Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 9, 2010
Информация к размышлению
Non-fiction
с Алексеем Михеевым
Документальные книги из жизни рядовых граждан не особенно популярны в России: наша аудитория любит читать про известных личностей, “селебритиз”: актеров, спортсменов, политиков — то есть тех, кто часто мелькает в СМИ (порой и сам по себе факт “мелькания” — как в случае телеведущих — делает из ничем прочим не примечательной персоны интересную для публики “селебрити”). На российском книжном рынке практически отсутствуют дневники или мемуары так называемых простых людей. Но тем не менее для одной темы — “Россиянин за границей” — небольшой сектор издательского нон-фикшна оказывается открыт.
Книга Исаака Шапиро Эдокко (пер. с англ. А. Капанадзе. — М.: КоЛибри, 2010. — 400 с.) имеет подзаголовок История иностранца, выросшего в военной Японии. Книге предпослан эпиграф из Карла Густава Юнга: Тот, кто смотрит вовне, спит. Тот, кто смотрит внутрь, пробуждается. Другой цитатой из Юнга начинается первая глава:…мы рождаемся в определенный момент, в определенном месте и, подобно выдержанному вину, несем в себе качества того года и сезона, когда мы появились на свет. Две эти цитаты задают тональность всему повествованию: мемуары Исаака Шапиро, несмотря не внешнюю экзотику, обращены прежде всего “внутрь”, на свой собственный путь, личную биографию.
Родители Исаака эмигрировали из России сразу после революции, родился он в 1931 году в Токио, первые пять лет жизни провел — без отца — в китайском Харбине, а затем семья вновь воссоединилась уже в Йокогаме, где Исаак прожил еще восемь лет — то есть почти до конца Второй мировой войны, когда (в 1944-м) семья была эвакуирована подальше от театра военных действий и тринадцатилетний мальчик вновь оказался в Токио. В последние полтора военных года Исааку довелось пережить массированные налеты американской авиации, а после высадки американских войск его — благодаря прекрасному знанию японского — взяли работать переводчиком на флот. В 1948-м Исаак перебрался в Америку, где учился в Колумбийском колледже (повоевав два года в Корее), окончил его, затем Юридическую школу Колумбийского университета, а впоследствии сделал юридическую карьеру, причем помимо практики занимался также и преподаванием, читая, в частности, курс лекций по советскому праву. В 1958 году он впервые приехал в Москву, а после распада СССР его фирма открыла в Москве свое отделение.
В случае Исаака Шапиро перед нами ситуация, когда география определяет судьбу лишь во внешних деталях, а главными остаются личные установки (и установки ближайшего окружения) на то, каким должно быть естественное существование в условиях фундаментально иной культуры. Совсем другое дело, когда человек из России адаптируется к жизни в европейском обществе; если при этом он способен к аналитической рефлексии, то продукт ее может получиться весьма интересным и познавательным — как в случае с Еленой Давыдовой-Харвуд, вышедшей замуж за англичанина и попытавшейся описать повседневную культуру “изнутри” в книге Английская свадьба (М.: КоЛибри, 2010. — 400 с.). В одном из прошлогодних выпусков этой рубрики (2009, № 1) уже обозревалась близкая по тематике книга Кейт Фокс “Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения”; однако книга Давыдовой-Харвуд значительно полнее соответствует ситуации “включенного наблюдения”, поскольку в роли “английской жены” автор способен видеть и анализировать такие детали, которые обычному внешнему наблюдателю недоступны. И оказывается, что фундаментальные принципы свободы и либерализма, на которых построено английское общество, фактически реализуются лишь на общесоциальном уровне (политика, экономика и т. д.), а в том, что касается повседневного быта, это, по сути, общество победившего тоталитаризма, где именно бытовое, ежедневное поведение регламентировано до мелочей.
Елена искренне удивляется, почему, например, нельзя подать на завтрак сыр: резонный вопрос А когда же еще его есть? у ее мужа Джеймса вызывает полнейшее недоумение: Все нормальные англичане едят его на обед. Показательно здесь употребление прилагательного “нормальные”: ведь внутри культуры традиция и привычка считаются (в отсутствие какой бы то ни было рациональной логики) достаточным основанием для признания чего бы то ни было “нормой”. И хотя пишет Елена о таких ситуациях с понятной иронией, тем не менее, она склонна принимать подобные “нормы” как данность: для нее характерна позиция “провинциалки”, которая удивляется причудам “столичных”, но при этом склонна считать, что это она, принадлежа к культуре, по ее мнению, не столь развитой, некоторым образом до них “недотягивает” (однако должна к этому стремиться). Несмотря даже на то, что ситуации, возникающие в ее близком социальном окружении, порой заставляют вспомнить бессмертного “управдома” (который — “друг человека”) Нонны Мордюковой.
И еще одна книга о судьбе нашей соотечественницы за границей: называется она Продана (пер. с швед. Б. Н. Григорьева. — М.: РИПОЛ классик, 2010. — 272 с. — Серия “Документ”), а вот что касается ее авторства (и даже языка оригинала), то при знакомстве с выходными данными возникают вопросы. На обложке значится Вера Эфрон, в информации об авторских правах — Natasja T. and Vera Efron, а на титуле оригинала под этими именами написано: Pa dansk (то есть по-датски) ved Paul Schiot; при этом название оригинала — “Solgt” — тоже датское.
Ситуацию с этой книгой в целом, на мой взгляд, можно реконструировать следующим образом. Известно, что существует такое криминальное явление, как “траффикинг” (торговля людьми). Молодых, наивных и доверчивых девушек из России (и вообще из Восточной Европы) соблазняют предложением высокооплачиваемой работы за границей, а после прибытия в пункт назначения отбирают у них паспорта и превращают в рабынь, эксплуатируемых в подпольных борделях. И книга Продана представляет собой изложение (от первого лица и во всех шокирующих подробностях) судьбы одной из таких девушек. Проблема, однако, в том, что ориентирована эта книга исключительно на западного читателя (почему и вышла изначально по-датски) и представляет собой не столько реальный документ, сколько его препарированный и выстроенный в соответствии со стандартными читательскими стереотипами вариант. Вера Эфрон, скорее всего, действительно использовала как исходный материал серию бесед (по-русски) с реальной Наташей Т., однако затем не просто отредактировала их (чего, наверное, было бы достаточно), а превратила в псевдохудожественный рассказ-страшилку, который вышел по-датски, затем был переведен на шведский и уже с шведского — на русский. В итоге получилось нечто в стилистике Болливуда — когда подлинные кровь, пот, слезы и другие, менее пристойные, человеческие выделения оборачиваются томатным соком и развесистой стилистической клюквой, но при этом наверняка вызывают у благополучных европейцев брезгливость по отношению к тем географическим регионам, где возможны такие ужасы и где, наверное, даже сыр варварски заглатывают по утрам.