Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2008
Хороша изба, старик, всё в ней так, как надо,
есть в углу пречистый лик, а под ним — лампада.
Ей не гаснуть никогда – хоть дожди, хоть стужа…
Тем красна, старик, беда — что не будет хуже.
…Выйдешь к лесу по дрова – дышит леший в спину,
глухо ухает сова – сядет на осину,
всюду гиблые места, чьи-то тени в чаще,
коли вышел без креста – встал в ряды пропащих.
Бродит Тёмный Государь топями и сушей,
у него в избе алтарь украшают души
заплативших головой, заплутавших в сопках,
Государь за упокой любит выпить стопку.
У него плетёный кнут – рукоять из липы,
он в высокие обут сапоги со скрипом,
а кафтан – блестит парча, вышивка искрится,
к государевым плечам шубой льнут лисицы.
У него рубин-серьга, вспыхнет да погаснет,
озаряется тайга светом густо-красным.
Белый волк бежит за ним по следам глубоким,
в небе облаком седым вьётся белый сокол.
У него в руках ларец – яшма с малахитом,
ожерелье из сердец в нём навек сокрыто:
не лежится на печи тем, кто сердце отдал,
не живётся, хоть кричи, хоть бросайся в воду.
…Хороша, старик, изба – на века поставил,
да треклятая судьба знать не знает правил:
Государь на огонёк вечером заглянет –
утром выйдет за порог, а в его кармане
и твоя душа. Теперь будет долго тело
выть ночами, словно зверь, и оледенелой
жёлтокаменной луне о тоске расскажет:
– Тот, кто чистым был во мне, – стал чернее сажи…
…Начинать ли новый путь старому навстречу,
я бы штопал себе грудь, штопал бы – да нечем…
Светлый ангел смотрит в дом молча, с укоризной –
снова всё здесь непутём, снова будет тризна.
…Хороша изба, старик: в горнице, у спальни
по весне забил родник, зажурчал хрустально,
дальше – степь, леса, моря, горы и равнины…
Занимается заря, в реках тают льдины.
По углам забилась тьма, замерла от страха,
старый бог сошёл с ума – побыл росомахой,
обернулся журавлём в небесах безбрежных,
да пошёл плясать огнём на сухой валежник…
…Бродит Тёмный Государь – день вчерашний ищет,
а вокруг сплошная гарь, дым над пепелищем,
вместо гор, полей и рек – ночь в песчаных дюнах,
и летит колючий снег, как зимой, – в июне.
И ложится на песок, скоро станет белым
мир, где сумасшедший бог будет занят делом:
нарисует, как и встарь, оживут картины…
Выйдет Тёмный Государь погулять. С осины
ухнет чёрная сова, белый волк завоет,
ляжет чья-то голова в землю под сосною…
…Хороша изба, старик, надо ли другую –
над лампадой чистый лик, домовой балует,
по ночам глядит в окно ангел златокрылый…
…Несмешное, дед, кино.
…Несмешным и было.
ГЕОМЕТРИЯ ДЕПРЕССИИ
Про всё забыть. Напиться. Молча. Чтоб даже мыслей – никаких.
Чтобы делить с тоскою волчьей ночь, что осталась на двоих.
Смотреть в окно. На лунном диске не раз, не два я видел сам:
стоят кресты и обелиски ещё пока живущим. Нам.
Издалека невнятно, глухо бормочут лунные попы:
– Пускай земля вам будет пухом…
…а мы несёмся вдоль тропы,
и лес закончится обрывом, плевать на кровь разбитых лап,
сегодня мы умрём красиво, сегодня каждый – стар и слаб.
И ни единой нет причины жить дальше… знать бы хоть одну…
Искали как-то ночью длинной, а после – выли на луну.
Да вожака задрали в клочья, хоть он ни в чём не виноват…
Про всё забыть. Напиться молча. Давно над городом закат
сгорел и сгинул за домами, сгорел и сгинул без следа,
идёт молебен в Лунном Храме, и с алтаря течёт вода,
в ней прихожане по колено стоят и думают о том,
что всё на свете неизменно, весь этот свет – большой дурдом.
И в нём открыты настежь двери – входи, кто скорбен головой…
…Гребцы однажды на галере вопрос решали половой –
не обошлось без выяснений, не обошлось без личных драм,
но всё же был всеобщим мненьем причислен боцман к списку дам.
И под прицельным солнцем юга, под плеск задумчивой волны,
велел конвой любить друг друга, поскольку все – душой юны.
И, побывав во многих рейдах, переселяясь в мир иной,
сам капитан восславил Фрейда, и над пустынною луной
галера лихо бороздила простор межзвёздный много зим,
но пропороли дно ей вилы крестьян, осваивавших Крым.
Пахавших, сеявших прилежно, чтоб вырастал густой овёс,
а Лунный Дятел что-то нежно стучал в гнездовьях средь берёз,
по вечерам трубили в горны, и на войну ходил народ,
крутили в сельском клубе порно, чтоб увеличивать приплод
электората славной смены, опоры будущей страны…
Напиться. Молча. Лбом об стену. Не видеть бешеной луны,
где золотым – снега по пояс,
где золотым…
где золотым…
…отрывок: едет бронепоезд, из паровоза валит дым,
и грохот башенных орудий разносит ветер-суховей,
и к пулемётам встали люди, чтоб научить других людей
быть милосерднее, добрее и землю чтить, как райский сад…
…А за окном – луна звереет, и новый выводок волчат
лежит в пещере, засыпая, ещё не волки – лишь щенки,
а через лес несётся стая – разбиться насмерть у реки…
Про всё забыть. Опять напиться в тисках у бледной тишины…
И смотрят вниз
слепые лица
из неподвижности луны…
ИСТОПНИК
На площадях говорят о тебе –
вроде ты запил, но я им не верю,
ангел сыграл на картонной трубе
и в кочегарку захлопнулись двери.
Время посева – в гудящую печь
бросить угля семь лопат или восемь,
лязгнуть заслонкой.
Курнуть – да и лечь,
вновь померещится : прошлая осень
стала весной, отменив холода,
бродит в зелёных и ярких одеждах…
…Странная сказка в безмолвии льда
с ясным отсутствием всякой надежды.
Здесь у печи – не уют,
но тепло,
там, за стеною – не знают об этом,
иней в окне укрывает стекло,
врёт календарь –
заявляет про лето.
Надо бы выйти сегодня во двор –
хлеб на исходе, на небо хоть глянуть…
Только за дверью – пустой коридор
щерит клыки плотоядно и пьяно
и никогда никуда не спешит:
смотрит, глаза по-змеиному сузив,
на неизбежность поимки души –
жертвы своих бесконечных иллюзий.
…Как говорил гражданин Ланцелот,
череп дракону ломая прикладом:
– Каждому хочется жить, только вот –
есть тут такие, которым не надо.
Пыльная лампа и ворох газет,
рваный бушлат на казённой постели,
кашель с утра от плохих сигарет,
хуже всего, что достали метели –
воют и воют. И ниже нуля
градусов тридцать.
И сорок.
И двести.
Слышно, как насквозь промёрзла земля,
слышно, как ветер взлетает и крестит
город косым и корявым крестом –
тем, на котором распяли Андрея…
Спит позабытый, заброшенный, дом –
нет никого.
Но теплы батареи.
Блажко Олег родился в 1966 году в городе Искитим Новосибирской области. Профессиональный художник, специализация – декоративно-прикладные виды искусства. Стихи публиковались в периодической печати в США, России и в Украине. Консультант раздела поэзии литературного журнала “Терра Нова” (Сан-Франциско). Живет в Киеве.