Перевод с французского и вступление Марии Липко
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 1, 2013
Перевод Мария Липко
Мишель
Турнье#
Зеркало идей
Перевод с французского и
вступление Марии
Липко
Лови
отраженья
“Человеку
нужно две ноги, чтобы ходить, и две руки, чтобы как следует ухватиться”. Это
очевидное утверждение послужило отправной точкой для “Зеркала идей” — небольшого
философского трактата, автор которого предлагает познавать мир при помощи…
зеркала.
Согласно
Турнье, человеческая мысль опирается на конечное число ключевых понятий, при
этом у каждого из них есть пара, своего рода антидвойник, ничуть не лучше и не
хуже “оригинала”. Противопоставление внутри такой пары поможет если не
разгадать, то хотя бы приоткрыть сущность обоих понятий, убежден Турнье. Так,
торс быка проступает отчетливее на фоне лошадиного крупа. Благодаря вилке мы
прозреваем скрытую в ложке материнскую нежность. “Лунность” луны заметнее всего
при ярком солнечном свете и т. д. Таким образом, Турнье разбивает на пары и
рассматривает более сотни понятий, двигаясь от конкретных к абстрактным. Но чем
конкретней предмет, тем неожиданней выводы, к которым приходит Турнье…
Философия на пустом месте? Нет. Ведь зеркало только кажется плоским.
Вы
играли в детстве в галерею зеркал? Берешь ручное зеркальце (прирученное,
привыкшее к рукам — верти им и так, и сяк) и подносишь к настенному (к тому,
что лишь терпит неволю, заключенное в раму). И в зеркальной глуби, насколько
хватает глаз, выстраивается галерея — зеркало в зеркале в зеркале… Ловишь
маленьким зеркалом большое (или большим — маленькое?), и все глубже становится
ребристая глотка зеркального Левиафана. Считаешь по ребрам-ободкам — еще одно,
и еще, — а когда зеркалам наконец надоест отражаться, маленькое, так и не решив
вечный спор (кто первый начал), плеснет напоследок хвостом и уйдет на дно.
Такая
же галерея зеркал видится мне и у Турнье. Или, лучше сказать, галерея отзвуков:
сам позвал — сам ответил. “Зеркало идей” насыщено цитатами, отсылками,
аллюзиями; автор то и дело обращается к Бергсону и Башляру, перефразирует
Понжа, приводит Бодлера и Валери, в ход идут пословицы и афоризмы — а между делом
нет-нет да и покажется сам Турнье. Вначале под своим настоящим именем (первый,
отчетливый, отзвук), затем под псевдонимами (эхо звучит слабее — для тех, кто
знает) и наконец — прикрывшись глаголами (почти беззвучное tournent autour). Та
самая плеснувшая хвостом рыбка: отражение — или только кажется?
Читатель
Турнье невольно становится ловцом отражений. Приходится быть настороже. Уже в
первом эссе соседствуют — в виде цитат — два совершенно несовместимых Маркса —
тот, который Карл, и тот, который американский актер-комик, Граучо. Чуть дальше
Турнье, будто бы оговариваясь, путает chat-qui-pêche и chat-qui-pelote
(улицу Кота-рыболова с Домом кошки, играющей в мяч). Затем, убедившись, что
читатель расслабился, погружает в Иордан сначала Бегемота, затем Христа. Да-да,
а зеркало-то кривое…
В
этом зеркале искажается сама идея трактата. Ведь что такое трактат, если не
научное сочинение? Вот и Турнье, якобы следуя традициям жанра, дает
определения, разносит по разрядам, составляет списки характеристик (вилка —
колющий инструмент, лошадь — загибаем пальцы — умеет лягаться, скакать, тащить
телегу). Но — врет, врет, да и оборвется, ввернув в сухую “научную” фразу такое
словцо… Взять хотя бы ту же лошадь, которая, согласно Турнье, — “единственное
млекопитающее, которое даже испражняется… с чувством”. С чувством — потому
что лошадь для этого задирает хвост (а она всегда задирает хвост, когда на
взводе). С чувством — потому что лошадь почти человек и способна чувствовать. С
чувством — потому что от души: конские яблоки являются не по одному и не по
два, а сразу горкой. Эдакая пародия на красочный слог натуралиста Бюффона.
Смешно,
но над этой фразой (над смыслом оригинала и переводом) на “фабрике
переводчиков” в Арле ломали головы восемь человек. И это только на семинаре, а
сколько людей было вовлечено в орбиту… Рассуждения о навозе не прошли мне
даром. На публичные чтения переводов Турнье не приехал, но послал мне весточку
— вполне в своем духе.
В
одной из своих книг Турнье писал: “Как приятно, когда тебя читают руками —
трогают слова, нашаривают знаки препинания, пробуют на ощупь глаголы, берут
двумя пальцами эпитет, гладят всю фразу… Трогают слова”. И вот пожалуйста: на
самом патетическом пассаже надо мной пролетает стайка галок и орошает меня сами
знаете чем. По каменным стенам отвесно падают тени (надеюсь, в птичий Аид), и
паршивки скрываются из виду. Встряхиваю папку — не конские яблоки, конечно, но
намек понят — и продолжаю читать в буквальном смысле слова наощупь. Нет, Турнье
не откажешь в чувстве юмора.
Что
ж, и я, в свою очередь, не удержалась от шутки и написала на автора трактата
пастиш, противопоставив, в духе Турнье, два близких с виду, но таких различных
по сути плода — вишню и черешню.