Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 4, 2016
Вика Осадченко родилась в 1980 году в Ташкенте. Член Союза писателей Узбекистана. Стихи публиковались в журналах «Звезда Востока», «Дружба народов», «Интерпоэзия», «Новая Юность». Живет в Ташкенте.
* * *
По весне летят лепестки в пески,
потому что двери чилли близки;
потому что порваны в прах и хлам
запоздавшие облака;
потому что жизнь убивает там,
где у смерти кишка тонка.
Но из воздуха ловит твоя рука
капли бледного молока.
Лепестки летят, и идут века,
и бежит строка.
Мир лежит, как шар, на спине слона.
Мир стоит вертикально, ведь он – стена,
делит надвое «быть – не быть».
Ты шагнешь на улицу, в гам и гул.
Лепесток в полете коснется губ,
и скользнет за иголкой нить,
собирая, словно птенец, с руки
дни, где ветер и лепестки.
Легкий мост, протянутый вдоль реки.
Низка бисера в память мою длиной.
Между жаркой жизнью в сухой пыли
и холодной вечностью там, вдали,
сквозь снега зимы, сквозь пески чилли –
лепестки волной проливной.
* * *
Ей привиделось море в коротком сне.
Не такое, как вправду; не море; не
глубина – ширина – длина,
но идея была ясна.
Ей хотелось по берегу пробежать
вдоль холодного шаткого рубежа
со скелетом морского ежа в руке
босиком налегке.
А ее уводили куда-то вбок,
где песок удержаться уже не мог
и стекал, как в песочных часах, назад,
не успев ничего сказать.
И она – волну, и волна звала,
но ей в руки совали уже дела,
и вгоняли крючки, и несли тиски,
и велели надеть носки.
А в последнем просвете, в остатке сна
билось море, холодное дочерна.
И осталось только глаза разжать,
не сумев его удержать.
* * *
Постоянный шум человеческого жилья.
Многоцветных машин горячая чешуя.
Тот некрупный объект на обочине – это я.
Наугад бреду и дойду, глядишь, до моста.
А река – не сказать, чтоб была широка или там чиста,
но зато течет, а детали уже не в счет.
В городских пейзажах – особая красота.
На мосту горячо – не дотронуться до перил.
Пассажир моста понимает, что он приплыл,
замедляет шаг и вообще умеряет пыл.
И на берег сходит, неспешность реки впитав,
под тяжелый воздух и в пыльные руки трав.
Дальше можно плестись, устав, иль нестись стремглав –
перешедший мост обретает надежный тыл.
Так что я все иду, как по запаху зверь к воде.
Только блики и тени на мутном ее холсте.
Ежевика растет на замусоренном кусте.
Все иду молчу, во рту у меня стихи.
Шевелю плавниками на дне воздушной реки.
Ты глядишь на меня с высоты, где ты строишь свои мосты,
где летят они и звенят, невесомы и широки.