, хочу животных!
Семь кошек – минимум: двух чёрных, словно ночь,
двух белых, словно снег. Так, для контраста.
И попугая важного – его я научу
ораторствовать страстно, убеждённо.
Собак, я думаю, довольно будет трёх.
Потом двух лошадей (а лучше – пони)
и трёх, нет, четырёх великолепных,
очаровательных, изысканных ослов,
чтоб утопали в лени и блаженстве.
НА
КОРАБЛЕ
Конечно, сходство поймано
портретом этим карандашным.
Набросанным небрежно, прямо тут, на палубе,
в один волшебный полдень.
Вокруг нас – Ионическое море.
Да, сходство есть. Но был он более прекрасным.
До горечи чувствительным,
и этим всё лицо его светилось.
Он кажется мне более прекрасным
теперь, когда душа зовёт его из Прошлого.
Из Прошлого. Всё это было так давно –
и тот набросок, и корабль, и полдень.
|