ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 5, 2000
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Переписка отца с сыном
У мистера Бисваса, знаменитого персонажа английского писателя Видиа С. Найпола, тринидадца по происхождению, был вполне реальный прототип: отец автора, Сиперсад Найпол. Разумеется, он не является полным аналогом литературного героя, однако многие черты его неординарной личности писатель позаимствовал для своего мистера Бисваса. Об этом среди прочего свидетельствует опубликованная в Великобритании издательством “Литтл, Браун” книга В. С. Найпола под названием “Переписка отца с сыном”.
Старший и младший Найполы начали переписываться в 1950 году, когда 17-летний Видо, как звали его в семье, покинул Тринидад и через Нью-Йорк добрался до Англии, где поступил в Оксфорд. Но эта переписка оказалась недолгой, ибо уже в октябре 1953 года 47-летний отец Найпола скончался от сердечного приступа.
Даже за столь небольшой срок отец и сын Найполы успели обменяться множеством посланий, полных неподдельных чувств и взаимной заботы и любви. Молодой Найпол писал часто, так как скучал по дому и родным, по привычной природе (в Англии он впервые увидел снег); кроме того, он должен был как можно подробнее описать свою жизнь, о чем его постоянно просил отец, возлагавший на старшего из семи детей большие надежды, всячески ободряя и поддерживая новоиспеченного студента. Одна из основных тем этой переписки – литературное творчество, к которому оба стремились. Отец, работавший журналистом в местной тринидадской газете “Гардиан”, сочинял рассказы, хотя работа в редакции выматывала его настолько, что сил и времени на личное творчество почти не оставалось. Сын, еще будучи в Оксфорде, активно писал и делал первые шаги на британской литературной сцене.
Не всегда эти шаги были успешными. Так, в письме от июля 1952 года отец утешает Видо, чей роман был отвергнут издательством: “Люди вроде нас похожи на пробку, брошенную в воду: мы только на миг потонем, но затем обязательно всплывем”. Такое участие характерно для писем Найпола-старшего; как и многие родители, дети которых превзошли их еще в молодости, он проживал и переживал все удачи и неудачи вместе с сыном. Он желал знать все подробности, все новости из жизни Видо, старался дать совет, пусть и не всегда дельный, посылал деньги, сигареты, подарки и гостинцы. Все это, безусловно, помогало выжить Найполу-младшему, которому порой бывало весьма неуютно в далекой, чужой стране. Например, во время рождественских каникул 1951 / 52 годов у страдавшего от одиночества и ностальгии Найпола произошел нервный срыв, и тогда письма из дома стали особенно теплыми и полными заботы.
Переписка показывает и то, как Найпол-младший при всей любви и уважении к отцу постепенно начал смотреть на него глазами не только сына, но и писателя; эта более объективная оценка была необходимым шагом на литературном пути – из просто близкого человека отец превращался в персонаж книг. Сам всегда мечтавший о литературе, Найпол-старший предлагает сыну в июне 1953 года, уже после своего февральского сердечного приступа, продать в Лондоне отцовские рассказы или даже выпустить совместный сборник рассказов под именем “Сиперсад и Видиа Найпол”. За несколько месяцев до смерти Найпол-старший успел услышать, как Найпол-младший читал по радио один из рассказов своего отца.
КАНАДА
Когда хижина — рай после дворца
Есть на одной из улиц в восточной части Торонто дом: там в квартирке, расположенной над салоном парикмахерской, уединенно дожила свой век русская эмигрантка. Ее кончина не стала событием даже для ближайших родственников. А ведь когда-то скромная старушка принадлежала к клану, все происходившее в котором автоматически становилось центром всеобщего внимания: она доводилась сестрой последнему российскому царю. Судьба Ольги Романовой произвела большое впечатление на биографа Патрицию Феникс, и она написала книгу, которая так и называется: “Ольга Романова . Последняя из великих княжон России” (издательство “Вайкинг”).
Жизнь Ольги начиналась в сказочной роскоши. Как и положено княжне, она росла во дворце — вернее, во дворцах, которых у Александра III было пять, и в каждом по полтысячи и более комнат. Шедевры музеев и сокровищниц меркнут перед богатством их убранства, и не всякого сказочного короля окружали 5000 слуг, готовых выполнить любое его желание. Но маленькой Ольге было неуютно в этих стенах: ей не нравились дворцовые церемонии, этикет и даже наряды — она рвалась на волю. Надо признать, что она, со своей слегка татарской внешностью, действительно не очень походила на сказочную царевну, особенно рядом со считавшейся красавицей сестрой Ксенией. К тому же девочка ни в ком не находила родственную душу, единственным близким человеком для нее стала гувернантка-англичанка, дружбу с которой она сохранила на всю жизнь. Матери — при всей любви к ней — дочь сторонилась, потому что та требовала неукоснительного соблюдения придворного этикета.
