Перевод с латинского Григория Стариковского
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2010
Перевод Григорий Стариковский
ИЗ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
3.8 (dulcis ad hesternas…)
ты обезумела, твой полон был ругани рот.
Рассвирепев от вина, в неистовстве стол опрокинув,
ты запустила в меня винною чашей своей.
Ну же, смелей подступай, не бойся в кудри вцепиться,
пусть украшает лицо след от прекрасных ногтей.
Пламенем факела хочешь глаза мои выжечь… гневись же,
в клочья одежду мою, дева, скорей изорви!
Признаки истинной страсти вполне очевидны: подруга
долго не будет страдать, если не любит всерьез. 10
Если язык у нее, на проклятия щедрой, неистов,
значит, богине любви истово служит она.
Пусть, на прогулке, в толпе ухажеров, она изовьется,
будто менада, взметнет руки и вся задрожит.
Каждую ночь будут страшные сны доводить до безумства,
или случайный портрет повод для ревности даст.
Я, толкователь страданий души, неложный провидец,
всю без изъятья постиг тайнопись прочной любви.
Там, где не ссорятся двое, веры не будет друг другу,
невозмутимых подруг пусть обнимают враги. 20
Сверстник поймет по укусам на шее, по кровоподтекам:
прошлую ночь я провел рядом с подругой моей.
Либо страдать от любви, либо видеть желаю страданья –
или слезами зальюсь, или заплачет она.
Не отвечай мне словами – движеньем бровей объясняйся;
там, где нельзя говорить, пальчиком знак начерти.
Сон ненавижу спокойный, тревожным не сдобренный вздохом,
дева, гневись, чтоб меня выдали бледность и страх.
Слаще огонь полыхал лишь в сердце Париса: покуда
греки осаду вели, с милою тешился он. 30
Греки к победе рвались сквозь Гектора дикое войско,
но с Тиндаридой своей бился на ложе Парис.
Либо тебя осаждать, либо против соперников выйти –
не перемирья ищу, сердцу сраженья милей.
Радуйся! Нет ведь красавицы равной тебе, огорчаться
повода нет – красотой, дева, по праву гордись.
Ты же, который плел сети, завидуя нашему ложу,
пусть у тебя навсегда в доме поселится тесть.
Если похитишь роскошество ночи, причиной – обида,
но не любовь, никогда дева не будет твоей. 40
3.14 (multa tuae, Sparte, miramur…)
Мы восхищаемся часто уставом лаконской палестры,
чаще – гимнасием для девушек, Спарта, твоих.
Разоблачась, в непостыдной игре упражняются девы
недалеко от мужчин, разгоряченных борьбой.
Бешено брошенный мяч лови не лови – не поймаешь,
катится обруч, на нем громко звенят бубенцы.
Там достигает предела бегунья, покрытая пылью,
раны панкратия там девушки сносят легко.
Дева для боя ладони свои перевяжет ремнями,
или метнет, раскрутив, в небо увесистый диск. 10
Или на кряжах Тайгета (на прядях иней искрится),
не уступает в гоньбе своре отцовских собак.
Кони копытами бьют, мечом препоясано тело
белое; полая медь девичий лоб бережет.
будто она – амазонка из воинства, что в Термодонте
плещется; волны реки бьют в обнаженную грудь.
Или, как Поллукс и Кастор на мелководье Эврота,
этот – в борьбе чемпион, в скачках нет равных – тому.
Рядом – Елена нагая; по слухам, она не стеснялась,
братьев-богов, наравне с ними оружье брала. 20
Стало быть, Спарты закон не дает разлучиться влюбленным,
но дозволяет прильнуть к деве у всех на виду.
Страха за девушек нет, взаперти держать их не надо,
и не боятся юнцы мести суровых мужей.
Да и посредник не нужен, сам говоришь с ней о деле:
не воспоследует за долгой отсрочкой – отказ.
Ткань, финикийская роскошь, блуждающий взгляд не обманет,
там – не беда, если вдруг кудри забыл надушить.
Римские девушки ходят, толпой окруженные плотно,
не подойти, ни на пол-пальца протиснуться к ним. 30
В Риме с каким выраженьем лица и с какими словами
к ним обращаться? Впотьмах жалкий любовник бредет.
Если начнешь подражать законам лаконской палестры,
будешь от этого, Рим, сердцу намного милей.
3.23 (ergo tam doctae…)
Стало быть, наши таблички пропали, и всё, что, казалось,
было искусного там, сгинуло всё без следа.
Часто служили поэту они: даже тот, кто не видел
оттиск печати моей, на слово им доверял.
Поднаторели таблички в уменьи задобрить девицу
и напрямик, без меня, бойкие речи вели.
Дороги были дощечки не золотою отделкой:
простенький с виду самшит, грязью приправленный воск.
Всё же, какими бы ни были, верность хранили бессрочно,
и придавали всегда делу удачный исход. 10
Нашим табличкам, быть может, вверяли слова вроде этих:
“Гневаюсь, ибо вчера ты опоздал, лежебок.
Либо другая тебе показалась красивее, либо
подозреваешь меня в том, чего быть не могло?”
Или вот вывела: “Нынче придешь, дадим себе роздых,
на ночь для гостя приют предоставляет Амур”,
словом, всё то, что неглупая вроде лепечет девица,
час назначая тайком для изворотливых ласк.
Горе мне! Пишет на этих табличках какой-нибудь скряга,
грубо заносит доход или же перечень трат. 20
Если вернут мне таблички, золота выдам в награду,
кто же захочет взамен денег дощечки хранить?
Мальчик, ступай и скорей на колонне слова эти выставь,
твой господин, напиши, на Эсквилине живет.
Григорий Стариковский – поэт, переводчик. Родился в Москве. В США с 1992 года. Учился в Колумбийском университете. Публиковал переводы поэзии с английского, французского (Арагон), немецкого (Тракль). Стихи печатались в журналах “Крещатик”, “Интерпоэзия”, “Новая Юность”, “Новом журнале” и др.
Оригинал публикации: http://www.stosvet.net/14/starikovsky/index2.html