Перевод и вступительная статья Юлии Дрейзис
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 12, 2017
Современная китайская поэзия — это terra incognita
для российского читателя. Меж тем ее история насчитывает уже почти сто лет,
если считать от выхода в свет сборника Ху Ши (1891-1962) “Эксперименты”. Публикация “Экспериментов” в 1919 году знаменовала появление
феномена китайской поэзии на современном языке (modern Chinese poetry) — в
отличие от традиционной поэзии на классическом вэньяне. Но для становления по-настоящему современной
поэтики важными оказались открытие Китая внешнему миру после эпохи Мао Цзэдуна
(1949-1976) и преодоление наследия соцреализма в литературе. Условной датой
выхода китайского авангарда на поэтическую авансцену после долгого
существования в подполье можно считать 1978 год — начало публикации в Пекине
неофициального журнала “Сегодня”. Оно стало знаком рождения современной
китайской поэзии.
Язык современной поэзии вобрал и
преобразовал элементы классического и разговорного языка, массу заимствований,
неологизмов, диалектизмов, чуждую традиции пунктуацию, а порой и иностранные
слова, напрямую включаемые в текст. Этот язык завис невозможной сцепкой между
двумя полюсами “инаковости” — западной культурой,
бомбардировавшей Китай с середины XIX века, и собственной традицией
классического стиха. Отделённость cегодняшнего
китайского читателя от этой традиции обусловлена языковым барьером — читать
классические стихи без специальной подготовки практически невозможно.
Восприятие затрудняется и выключенностью читателя из
общего контекста культуры интеллектуалов, создавших феномен стиха как
интегральной части жизни образованной элиты. Поэзия всегда занимала особое
место в китайской культуре, в высшей степени филолого-
и текстоцентричной. Именно поэтому современный поэт обречен писать в тени эстетического колосса классики на
языке, чья история укладывается в столетие (а если считать от официального
рождения государственного языка путунхуа в 1956
году, то почти вполовину меньше).
Смена языка — один из ключей к пониманию того, как
взаимодействуют в китайской поэзии современное и традиционное. Первый сборник
“нового” стиха недаром получил название “Эксперименты”. По той же причине
большинство современных китайских стихов — это верлибры, писать которые,
оказывается, гораздо проще, чем пытаться перенести на китайскую почву
европейские форматы метризованной поэзии.
Изменив форму стиха, современные
поэты продолжают опираться на традиционную поэтику. Решительный разрыв с
традицией начала XX века за столетний путь “новой” поэзии стал значительно
менее радикальным. Оказалось, что и классическая, и современная поэзия
стремятся к созданию языка, который порывает с “прозаической” природой
реальности. Травма “культурной революции” толкнула наших современников к
созданию новых связей с традицией взамен утраченных. Связи эти многомерны: они
протягиваются через все слои текста, от графики до выстраивания поэтической
идентичности. Так, например, сложность внутрифразовых
и внутритекстовых структур, столь характерная для
поэтов Си Чуаня (р. 1960) и Оуян
Цзянхэ (р. 1956), напоминает организацию даосских
философских текстов. Для Хань Дуна
(р. 1961), И Ша (р. 1966) и других провокационных
фигур явно выходит на первый план позиция отрицания — радикализация
поэтических альтернатив взаимодействию с классикой.
Трансформация китайского общества
и культуры, начавшаяся в 1910-е годы, в конечном счёте
привела к трансформации поэзии, сделала китайский авангард ближе к
американо-европейскому культурному пространству. Это ощущается в той легкости,
с какой китайские поэты, оперируют европейскими реалиями, рассыпают по тексту
отсылки к древнегреческой мифологии, европейскому искусству, порой воспринимая
иностранных авторов в качестве своих предшественников. Китайская поэзия
последних тридцати пяти лет представляет собой творческое поле, более
интегрированное в общемировое поэтическое пространство, чем когда-либо.
Большинство авторов с готовностью отмечают влияние, которое на них оказала
западная литература — от французского символизма и американской поэзии ХХ века
и вплоть до Пушкина, Цветаевой, Бродского. Многие активно занимаются
поэтическими переводами и переложениями.
Но устремляясь к внешнему миру, китайская поэзия все
же не достигает полной открытости. Она движется к нам навстречу, но не может
перестать “говорить на жаргоне”. Недаром развернувшаяся в последние годы в
Китае бурная дискуссия по проблемам поэтического языка фокусируется и на том,
следует ли китайским поэтам подражать своим западным “учителям” или же они
должны писать стихи, которые обращены к “обычной жизни”. Апофеозом поиска
“своего” языка стали так называемые паньфэнские дебаты в Пекине — в 1999 году в
отеле “Паньфэн” проходила поэтическая конференция, посвящённая “состоянию
китайского поэтического творчества и построению его теоретической базы”.
