Опубликовано в журнале Крещатик, номер 1, 2007
Поэт весом 72 килограмма
кое-что значит в этом мире.
Особенно если у него есть
койка в гостинице,
талончики на питание
и обратный билет.
А стихи ничего не весят.
Они безвестны.
* * *
В поездах метро
удобно заглядывать в книги
и
пристально смотреть
в глаза человеку,
качающемуся за стеклом.
Вот так бы стоять
всю оставшуюся жизнь…
Смотреть…
* * *
Дорога в литературу заняла на два часа
больше обычного.
Тепловоз на переезде зацепил ковш грейдера
и мы простояли три часа в поле,
флиртуя – кто с бутылкой пива,
а кто и с двумя.
Беседа крутилась вокруг
политики
и анекдотов.
Потом пришлось догонять.
* * *
Сидел рядом с Ним.
Ним сидел рядом со мной.
Дома расскажу, не поверят.
Ним тоже не поверит, что сидел рядом
со мной.
* * *
Ночные прогулки по центру города
успокаивают нервы перед выступлением.
Тёмный воздух лучше всякой валерьянки,
проверка документов лучше коньяка
с лимоном,
а девушка С.
лучше девушки Н.
* * *
Утренний воскресный город
пуст и скуп.
Пытаешься остановить волнение
и собрать мысли в одном месте,
а они разбредаются по мостовой,
страдая от головной боли
и незнакомого еще чувства величия.
Может забраться на бронзовую лошадь?
Или оседлать тройку лошадей на фасаде?
Или сказать постовому милиционеру всё,
что я думаю о проблемах
литературы на окраинах империй?
Нет.
Я тихо пройду по привокзальной площади,
сяду в свой вагон,
закажу стакан чаю
и спокойно доеду до конечного пункта назначения.
Там я пустое место.
Но его можно хорошо загнать
под установку памятника
столичному поэту.
Из цикла
«Ангелы Касперского»
* * *
Али Фарка – последний украинский поэт.
Так считаю я.
Ты считаешь иначе.
Ты слушаешь его сквозь закрытые двери.
Ты говоришь:
выключи эту музыку.
Ты говоришь:
имей совесть
третью неделю слушаешь своего Али.
Имей совесть.
Ты взрослый человек.
Я тебе говорю:
Али – последний украинский поэт.
Я должен его понять.
Может от этого зависит наше будущее.
Представь что будет, если море смоет весь песок.
Где мы будем строить башни и стены?
Где мы будем прятать мусор?
Я должен это остановить.
Море рядом.
Говорю я.
Море рядом.
Говорю я.
* * *
Ты похожа на японскую женщину.
У тебя такие же изумрудные глаза.
Такие же плавные движения.
Такие же мечты.
Такие же плечи.
Я не самурай.
Я, в крайнем случае, иностранец,
которого занесла в твой дом непогода.
Собери меня по кусочкам.
Надень меня, как праздничное кимоно.
Зажги, как бумажный фонарик.
Я расскажу тебе о море и снегах
о Фудзияме моей жизни
о последней модели мобильного телефона.
Покажу фотографии
сделанные в Станиславе в ноябре прошлого года.
Вымою посуду, вынесу мусор.
Ты моя последняя надежда на спасение.
Они преследуют меня даже во сне.
Якудза,
спецслужбы,
коммивояжеры,
инспекторы,
президенты,
студенты…
Они везде.
Ты мое спасение.
Моя японская женщина,
рожденная в СССР.
Мое изображение мостов провинции Мейдзи
из альбома Хокусая.
Мой далекий иероглиф «Сон»
и…
Из цикла
«Тайное общество больных жизнью»
* * *
Ветер –
деревянная игрушка,
стоящая на подоконнике
настежь открытого окна.
За ним все как в жизни:
качается дерево из стороны в сторону,
птица, набрав полные охапки воздуха,
парит в небе,
солнце пытается остановить улицу, скатывающуюся к реке,
люди…
Кажется, что в этот ветреный день
все запахи и звуки
стекаются в комнату,
до отказа забитую временем
и мыслями.
* * *
Поэт – не пишет стихов.
Поэт – не пишет прозы.
Поэт – не занимается любовью с поклонницами.
Поэт – не издает книг.
Поэт – не получает гонораров.
Поэт – не читает на фестивалях.
Поэт – не пьёт виски по вечерам в барах.
Поэт – не блюёт в умывальники.
Поэт – не спит лицом к стене.
Поэт – не лечится от депрессии.
Поэт – категория мёртвая.
Всё остальное – Поэзия.
* * *
Когда-то давно
меня вдохновлял тот факт,
что он умер в Париже
и похоронен на кладбище Пер-Лашез.
Сегодня
меня вдохновляет то,
что он всё-таки не умер
и
живёт
где-то далеко –
например, в Таиланде или Бирме
и
по утрам в мягких сандалиях рассвета
к нему приходят монахи соседнего монастыря.
Они ждут пока он
допишет,
начатые вечером,
молитвы на сегодня.
Они берут эти маленькие,
как ладони ребенка,
клочки бумаги
и уходят в надвигающийся день.
А он остается один в своей комнате,
наедине с солнцем
и
своими мечтами.
Меня вдохновляет тот факт,
что сейчас
ему уже больше шестидесяти лет.
* * *
Питьевая вода твоего голоса…
Я достаю ее из глубин твоего тела
своим сухим
от жажды ртом.
Закрой глаза.
Сегодня наша очередь делать глупости.
Ночью
обещали дать горячую воду.
* * *
До моего окна
достают ярко-жёлтые цветы.
На длинных-длинных
ножках,
они
каждое утро
кладут на подоконник
свои зелённые лапы
и преданно смотрят мне в глаза.
Апорт.
Лежать.
Голос.
Чужой.
Я готов сделать всё, что угодно.
* * *
Провода.
Провода.
Провода.
Они текут слева направо,
справа налево
и только
птицы, сидящие на бетонных столбах,
пытаются что-то
выловить
в этой бездне.
Вот-вот-вот…
Я опять попался.
* * *
Открыв рот
стою на крыше.
Смотрю на верхушки деревьев,
на речку вдалеке
и на облака над лесом.
Если я умру,
кто будет за всем этим смотреть.