Увы, не всегда императорские требования властны над стихией жизни, которая подала однажды свой зловещий знак: царская семья попала в страшную железнодорожную катастрофу. “Папочка! Эти люди хотят убить нас!” — заплакала тогда 6-летняя Ольга, испуганная скоплением народа, кровью и криками. Но маленькую пророчицу ждала иная судьба. Стремясь вырваться из-под опеки матери, Ольга в 19 лет вышла замуж за 33-летнего датского принца Петра Ольденбургского. Азартный игрок, он предпочитал ей карты и мужское общество, а Ольга оставалась наедине со своими грезами о прекрасном принце — и он явился ей в лице офицера Николая Куликовского. Одно время все трое жили вместе, пока Ольга не вымолила у венценосного брата разрешения на развод.
Возможно, брак с “простолюдином Куликовским” спас ей жизнь, потому что ее уже не считали царской особой. С другой стороны, после революции пристанище в Дании ей как сестре Николая II дало именно королевское семейство. Вместе с мужем и двумя сыновьями Ольга поселилась на ферме. Здесь, на лоне природы, в простой, удобной одежде великая княжна чувствовала себя вполне счастливой. Она быстро освоила азы фермерской работы, за которую взялась охотно: она вообще любила пробовать себя в разных делах, например, занималась живописью.
В Дании Куликовские пробыли до 1948 года, а затем, опасаясь приближения “красных”, переехали в Канаду по приглашению президента одной из железнодорожных компаний.
Семья снова поселилась на ферме и занялась любимым делом — сельским хозяйством. Но радость Ольги омрачали дети: беспечные, выросшие на всем готовом, они не проявляли деловой хватки. А стареющей чете было все труднее работать на ферме — пришлось сменить ее на маленький домик. Сыновья тем временем женились, разводились и снова женились, а после смерти отца и вовсе забросили мать. Так она оказалась на попечении семьи русских эмигрантов и тихо дожила свой век в квартирке над парикмахерской, что на одной из улиц в восточной части Торонто.
Подп. к илл. : Великая княжна Ольга (слева) с сестрой Ксенией; Дания, 1925 год
ФРАНЦИЯ
Колетт “без грима”
Если судить по Габриель Сидони Колетт, то истинная француженка способна вскружить голову мужчинам и после ухода в мир иной. Вот уже более полувека знаменитой писательницы нет в живых, но она по-прежнему пользуется вниманием мужчин — и ветреных, и солидных, таких, например, как литераторы. Не прошло и года (в буквальном смысле) после появления книги биографа Жана Шалона, как у Колетт появились новые “поклонники” в лице Клода Пишуа и Алена Брюне. Они также засвидетельствовали ей свое почтение в виде биографического исследования, но стиль его совершенно отличался от предыдущего. Жан Шалон отказался от архивных раскопок и предпочел пользоваться воспоминаниями современников, сплетнями и легендами, так что в результате его книга скорее похожа не на научный труд, а на изящное посвящение даме. “Колетт” его соперников, вышедшая в издательстве “Фаллуа”, можно сравнить с серьезным признанием в любви (на шестистах с лишним страницах), в котором все взвешено и проверено.
Действительно, материалы для этой книги собирались десятилетиями. Авторы переворошили массу газетных и журнальных архивов, вычертили величественное генеалогическое древо, подсчитали гонорары Колетт — артистки мюзик-холла и Колетт-писательницы, а затем постарались вместить многочисленные результаты своих изысканий в рамки одной книги. Неудивительно, что она изобилует фактами и напоминает не столько биографический рассказ, сколько научное исследование. Словом, труд авторов был без преувеличения громаден — но чего не сделаешь ради любви! Зато теперь и многие другие почитатели и почитательницы Колетт смогут узнать массу интереснейших, но ранее неизвестных подробностей о своем кумире.