Паньфэнские дебаты разделили мир поэзии КНР конца 90-х на два
противоборствующих направления. Они стали кульминацией обсуждений того, на
каком языке должна обращаться к своему читателю китайская поэзия.
Суть полемики сводилась к
определению того, насколько современный стих оторвался от повседневной жизни и
вообще на каком языке должна создаваться современная поэзия. Первая, “интеллектуалистская”, стратегия была представлена
произведениями поэтов Ван Цзясиня (р. 1957), Цзан Ди (р. 1964), Си Чуаня, Оуян Цзянхэ,
Чэнь Дундуна (р. 1961), Сяо Кайюя (р. 1960), Сунь Вэньбо (р. 1956) и других. Они считали, что поэтический
эксперимент должен быть нацелен на демонстрацию независимой природы языка. Эта
намеченная в 1999-2002 линия сохраняется в современной китайской поэзии и
сегодня. Например, Ян Сяобинь (р. 1963) пытается
раздвинуть границы языка, экспериментируя с выражением грамматических
категорий. Он создает целый цикл стихов, где возникают слова “женского рода”,
обозначающие неодушевленные сущности, тогда как в китайском языке
грамматическая категория рода отсутствует. “Народные” поэты противопоставляют
абстрактному эксперименту приближение языка поэзии к разговорной речи,
максимизацию их сходства, отказ от тропики (по крайней мере
декларируемый). Особенную роль для “народных” поэтов играет диалектальный
компонент, а разговорное — в теории — часто
подменяется диалектальным, сленговым. Главные апологеты “народного” подхода —
это Хань Дун, Юй Цзянь (р. 1954), Чжоу Лунью (р. 1952), И Ша, Шэнь Хаобо (р. 1976).
И “народники”, и “интеллектуалы”
— часть так называемого “третьего поколения”[1], чье
творчество было прямой реакцией на традицию предшественников и определило
поэтический ландшафт 90-х. “Третье поколение” демонстрирует широкую палитру
стилей и эстетических позиций, но на этом фоне четко обозначены две тенденции.
Первая — это протест против поэзии 80-х, он касается и тематики, и поэтического
языка. Будучи лишенным исторического пафоса и
гуманистического запала, новое поколение раскрывает объятья опыту городской
повседневности. Отсюда легкий, слегка ироничный — и самоироничный
— тон, тенденция к снижению и деконструкции. Для второй тенденции характерна
близость к конфессиональной поэзии, ностальгия по естественному,
природному и стремление к мистическому и трансцендентному. Одной из форм
подобной поэзии становится так называемая женская поэзия. Поэтессы нового
поколения часто смелее исследуют эмоциональный и психологический мир женщины,
мир подавляемых желаний, сексуальности, столкновений с обществом; их поэзия мрачнее,
в ней больше одиночества, гнева, отчаяния, паранойи.
В “нулевые годы” китайская поэзия
развивается в условиях ярко выраженной коммерциализации культуры. Современная
поэзия окончательно отходит от идеалистического пафоса. Поэт Оуян Цзянхэ называет её
“творчеством среднего возраста”, которое разительно отличается от исполненного
надежд творчества 80-х. Характерными для него становятся иронически-пародийные
или элегически-интроспективные настроения. Хотя лиризм и романтизм по-прежнему
имеют своих последователей, большинство авторов обратились к повествовательной
поэзии, более простому стилю и повседневному опыту. Появился и еще один, новый,
фактор в поэтической жизни Китая — распространение интернета.
В “нулевые” начинают активно
публиковаться представители совсем молодого поколения: “постсемидесятники”
(то есть рожденные в 70-е) и “поствосьмидесятники”
(рожденные в 80-е). Среди них возникают группы, заведомо нацеленные на скандал,
— активно функционирующие в сети поэты “телесного низа”, шокируют читателей уже начиная с 2000 года. Их главные тематические
ориентиры — секс, декаданс, цинизм, насмешка, апатия, при этом нельзя не
отметить в их стихах эффектное использование стиховой формы. Яркие
представители этого направления Инь Личуань (р.
