Подготовили А. Лешневская, И. Моки
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 5, 2008
По материалам зарубежной прессы
Martin Walser Tagebücher 1963-1972. — Rowohlt Verlag, 2007, 666 s.
В недавно опубликованных дневниках немецкий прозаик Мартин Вальзер предстает таким, каким читатели его еще не знали, — ранимым и нервозным, утверждает обозреватель еженедельника “Цайт” Йохен Юнг. В объемной статье-рецензии “Раны Вальзера”, посвященной выходу в свет “Дневников 1963-1972 гг.”, Юнг отмечает, что вальзеровский текст не соответствует ожиданиям читателей и показывает внутреннюю жизнь писателя в необычном ракурсе.
Так, Вальзер очень скупо описывает события — как в своей жизни, так и в окружающем мире. То, что может показаться читателю важным или интересным: встречи с другими литераторами, путевые впечатления, семья — занимает в дневниках неожиданно мало места. “Что же он хочет нам показать? — задается вопросом Й. Юнг и отвечает: — Свои раны”. Действительно, Вальзер детально описывал и беспричинный страх, то и дело охватывавший его в те годы, и жестокие сомнения в самом себе, и горе после смерти матери. Временами страдало и его самолюбие, как отмечает Й. Юнг, например, от того, что в рейтинге продаж его обошел Генрих Бёлль.
Michael Chabon Gentlemen of the Road. — Sceptre, 2007, 224 p.
“Я отправился на поиски небольшого приключения”, — признается в послесловии к книге “Gentlemen of the Road” (“Джентльмены с большой дороги”) американский писатель Майкл Чейбон. Исторический роман, повествующий о судьбе двух солдат-наемников, невольно ставших участниками бурной политической жизни Хазарского каганата Х века, — в самом деле приключение как для автора, так и для его героев.
По форме “Gentlemen of the Road” — классический роман “большой дороги”. Даже публиковался он по одной главе в “Нью-Йорк таймс мэгэзин”, подобно произведениям Диккенса или Дюма, перед тем как выйти в виде книги в ноябре 2007 года. Но одними схватками на мечах Чейбон не ограничивается.
Главные темы романа, как показывает обозреватель британской газеты “Гардиан” Майкл Кейнз, — многоязычие, разнообразие кодов общения и в то же время отсутствие собеседника. Наемники Амрам и Зеликман, евреи — один из Европы, другой из Абиссинии, — встречают на своем пути хазар, персов, арабов… Когда приходит пора прощаться, они обмениваются “простыми словами на пяти языках”. Впрочем, их дружба далеко не всегда безоблачна, но кроме нее им нечего противопоставить одиночеству, царящему в мире.
Сarl-Henning Wijkmark Den stundande natten. — Norstedts, 2007, 158 s.
“Возможно, человек не в силах победить смерть, но Карл-Хеннинг Вийкмарк доказывает нам, что литература — в силах”, — так звучал вердикт жюри премии Августа Стриндберга, крупнейшей литературной премии Швеции, в 2007 году. В номинации “Художественная литература” победил новый роман писателя Карла-Хеннинга Вийкмарка “Den stundande natten” — “Близится ночь”.
О смерти К.-Х. Вийкмарк писал во многих произведениях, в том числе в драме-памфлете “Современная смерть” 1978 года, публикуемой в этом номере “ИЛ”. В новом своем романе он показал ее глазами умирающего. Герой романа — актер Лассе, ожидающий конца в палате вместе с тремя другими безнадежно больными; их существование скрашивают две медсестры и женщина-пастор (в Швеции женщины могут служить священниками). Постепенно вокруг Лассе остается все меньше людей, его мир сжимается и в конце концов полностью исчезает.
“Проза Вийкмарка — строгая и ясная”, — пишет в своей рецензии для газеты “Дагенс нюхетер” писатель и литературовед Арис Фиоретос. Он замечает также, что автору свойственно исключительное чувство меры и он никогда не описывает слишком много или слишком мало. “Каждое слово [в книге] заслуживает внимания”, — заключает рецензент.
Mother Teresa: Come Be My Light
(compiled and edited by Brian Kolodiejchuk). — Doubleday, 2007, 416 р.
Публикация писем и дневниковых записей блаженной матери Терезы Калькутской на английском языке вызвала широкий резонанс среди католиков и привлекла всеобщее внимание на Западе. Эти никогда прежде не обнародовавшиеся записи создают новый образ матери Терезы.
Обращаясь к своим духовным наставникам, мать Тереза признавалась, что, испытав прозрение, длившееся год, она на пятьдесят лет погрузилась во тьму. Не переставая помогать страждущим в Индии, являя собой пример христианской добродетели, она испытывала настоящие муки из-за того, что перестала видеть в своей душе Бога. Осталось только ощущение пустоты. Мать Терезу эта пустота страшила, и она просила не публиковать письма, в которых говорит об этом. Тем не менее они увидели свет, но католическая церковь не остановила процесс канонизации матери Терезы после их издания.
И вот почему. Хотя порой калькутская подвижница впадала в настоящее отчаяние, она не прекращала служить людям и богу. “Если я стану святой, то наверняка буду святой “во тьме”. На небесах я не задержусь — я буду светить тем, кто блуждает во тьме на земле”, — писала она.
Martin Amis The Second Plane. — Jonathan Cape, 2008, 214 p.
Исследовав в своем предыдущем романе феномен ГУЛАГа, Мартин Эмис обращается в сборнике рассказов и эссе “The Second Plane” (“Второй самолет”) к теме исламского терроризма. Он пишет о том, какой ужас испытал во время террористической атаки 11 сентября 2001 года, и о необходимости осознать, в чем причина радикализации ислама. На страницах сборника представлены, кроме того, рассказы о самих террористах и о Саддаме Хусейне, а также публицистика, освещающая политику и культуру исламских стран.
