Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2011
Борис СУСЛОВИЧ
/ Тель-Авив /
Язык
|
Жизнь 1 Будь кладом зарытым, Моя дольче вита, Слепящим обрывком От метеорита, Пылинкой небесной, Лишившейся крова, Отдушиной песни, Отметиной слова… 2 Почему ты щедра только с теми, Кто не верит тебе ни на миг? В истрепавшейся нервной системе, Где пустячный вопрос – проводник Оголённого нерва, где разом Обступает горячая муть И предательски лупит по фразам Боль, которую не продохнуть… На жаре невозможно согреться. На ветру невозможно дышать. Изгрызёт метастазами детства Ненавидимая благодать. 2011 * * * Птичий муляж у дороги. Прошлого времени сколок. Короток путь или долог – Финиш. Подводим итоги. Изображение птицы Смотрит пустыми глазами, Будто листаются сами Прожитой жизни страницы. Что им осталось, забытым, Съеденным ряской рутины? Мимо несутся машины. Без остановок. Транзитом. Жена Памяти Эстер Маркиш Я не выдам Вашего секрета. Лишь на цыпочках войду сюда – К девочке, влюбившейся в Поэта. Без оглядки. Раз и навсегда. …Жизнь кончалась, корчилась, хрипела. Посредине разломился век. За одну секунду до расстрела Муж услышит полудетский смех И увидит в предрассветной рани, Как сквозь выстрелы бежите Вы По замершей улице Москвы, Торопясь на новое свиданье. 2007 – 2011 Язык Судный день на исходе. Минуты стекают во тьму. Наконец-то подняться могу над словами моими, И, семь раз повторяя запретное, в сущности, Имя, Как ребёнок, набегавшись всласть, возвратиться к Нему. Я смотрю на Него, приоткрывшегося. Ни к чему Ждать ответного жеста. Наверное, между родными Всё понятно и так. Удивлённый, я в толк не возьму, Что за сила меня развернёт, опрокинет, поднимет… Неподвластная голосу. Внятная только письму. 2008 Лист Держался из последних сил. Лишь на отрыве попросил Не отпускать его. Так просят, Прощаясь… Снова дождь вломил. Он каждой жилкой ощутил, Как задрожала ветка. Осень Не церемонилась. С трудом Он разглядел свой прежний дом На расстоянии. Снаружи. Залитый муторным дождём, Тот падал и терялся в нём, Как рябь посередине лужи. 2009 * * * Екатерине Гуревич Ты смотришь на меня, не узнавая, Как будто жизнь, дошедшая до края, И узкая больничная кровать Уже лишили права узнавать. Ты слушаешь меня, не понимая Значений слов. Я сам едва ли знаю, Кому и для чего нужны слова У рушащейся кромки естества. Зачем из комбинаций алфавита Остались только эти: «Катя… Гита…»? Зачем их повторяю в сотый раз, Как будто ты ответишь мне сейчас… 2009 Спросонок Проснуться ночью – и увидеть солнце На стыке яви, морока и бреда, Несущего по мигам, как по кочкам, Невесть зачем схватившего за фалды Выскальзывающее сновиденье… Как ярко освещён, как светел угол Моей неприбранной и тусклой спальни! 2009 – 2010 Канун Письмо отправлено. Уже Запущен механизм дуэли. Как проститутка неглиже Спешит к разобранной постели, Так он спешит под пистолет, Чтоб успокоиться навеки. Где выход, ежели поэт Не уместился в человеке? Приходится платить сполна За каждый грех на белом свете, Пока не грянут времена Куда паскуднее, чем эти, Пока в затылок дышит стих, Пока в руке – шальная карта. Игрок стоит, угрюм и тих, Вдыхая пагубу азарта. 2009 – 2010 * * * «Поехали по небу, мама…» Д. Новиков Сон, траченный светом, расползся уже, А ты, просыпаясь, бредёшь по меже, И, кажется, в это мгновенье Становишься собственной тенью. Простым отраженьем видений своих, Поспешно входящих в разорванный миг, Лоснящийся, рыхлый, как вата, – Без смысла и без адресата. Держись за него, пока он не исчез, Уже без надежды и памяти без, Цепляйся руками, ногами, Туманом, лучом, облаками. Проклятое утро! Хоть смейся, хоть плачь – Естественнейшая из всех неудач. Кричи, задыхаясь в неволе: «Поехали по небу, что ли…» 2010 |