1973), Шэнь Хаобо, Ли Хунци (р. 1976), Сюаньюань Шикэ (р. 1971), У Ан (р. 1974),
многие из них стали известны и как сценаристы и режиссёры китайского артхауса.
В мире поэзии интернет оказался
мощной демократизирующей силой, которая создала равные условия и для
трудящихся-мигрантов (таких, как поэтесса Чжэн Сяоцюн (р. 1980)), и для миллионеров (как поэт Ло Ин, он же глава девелоперской компании Хуан Нубо (р. 1956)), и для провокаторов от литературы (“трэшовое” направление). Социальные
медиа также влияют на современную поэтическую практику. В январе 2015 года WeChat, приложение для обмена сообщениями и одновременно соцсеть, произвело на свет феномен поэта Юй Сюхуа (р. 1976). Две ее книги
были опубликованы в течение одной недели, а 15 тысяч экземпляров проданы за
одну ночь. Критики окрестили ее “китайской Эмили Дикинсон”.
Юй из глубинки, она родилась с церебральным параличом
и до сих пор продолжает вести хозяйство в родной деревне. Никто не знает, как
сложилась бы ее судьба, если бы не блогосфера.
Феномен “низовых поэтов” играет в
Китае заметную роль. Это сообщество пишущих, маргинальное с точки зрения
литературного официоза и существующее на периферии как “интеллектуальной”, так
и “народной” поэзии, лишь частично пересекается с миром поэтов из среды
рабочих-мигрантов. Большинство его представителей не чужды
риторике grassroots-движений — в честь которых направление получило свое
название. В то же время творчество “низовых поэтов” лишь условно можно назвать
политизированным — гораздо больше внимания в их стихах уделено переживаниям
“человека из народа”, не обязательно связанным с общественными проблемами. Юй Сюхуа не единственный автор,
на кого критикой был навешен ярлык “низового поэта”, — к этой группе причисляют
и покончившего с собой Сюй Личжи
(1990-2014) и других. Вместе эти люди из разных регионов страны представляют
ощутимую новую силу на китайской поэтической сцене — наряду с теми, кого
канадский писатель Дуглас Коупленд назвал “алмазным
поколением”. Дети 90-х, выросшие в стремительно глобализирующемся
мире, не мыслящие себя без интернета и прячущие искренность под маской
провокации, — самое юное поколение поэтов, открывающих новую страницу в истории
современного китайского стиха.
Хань Дун
Родился
в 1961 году в Нанкине (провинция Цзянсу). После
завершения “культурной революции” изучал философию в Шаньдунском
университете, преподавал в Сиане и Нанкине, но потом
отказался от преподавания и занялся писательством. Хань
— один из самых влиятельных авангардных поэтов Китая, он известен и как
эссеист, прозаик и блоггер. В 1984 году Хань создал ставший легендарным литературный журнал “Они”,
где публиковались многие известные авторы “народного” направления. Сегодня Хань живёт в Нанкине, продолжает писать и активно
публиковать стихи и прозу.
А и Б
А и Б
два человека с разных сторон встают с постели
А завязывает шнурки. спиной к
нему Б тоже
завязывает шнурки.
перед А
окно, и он видит улицу
и горизонтальную ветку, ствол
заслоняет стена.
потому он вынужден из-за заслона
поглядеть снова
на ветку, все более тонкую, до
самого кончика
еще остается до другой стены здоровенный кусок
пустого
пространства, ничего нет, нет
ветки, улицы
возможно есть
только небо. А снова (повторно)
смотрит на ветку
голова смещается влево на пять
сантиметров, или
вперед
на те же
пять сантиметров, или влево и
одновременно вперед
больше чем на пять сантиметров,
все чтоб увидеть
побольше
побольше ветки, побольше пустоты. левый глаз
видит
больше правого глаза. между ними расстояние в три
сантиметра
но ветки видно больше чем на три
сантиметра
он (А) с этого расстояния снова
смотрит на улицу
закрывает левый глаз, потом
закрывает правый глаз
открывает левый
потом снова закрывает левый глаз. к настоящему
моменту оба глаза
уже закрыты. А ни на что не
смотрит. когда А
завязывает шнурки
ему не нужно смотреть, не нужно
смотреть на свои
ноги, сперва
левая потом правая
обе завязаны.