Реакция на книгу, однако, оказалась неоднозначной. В статье для “Санди таймс” критик Уильям Дэлримпл, указывая на многочисленные фактические неточности, назвал книгу “триумфом стиля над фактами”; в “Телеграф” обозреватель Самир Рахим утверждал, что “страх и самого Эмиса сделал радикалом”, и сравнивал автора с героями его собственной сатирической прозы. Напротив, “Индепендент” отзывается о книге положительно. В любом случае, масштаб дискуссии вокруг “The Second Plane” свидетельствует: проблема исламского радикализма далека от решения.
Alberto Moravia. I due Amici. — Milano: Bompiani Editore, 2007, 414 p.
К столетию со дня рождения известного итальянского писателя Альберто Моравиа (1907-1990) поклонники неореализма получили удивительный подарок. В Риме, в подвале дома, где жил Моравиа, нашли чемодан с тремя незаконченными версиями ранее не издававшегося романа. По словам составителя книги, Симоне Казини, роман “Два друга” мог бы по праву занять место среди других выдающихся произведений автора. Три версии, написанные между 1950 и 1951 годами, кажутся отдельными новеллами, но на самом деле лишь дополняют друг друга: конфликт и образы главных героев не меняются, но всякий раз автор вводит в текст новые детали, проигрывает различные варианты развития сюжета. Действие происходит во время Второй мировой войны. Три персонажа: Сержио, молодой закомплексованный интеллектуал и коммунист, живет на скупые журналистские заработки; его старинный друг, Маурицио, — его полная противоположность: богатый безработный буржуа, развязный красавец и кутила, он симпатизирует фашизму. Сержио питает смешанные чувства к другу: то восхищается им, то ненавидит, считая, что единственный способ превзойти Маурицио — заставить его вступить в коммунистическую партию. Третий персонаж — любовница Сержио (в первой версии Эмилия, во второй — Лала, в третьей — Нелла), которую он “во имя идеи” готов “уступить” другу, если тот обратится в коммунистическую веру. Три ипостаси этого чувственного женского образа составляют главную интригу рукописных текстов, дающих возможность проследить за эволюцией писательского замысла. Почему же Моравиа так и не опубликовал роман, в котором намечен конфликт и основные темы пользовавшегося невероятным успехом “Презрения”, написанного в 1954 году? Как считает редактор-составитель книги, причину стоит искать в затронутых в “Двух друзьях” политических вопросах, на которые в то время ответа не было.
John Dos Passos. Lettres à Germaine Lucas-Championnière. — P.: Gallimard, 2007. 286 p.
В июне 1919 года на одном из концертов в Париже классик американской литературы ХХ века Джон Дос Пассос познакомился с Жерменой Лукас-Шампионьер, принадлежащей к знатному вандейскому роду. Страсть к современной музыке сделала молодых людей неразлучными друзьями. Писатель исколесил полмира, но никогда не забывал о парижской подруге и отовсюду слал ей пространные послания, время от времени дополняя их рисунками. В 160-ти сохранившихся “Письмах к Жермене” Дос Пассос рассказывает о том, как продвигается работа над романами: о том, что никак не выходит финал “Посвящения одного человека”, о страхе перед чистым листом, о бесконечных спорах с издателями. Сетует на литературную среду, в которой жестоко разочаровался, обличает узость взглядов некоторых романистов и драматургов, жалуется на постоянную нужду в деньгах. Наконец, с гордостью сообщает, что начал работать над новым грандиозным романом о Нью-Йорке: “Я в маленьком домике, где живут евреи, на Лонг-Айленде — рядом с морем и всего в получасе езды от Нью-Йорка. Здесь я пишу роман и надеюсь, он будет великолепен…” Французские издатели отмечают изысканный стиль “Писем к Жермене”. По словам обозревателя газеты “Кензен литтерер”, именно французские письма позволили Дос Пассосу добиться того неповторимого колорита, который отличает лучшие его произведения.
Georges Nivat Vivre en Russe. — P.: L’Age d’homme, 2007, 486 p.
Славист с мировым именем, переводчик, преподаватель и руководитель масштабного проекта “История русской литературы” в семи томах, которая в скором времени выйдет в издательстве “Фаяр”, опубликовал первую часть интеллектуальной автобиографии. “Урочища русской памяти”, как сам Нива переводит название книги, — не просто воспоминания выдающегося ученого, влюбленного в свой предмет, это книга о пути к пониманию важнейших проблем русской культуры. “Я люблю Россию, — пишет Жорж Нива, — прежде всего потому, что люблю русский язык”. Автобиография по форме напоминает отчет о многолетнем, тщательном и глубоком изучении русской литературы, о поисках того, что за неимением лучшего называется “русской душой”, с перечнем памятных для истории нации “мест” (нечто подобное в восьмидесятые годы проделал со своей страной Пьер Нора в знаменитом труде “Места памяти”, отдельные тексты из которого изданы на русском языке в сборнике “Франция. Память”). Под одной обложкой собраны пейзажи, мифы, литературные герои, различные объекты (палехские шкатулки, например), монастыри, города и села, музеи, университеты и академии, и, конечно же, не менее полутора тысяч “пушкинских мест”, то есть все то, что формирует общую для всех носителей русской культуры идентичность. Не забыл Нива и о России в изгнании, о созданных белыми эмигрантами “русских” Париже и Праге. В целом получилась весьма информативная энциклопедия, в которой исторические факты перекликаются с символикой преданий, формируя не столько четкую картину русской жизни, сколько плотную материю, такую же подвижную и живую, как русская идентичность, как русская душа.