А кумир этот, судя по отзывам современников, никого не оставил равнодушным к себе, особенно недоброжелателей. Поэт Франсис Карко назвал ее “старой коровой”; в глазах румынской княгини Бибеско она была “дрянью”; а писатель Поль Леото не мог простить Колетт ужасной жестокости в обращении с умершими котами: она спокойно выбрасывала своих бывших любимцев в сточную канаву. Впрочем, от прочитанного в этой книге создается впечатление, что Колетт выбрасывала “на помойку” не только домашних питомцев, но и отслуживших свое мужей, любовников, любовниц, дома, сады…
С другой стороны, нельзя забывать, что часть таких свидетельств взята из желтой прессы, а она не спрашивала у Колетт разрешения на публикацию и не уточняла у нее достоверность написанного. К тому же Колетт была натурой артистичной и эксцентричной, поэтому нельзя слепо верить даже ей самой. Ее надо разгадать: понять, шутит она и паясничает или говорит серьезно, и кто говорит в ней в данный момент — скандальная актриса, выступающая в полуобнаженном виде, или командор ордена Почетного легиона (считанные женщины удостаивались такого престижного звания).
Эта женщина обескураживала многих, в том числе и парижского префекта Лепина. В свое время он был известен как борец за соблюдение приличий и морали; в частности, преследуя лесбиянок, он запретил облачение женщин в предметы мужского гардероба. Колетт же носила не только галстук, причем ярко-красный, а собачий ошейник с надписью: “Я принадлежу мадам М.”. Словом, разгадать Колетт непросто, но, к чести биографов, их знаний и опыта хватило, чтобы приблизиться к разгадке. Правда, при этом они невольно заставили свою героиню “снять грим” и раскрыть людям душу.
Подп. к илл.: Колетт — литературная звезда Франции.
США
Во всех “преступлениях” ищите женщину
Благополучный — вот подходящий эпитет для Роберта Паркера как писателя. Пять миллионов экземпляров — таков общий тираж книг, которых у 67-летнего американского мастера детективного жанра издано уже 34. Понятно, что человек его ранга может с легкостью сказать “нет”, если не хочет делать то, что ему предлагают. И на деловую встречу, которую назначила 36-летняя актриса Элен Хант, он согласился из простого любопытства. Но в ходе беседы он ответил и вторым, вполне серьезным “да” на ее дерзкую просьбу написать книгу, героиню которой она могла бы сыграть в кино. При этом Элен настаивала не на готовом сценарии, а именно на романе, по которому потом снимут фильм, где она сыграет роль женщины-сыщика.
Возможно, до получения премии “Оскар” актриса не решилась бы на такое. Но награда окрылила ее. Она почувствовала, что имеет право реализовать свою давнюю мечту. А выбор пал на Паркера потому, что ей нравится, как он пишет. Так Элен сделала Роберта “организатором” загадочного убийства и “свидетелем” по делу о девочке-беглянке, которую разыскивает частный детектив Санни. Творческое родство душ писателя и актрисы помогло им в работе над образом героини, которую, оба хотели сделать необычной, но вместе с тем максимально правдоподобной. По их замыслу, Санни должна логически мыслить, прекрасно стрелять, владеть приемами карате, оставаясь при этом женственной и привлекательной; а главное, она должна быть очень чуткой, вдумчивой, чтобы стать наперсницей для юной подопечной.
Загоревшись этой творческой идеей, Роберт Паркер страстно взялся за работу. Его Санни получилась такой: это дочь отставного полицейского, она живет в Бостоне, готовить не умеет, зато любит рисовать и обожает своего бультерьера. С мужем она разведена, но он ей по-прежнему небезразличен, и она продолжает поддерживать с ним отношения, хотя и достаточно странные. Некоторые детали автор позаимствовал у самой Хелен: например, увлечение живописью и любовь к собакам (впрочем, Паркер и сам их очень любит). Эффект от написанного автор проверял на собственной жене, внося поправки, без которых — по его мнению — задуманный образ не получился бы.
Теперь, когда вышедший в издательстве “Путнам” роман “Семейная честь” стал бестселлером, обрадованный автор готов написать продолжение о Санни. Иное дело Элен: ведь теперь ее черед искать средства перевоплощения в “женщину, у которой творится беспорядок — не в доме, конечно, а в голове”. По признанию актрисы, она и не подозревала, что “понять душу женщины трудно не только мужчинам, но и самим женщинам — до того она сложна”. Но, похоже, она уверена: ее киногероиня получится не хуже литературной.
По материалам газет “Глоб энд мейл ов Кэнада” (Канада), “Паис”(Испания), журналов “Лондон ревью оф букс” (Великобритания), “Ньюсуик” (США), “Лир” (Франция).