в четыре года научился
в пять освоился, в шесть приобрел
опыт
сегодня один из дней после его
семилетия, день в
тридцать или
в шестьдесят, когда он еще может
наклониться
завязать шнурки
правда игнорируя при этом Б
слишком долго. это
наша
(в первую очередь автора) и А общая ошибка
она (Б) встает с другой стороны
постели, лицом к
серванту
через стекло или сетку видит не
видимую А посуду
для законченности повествования
нужно еще
отметить
когда Б
завязав шнурки встает, вытекает
принадлежавшая когда-то А сперма
о большой пагоде диких гусей[2]
о большой пагоде диких гусей
в общем-то
что мы можем знать
уйма народу издалека устремляется
сюда
чтоб забраться наверх
стать разок героем
некоторые даже становятся дважды
или больше раз
эти разочарованные
эти раздобревшие
что как один упорно лезут наверх
чтобы побыть героем
потом спускаются
ныряют в улицу
моргнешь
их уже нет
есть смельчаки
что прыгают вниз
на ступенях распускаются красные
цветы
эти действительно становятся
героями
современными героями
о большой пагоде диких гусей
в общем-то
что мы можем знать
мы забираемся наверх
глядим на все четыре стороны
а потом спускаемся вниз
Си Чуань
Настоящее
имя — Лю Цзюнь. Родился в Сюйчжоу (провинция Цзянсу) в 1963
году, но вырос в Пекине, где живет до сих пор. С 1981 по 1985 годы изучал
английскую литературу в Пекинском университете, защитил диссертацию о китайских
переводах стихов Эзры Паунда.
В 1988 году вместе с друзьями основал неофициальный журнал поэзии “Тенденция” и
много сделал для продвижения “интеллектуалистского”
направления в современной китайской поэзии. С 1990 по 1994 годы сотрудничал в
качестве редактора с журналом “Современная китайская поэзия”. Си — лауреат
литературных премий Лу Синя (2001) и Чжуан Чжунвэня (2003). В настоящее время Си Чуань
— главный редактор журнала “Современная зарубежная поэзия”. Он преподает
классическую китайскую литературу в Колледже свободных искусств Центральной
академии изящных искусств в Пекине.
летучие мыши в лучах заката
на офорте гойи,
это они художнику
подарили кошмар.
это они делают петли
то влево то
вправо; они шуршат шепотком
но не будят творца
невыразимая радость ощущается в
этих
закатных летучих мышах
на человечества лике. как птицы
но все же не птицы, тела их —
черная смоль —
сливаются с теменью, как семя что
никогда не
исторгнет цветка
как лишенные надежды души
слепые, злодейские, мыслью
ведомые
порою висящие
вниз головой на ветвях
как чешуи сохлой листвы, что
внушают сочувствие
жалость
а в других историйках, они во
влажных пещерах
и гротах гнездятся
солнце за горы значит время
пуститься
искать пропитанье, плодиться,
потом раствориться
бестенно
бесследно
они с силой потянут лунатика влиться в свой сонм
они отнимут из рук у него факел
его загасить
они отобьют вторжение волка
заставят его безответного
провалиться в ущелье,
ночью, если ребенок не спит
то тому точно причиной летучая
мышь
что прячется от ноющих глаз
часового
и подлетая вплотную ему вещает судьбу
одна, потом двое, трое летучих
мышей
у них нет имущества, нет очага,
как могут они
принести людям счастье[3]? от
лун полных ли
ущербных повыцвело их
оперенье; они безобразные,
лишенные имени
их камень-утроба никогда мне не
трогала сердце
вплоть до потемок лета того
когда я
проходя мимо прежнего дома увидел толпу
играющих ребятишек
увидел как
тучей кружатся над их головами летучие
мыши
закатного света в хутуне[4] раскинуты тени
а у летучих мышей раззолочены
платья
они впорхнут в парадную дверь с
лаком облезшим
но в отношении судеб промолчат
безглагольно
среди древних вещей, летучая мышь
это воистину род воспоминанья. они
удержали меня, заставили надолго
остаться
в том районе, в моего взросленья хутуне
Сюаньюань Шикэ
Родился
в 1971 году в городе Линьи (провинция Шаньдун), публиковать стихи начал в интернете в конце 90-х,
вдохновившись произведениями раннего Юй Цзяня и Хань Дуна.
Одна из активных фигур провокационного направления “телесного низа”.
Произведения Сюаньюаня Шикэ
печатались в известных журналах “Народная литература”, “Все”, “На краю света” и
других. Первый сборник стихов “Среди людей созерцая дождь”·вышел в свет в 2014
году. За цикл “Посвящаю Ли Бо”
он получил Народную литературную премию 2012 года. В настоящее время живет в Линьи.
