Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2012
Андрей СИЗЫХ
/ Иркутск /
Водяные знаки
|
Водяные знаки Расшифруем клинопись дождя. Выбил он сто тысяч вещих знаков, Каплями всесильными дробя Прошлое, всю ночь насквозь проплакав. Что нас ждёт, когда кругом вода? Мы стремимся в общее теченье, Как в трубу бегущие года. Юность им не придает значенья. Но земля, ключи в себя вобрав Прошлых жизней, прожитых когда-то, Выпустит на волю стебли трав, Словно пленников из мрака каземата. И когда, шершавым языком, Утро слижет влажные заветы, Мы пройдём по травам босиком От истока и до устья Леты. El carnaval Закажи мне китайский салют, карнавальную маску! Те, кто рядом, всегда предают в Рождество и на Пасху. А когда отстучат топоры по сырой древесине, Остаётся лишь запах коры, кал и шёпот крысиный. Остаётся глядеть, как с креста открывается небо, Как дышавшие жизнью уста улыбаются немо, И на то, что последний изгой станет всё-таки первым, Сделав шаг из купели земной, сбросив рубище скверны. Развесёлая маска глупца слёз случайных не выдаст. Защитит от потери лица и вернёт мне невинность. Так давай не прельстимся былым – безвозвратно цветенье. К месту будет, и грохот, и дым, накануне забвенья. Кантата Шуршал закат малиновой листвой. Шептались тени, прорастая в стены И облака выстраивались в строй, Как пятая колонна в ночь измены. А ты несла свою любовь ко мне В китайской чашке с надписью «Aloha». Глоток любви, скопившейся на дне Твоей души, – не так уж это плохо. Что за напиток – яду бы глоток! Но я не буду требовать отравы. Твои свежезаваренные травы Опасней, чем цикуты едкий сок. Спасибо, милая, за вызвавший огонь, Взрывной коктейль: мёд, мята и корица, И если к сердцу приложить ладонь, То в темноте она начнёт искриться. Не властвую, но покоряюсь я Дающему напиться. И закату, Который становясь убийцей дня, Сложил для нас прощальную кантату. Неэвклидовы заблуждения Что за мюсли в моей голове – Несваренье желанья. Эта love, ну ни как, не ловэ – Скудный хлеб выживанья. Влево, вправо – везде тупики, И не выйти наружу. Потому что решетки крепки, Окружившие душу. Параллельные стены сошлись, Проклиная Эвклида, И моя неликвидная жизнь Бьётся только для вида. Для чего разводить детский ад? Снисхожденья не надо! Обходные дороги лежат Внутрь реального ада. Все благие невежды вредны Чаще, чем бесполезны. Остаемся в итоги одни, На окраине бездны. Бей сильней, не жалея, беда, В постаревшую морду. Пусть по скулам стекает руда – Буду гордым, и бодро Распрощаюсь, не без торжества, С патентованной скукой, С простотою – сестрой воровства И судьбой криворукой. Пограничный ирмаз[1] Яичный желток в скорлупе почерневшего снега. Еще не весна, и не время скакать без стремян Степной полосой, кочевой колеёй печенега – В богатые легкой любовью уделы славян. Но, есть вековая привычка спешить за добычей. Кто рано встает, тот имеет и торг и базар. Коня снарядишь, и глядишь через степь в пограничье, И веришь в удачу, и в то, что для битвы не стар. Сынам ещё рано хвалиться наследной кольчугой И туг племенной сотрясать над убитым отцом. Как коршун, летит бог удачи, парит над округой, И требует жертвы, почуяв коня под бойцом. Допьём свой кумыс, пусть в апрельскую топкую зелень, Подковы копыт разобьют полевой известняк. Твой путь, от восхода к закату, вовек неизменен – С востока на запад кочует, как солнце, степняк. * * * Пускаешь блинчики – и каждый новый комом. Река – горнило слёз сибирских зим. А лето пахнет флиртом и ланкомом, И женский взгляд любой – неотразим. Дни – кругом – колесом велосипедным Вращаются, блестят вдоль ободов. Не место старым здесь и, между прочим, бедным – Им лучше спрятаться до первых холодов. О небо, на кого извёл-истратил Кураж вчерашний, стопроцентный фарт, Старик Делон, маньяк-завоеватель? Как много девушек…. А у тебя инфаркт…. А у тебя не совместимость взглядов На декольте и кошелёк пустой. Все ноги стройные в плену у юных гадов, А ты, сибирским летом, холостой. * * * Шёл демон в армейской шинели по улицам города N. Нёс полный карман карамели любителям плотских измен. Дарил марципановый морок, во всю леденцами гремел. Был равно и сладок, и горек итог демонических дел. Но факт на лицо – городишко, почти что безгрешный вчера, Бежал за лукавым вприпрыжку и жрал карамель на ура. Порушились местные нравы и семьи трещали по швам, Но грамм вожделенной отравы съел каждый, с грехом пополам. Солдат мирового разврата, идущий на родину – в ад, За сласти не требовал плату и был до истерики рад. Что дяди и тёти все эти на свалку отправили стыд. Что стали они словно дети, лишившись законов простых. И как под аккорды флейтиста, спешат на чужую войну, Где пули летают без свиста, где каждый солдат на кону. Art-house Это ртутная лампа чадит Бледным светом в зеленом окошке. Небо-глыба – ночной чароит У гиганта в раскрытой ладошке. Не гляди сквозь стекло – не ищи В бестелесном сырье серафимов. Их серебряных крыльев плащи Не проносятся мимо. Только ливень еще полоснет Сизой сталью по трепетной коже, А потом всё умрет, всё уснет, И желания тоже. И не встретить, сплошной полосой, Как прибой убежавшего лета, Как волну расплескавшую соль, Приведенье рассвета. И не знать до конца своих лет, Сторонясь без участья, Ни волнующих мук, ни чарующих бед Ни бескрайнего горя, ни счастья. Нарисуй на щербатом стекле, На стекле запотевшем, Светлых духов не знающих тел И не знающих: камо грядеши? Поседевший каплун-вельзевул, Не отведавший чувства, Что ты сделал – зевнул? Что ты сделал – уснул? Просто умер…. во имя искусства. Предсказанья М.Прохорову Прядет кудель безумства прялка. Не жди ни счастья, ни беды. Свисти свисток, вестай весталка – Всем сестрам станет за труды! В последний день отчизны нищей – Что уготовано тебе, Когда достигнешь самой низшей Черты, предсказанной в судьбе? Врата ли воссияют златом? Иль частокол и чёрный лаз, В твоей душе последний атом Узрит, возмездья устрашась? Да полно! Думай не об этом. Еще светла и даль, и новь. И став чудес апологетом, Предвосхити в себе любовь. Последнюю – как дар Морфея – Как детский искренний фетиш, Когда влюбляться не умея, Ты под подушкою хранишь Портрет, измятую тетрадку Высокопарных длинных строк И тайно срезанную прядку, Зашитую тобой в платок. Пути судьбы неявны вовсе И рядом, скачут бок о бок Прекрасная весталка осень и страсти вечно-юный бог. Заблудший в зарослях пырея, Ещё узрит по звёздам путь. И ты, промежду дел, старея, О самом главном не забудь. [1] (Вернуться) Ирмаз – песня, напев (тюрк.) |