Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 1, 2009
Пуриша Джорджевич Косовский одуванчик / Пер. с серб. Василия Соколова. — СПб: Лимбус-пресс, 2008. — 212 с. — 3000 экз.
Серб Младомир «Пуриша» Джорджевич — в первую очередь не писатель, а кинорежиссер. Причем отнюдь не начинающий: первые его фильмы появились в середине шестидесятых. Вот и «Косовский одуванчик» — даже не киносценарий (несмотря на то, что почти полностью состоит из стремительных диалогов между несколькими персонажами и лапидарных описаний их внешности), а, по сути дела, неснятый фильм. Действие этого фильма-книги разворачивается в Косово в июне 1999 года, а главная его героиня — молодая косовская сербка Мария, которая отказывается покидать занятую войсками НАТО Приштину — то ли из-за любви к лугу, на котором паслись ее овечки, то ли из-за любви к британскому капитану-десантнику Гарольду, то ли просто из любви к авантюрам. Написанная по горячим следам, в декабре того же года, небольшая книга вобрала в себя всю горечь, обиду и политическую риторику того времени. А кроме того — тот бурлескный карнавальный взгляд на мир, который позже стал фирменным стилем Эмира Кустурицы, не зря считающего Джорджевича своим учителем.
Магден Перихан Убийства мальчиков-посыльных / Пер. с тур. Аполлинарии Аврутиной. — М: Livebook, 2008. — 208 с. — 2000 экз.
Турецкие авторы — нечастые гости на книжных полках русских магазинов. (За исключением Орхана Памука, конечно). Но странное, сновидческое ощущение, которое оставляет по прочтении книга радикальной журналистки Магден, трудно свести к одной только экзотичности турецкой прозы. Действие ее романа происходит в неопределенное время (это может быть и конец XIX, и начало XXI века) в некоем южноевропейском городе-государстве, полном странных людей (одного из персонажей книги зовут Ванг Ю, и он индиец, а другого — Волковед) и еще более странных установлений. Самым странным из них является институт разносящих для горожан посылки мальчиков-посыльных — обособленно живущих и не стареющих благодаря таинственным медицинским ухищрениям. Убийства этих идеальных посланцев, расследуемые главным героем, и составляют сюжет. Только ведутся эти расследования тоже как-то странно: пока герой, поминутно прикладываясь к бутылке с виски, пытается понять, как он, собственно, в эту историю ввязался, его стремительно несет дальше, к неожиданному финалу. То же самое происходит с читателем: пока он с недоумением пытается понять, что же это перед ним такое, он оказывается погружен в текст, выбраться из которого уже невозможно.
Курбан Саид Али и Нино / Пер. с нем. МирзыГусейнзаде. — М.: Ad Marginem, 2008. — 336 с. — 5100 экз.
Они встретились по пути из гимназии на одной из пыльных улиц Баку и полюбили друг друга с первого взгляда. Али — мусульманский юноша, который не мыслит своей жизни без законов Корана, и Нино — христианская девушка из старинного грузинского рода Чавчавадзе. Однако Первая мировая война и извечное противостояние Европы и Азии как двух мировоззренческих систем внесли существенные коррективы в эту романтическую историю с восточным колоритом. Под стать замысловатым сюжетным перипетиям романа и загадочная история его появления. Впервые книга, подписанная именем Курбан Саид, была напечатана в 1937 году в Вене. Псевдоним был закреплен за баронессой Эльфридой Эренфельс фон Бодмерсхоф, однако не имел к ней никакого отношения. В 1970-х годах роман пережил настоящий пик популярности и был переведен на английский, испанский, французский, арабский и турецкий языки. Примерно тогда же стало известно настоящее имя автора — Лев Нусенбаум. Впрочем, все эти околороманные интриги никоим образом не мешают оценить роман сам по себе — лаконично простой и по-восточному утонченный.
Пер Петтерсон Пора уводить коней / Пер. с норвеж. Ольги Дробот. — М.: Текст, 2008. –284 с. – 3000 экз.