какой шик
какой шик
взаправду как
круто
я сижу на шаре
земном на этой холодной скамье
глядя на широкоэкранный наш мир
не стерпев
вперед всех ударяю в ладоши
но никто не откликается
во всей вселенной
есть только мои две ладони
как божьи веки
хлопнувшие несколько раз
чтобы узнать вкус груши
чтобы узнать вкус груши
мне нужно сперва
вырастить грушу
а ещё нужно сперва
дождаться для посадки весны
и нужно до весны наперед родиться
на свет
родившись
здоровым и крепким взрасти и как
следует кушать
пока родители живы далеко не уезжать[5] не
заниматься торговлей
не батрачить не
хлеборобствовать не подаваться в
чины
не выезжать за рубеж не
продвигаться по службе не
становиться монахом
не сидеть в изоляторе не иметь
дел с женским полом
не сходиться с людьми
не балакать
с разносчиком фруктов
не трындеть
без цели с расфуфыренным миром
обнимая девиц
что сидят на коленях оставаться
спокойным
обнимая богом выданный кошт — грушеву кость
сидеть на коленях весны засевши в
весну
как завязший в слякоти корень
и будь он совершенно бесплоден
или напротив плодами ломился
вечно в мыслях о грушевом вкусе
что как налет на языке сохраняет
свою непорочность
сомкнуты заставы зубов
2000-7-6
Чжэн Сяоцюн
Родилась
в 1980 году в Наньчуне (провинция Сычуань), после
средней школы уехала на заработки в Гуандун. Работала
на дунгуаньском заводе по производству крепежных
изделий, там начала писать стихи и публиковать их в сети, а также в
“Поэтическом вестнике рабочих-мигрантов”. Чжэн — одна
из самых ярких фигур среди “поэтов-мигрантов”. Она — лауреат многих премий, в
том числе Народной литературной премии (2007). Живет и работает в Гуандуне.
промзоны
лампы накаливания источают свет,
многоэтажки —
свет, механизмы — свет,
усталость тоже источает свет,
чертежи источают
свет…
это вечер седьмого дня, вечер
августа пятнадцатый
день[6]
луна выходит колесом пустоты, в роще
личжи[7]
свежий ветер колышет души
белизну, многолетний
молчащий
покой, в вечнозеленой траве
скрипят жуки,
городские огни источают свет
в промзонах,
сколько наречий, сколько по дому
тоски
сколько слабых и немощных — телом
там, сколько
блеска лунного света на
день седьмой на станках чертежах,
и она — луна —
поднимаясь вверх
озаряет мое лицо, пока сердце
исподволь ухает вниз
сколько ламп источают свет,
сколько людей в
промзоне
проходят меж
света, прошлого и станков
этот не знающий слов лунный свет,
лампы и с ними я
сколько мелочи, малой как деталей
щепье, нить
накала
слабеющим телом
угрев промзон оживленье и гам
и нами обрященные
все — слезы, радости, боль
ослепительных или презренных
забот, душа
луною озарена,
добавлена в избранное — и ею
унесена далеко
чтобы исчезнуть там где не видит никто в
пространстве промеж
лучей
[1] “Первое поколение” — это андерграунд времен “культурной революции”, “второе поколение” — так называемые “туманные” поэты, активно писавшие в 80-е гг. ХХ столетия.
[2] Большая пагода диких гусей — кирпичная пагода, построенная в Чанъфне (современное название — г. Сиань) тогда, когда он был столицей китайской империи Тан. Возведена под влиянием индийского зодчества в 652 г., в настоящее время является одной из главных достопримечательностей Сианя. (Здесь и далее — прим. перев.)
[3] Традиционно в Китае летучая мышь считается символом счастья, прежде всего из-за созвучия ее названия (фу) со словом “счастье”.
[4] Хутун — тип средневековой китайской городской застройки, околоток.
[5] Аллюзия на известную цитату Конфуция: “Пока родители живы, не уезжай далеко, а если уехал, обязательно живи в определенном месте”.
[6] Пятнадцатого числа восьмого месяца по лунному календарю отмечается традиционный праздник Чжунцюцзе (букв. “Праздник середины осени”), выпадающий обычно на вторую половину сентября. В современной городской традиции это вечер любования полной луной — считается, что в этот день лунный диск самый яркий и круглый в году. Праздник обычно стараются отмечать всей семьёй.
[7] Личжи — плодовое дерево, известное также как «личи», «лиджи», «китайская слива»; растет на юге Китая.