Опубликовано в журнале Крещатик, номер 4, 2005
горький немецкий снег
на подоконнике, бездарной
стеклянной ветке
снег, снег
что-то замерзает внутри от него
замерзает, трогает сердце лапкой
постаревшей
белой, лишённой пигмента
и не написать ничего такого
чтобы потом тебя все помнили
мешали снег с тёмными блёстками
сахаром
лепили фигурки
называли каждую одинаковым именем (твоим)
делали наконец что-нибудь невероятное
ни написать, ни объяснить
* * *
для тебя: белейшая рисовая запеканка
для тебя: молоко из весёлой золотой чашки
для тебя: эти дорогие никчёмные деревянные звери
так поют женщины индии своим маленьким
мёртвым (pattar)
которые не желают никуда уходить
поют, поют и в их головах прорастают
колючие соляные веточки
* * *
эти африканские божки, говоришь ты, такие простые
есть в них какая-то мудрость, нежность
как в той девочке из моей школы
с глиняным ромбиком (кулоном) на шее
клетчатой юбкой, пепельным молчаливым совенком
недоверчиво зажатым
в ладони сердца
мудрость, говоришь ты, нежность
темнеющий жасмин
к ночи
* * *
сложности буквального перевода:
исламский бог превращается в иероглиф
небрежный росчерк декор можно лизнуть не горько
отчаяние превращается в меловую пыль та — в кокаиновую
метель рисовую пудру счастье
я говорю о счастье, чтобы не говорить
об ином снеге, ином страхе.
* * *
открываешь сердце марта
нашариваешь горсточку сахарного пчелиного праха
пчёлы угадывая зиму забились в горло
выбрали где потеплее
уснули выспались до сухой серебристой пыли
маленькая такая смерть
в самый раз.
никто не увидит.
* * *
я живу как всегда между босхом и бальтусом
это ничего так нормально
если бы не молчание
на спирту жалости нежности
настоянное пролитое
если бы не земляная сгущённая
мёртвая лёгкость
под утро
нормально
ничего
было бы
* * *
от снега идёт белизна,
из руки идёт кровь,
застывает,
делается хрупкой и острой,
неравномерно окрашивает собой воздух.
держишь теперь в руке бездумную птицу,
будду.
мы не будем друг другу писать,
ведь не о чем, всё хорошо.
не такое, как раньше,
перепутанное, горькое,
чуть задевшее шею неразличимым краем, небольно.
видишь, уже вышла кровь,
из руки, из пальцев,
весь распался на простые ниточки воздух.
и болтается над головами тёмный
густеющий свет.
2004–2005