Один из самых популярных в мире норвежских авторов Пер Петтерсон уже известен российскому читателю по роману «В Сибирь!» о девушке, которая мечтает уехать из Дании и жить среди сибирских просторов. «Пора уводить коней» — еще одна возможность оценить Петтерсона как блестящего стилиста. Именно этот роман в 2003 году был назван самой продаваемой книгой года в Норвегии, а в 2007 году включен в десятку лучших книг по версии «TheNewYorkTimesBookReview». Главный герой живет в небольшом доме на берегу реки. Здесь прошли его детские годы и разыгралась главная драма в жизни его семьи, заставляющая снова и снова вспоминать о прошлом. Фабула проста: двое мужчин, каждый из которых имеет свою семью и детей, любят одну женщину. Впрочем, ожидать простой мелодраматической истории любви, ведущей к предательству, не стоит. Для рассказа Петтерсон выбирает традиционную форму воспоминаний, но вкладывает их в уста далеко не главного участника драмы, заставляя читателей прочувствовать всю психологическую тяжесть сложившейся ситуации.
Джонатан Майлз Дорогие американские авиалинии / Пер. с англ. Николая Мезина. — М.: Фантом Пресс, 2008. — 320 с. — 5000 экз.
Молодой английский писатель Джонатан Майлз появился в современной литературе неожиданно, однако уже своим дебютным романом «Дорогие американские авиалинии» заставил критиков сравнивать себя с классиком британской литературы Мартином Эмисом. Сидя далеко не первый час в неудобном кресле душного зала в ожидании задержанного рейса, главный герой романа — Бенджамин Форд — в злобном отчаянии начинает мысленно составлять письмо на адрес авиакомпании, которая заставляет его терпеть такие неудобства. Неожиданно обычная гневная жалоба, наверняка не раз проносившаяся в голове каждого, кто вынужден был терять время в аэропорту, превращается в историю непростой жизни героя. Влюбленность, увлечение, рождение ребенка, развод, нелегкий быт в квартире с больной матерью — и вот герой летит на свадьбу дочери, чтобы увидеться с ней спустя двадцать лет после разлуки. Неожиданная задержка рейса грозит обернуться для героя настоящей катастрофой.
Джон Бойн Мальчик в полосатой пижаме / Пер. с англ. Елены Полецкой. — М.: Фантом Пресс, 2008. — 288 с. — 5000 экз.
Однажды, вернувшись из школы, девятилетний мальчик Бруно застает дома настоящий кавардак и узнает, что ему предстоит вместе с семьей покинуть город в связи с новой работой отца. На новом месте его ожидает старый дом, пыльные комнаты, поцарапанная мебель и тоскливый вид из окна на территорию за колючей проволокой. В попытках найти себе развлечение Бруно устраивает вечернюю вылазку за пределы двора и знакомится с мальчиком Шмуэлем, который удивительно похож на него, но только одет в полосатую одежду и находится по другую сторону колючей ограды. Разумеется, читатель практически сразу догадается, что речь идет о Холокосте и Освенциме, а Бруно — сын одного из надзирателей. Однако детский взгляд на многажды проговоренные проблемы, который предлагает Джон Бойн, дает неожиданный эффект: уже привычные для сознания события предстают в новом ракурсе — противоестественности и алогичности происходящего с точки зрения обычного ребенка, для которого политические игры взрослых абсолютно непонятны и существование таких же, как он, людей за колючей проволокой ничем не оправдано.
Питер Макиннис Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей / Пер. с англ. Владимира Болотникова. — М.: КоЛибри, 2008. — 432 с. — 5000 экз.
Читать эту книгу лучше неторопливо, тщательно соблюдая дозировку, иначе вполне естественно может возникнуть страх перед жизнью как таковой. Здесь каждая страница — это новая история намеренного или случайного отравления, громкого убийства, тайного преступления и не всегда неотвратимого наказания. Однако, утверждает Питер Макиннис, не стоит думать, что яды — это лишь послушное оружие в руках злодея. На страницах этой книги австралийский исследователь кропотливо собирает все возможные формы существования ядов в жизни человека. Например, романтические барышни намеренно использовали мышьяк для того, чтобы придать своим ликам потустороннюю бледность, а многие известные люди ежедневно в качестве профилактики принимали яд в малых дозах – на случай, если кто-либо вздумал отравить их. Среди этого занимательного разнообразия чудовищных историй восхищает то, как автору ловко удается вплести в общую канву незамысловатую мораль: не стоит шутить с ядами, потому что они всегда оказываются коварнее самых смелых человеческих представлений о них.