(Беседа с директором издательства Н. С. Литвинец)
ЛЮБОВЬ И «РАДУГА»
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 7, 1997
ЛЮБОВЬ И «РАДУГА»
«Любовный роман», «Счастливая любовь», «Любовь и грезы», «Искушение», «Любовь прекрасной дамы»… Это названия серий дамских романов. Говоря о любви, невозможно обойти вниманием это явление; за последнее десятилетие дамский роман распространился настолько, что теперь составляет половину рынка массовой литературы. Может быть, это уже предел и мы наблюдаем пик его популярности — половина рынка раскупается половиной (прекрасной) человечества?
В России еще нет устоявшегося аналога термину romance: у нас это явление называют любовным романом, дамским романом, розовым романом… Традиционный литературоведческий инструментарий здесь почти не используется — жанр этот куда интереснее психологам, социологам, культурологам и деловым людям (которых волнуют тиражи и объемы продаж).
Социологи рассматривают любовный роман как средство самоидентификации женщины, которая с упоением погружается в резко отличный от мужского идеальный женский мир, выстроенный на его страницах. Повторяемость сюжетов, характеров и даже описаний делает этот параллельный мир для нее реальнее действительности. На это работает и характерная для такой литературы сериальность, когда читательский выбор предопределен видом одинаковой обложки и названием серии. Не случайно и в кино женщины любят сериалы: параллельной реальности нужно постоянно давать подпитку, чтобы вынужденные соприкосновения с грубой действительностью ее не разрушили.
Однообразие сюжетов действует на женщину успокаивающе: психотерапевтический эффект любовного романа таков, что в Америке эти книги продают прямо-таки в аптеках — вместо валиума. Кроме того, это незаменимое транспортное чтение — работающие женщины предпочитают его газетам, журналам и всему остальному.
Странно лишь то, что при анализе феномена любовного романа речь почти никогда не заходит собственно о любви. Феминизм, массовая культура, гендерная психология, социология чтения, издательский рынок… А о любви ли вообще любовный роман? С этим вопросом мы пришли в издательство «Радуга», на долю которого приходится львиная доля выпускаемой в России литературы этого транспортно-психотерапевтического жанра. Беседу с директором издательства Ниной Сергеевной Литвинец ведет Галина Шульга.
Галина Шульга. Нина Сергеевна, поговорим о любви. Ваше издательство едва ли не первым в нашей стране стало издавать любовный роман.
Нина Литвинец. Именно первым, самым первым. Это мы выпустили джинна из бутылки. За нами, как за ледоколом, пошли многие и многие; но тогда, в 1992 году, предприятие казалось весьма рискованным и просчитать этот риск было достаточно сложно.
Г.Ш. Как возникла эта идея?
Н.Л. Поначалу мы и помыслить не могли, что будем издавать любовные романы. Инициатива в данном случае шла от наших зарубежных партнеров — международного концерна «Арлекин», являющегося на сегодняшний день одним из крупнейших в мире производителей литературы этого жанра. На одной из Франкфуртских книжных ярмарок — это было уже лет семь назад — «Арлекин» предложил «Радуге» сотрудничество в области издания любовного романа. Я ответила тогда, что это невозможно, ибо любовный роман не является серьезной литературой, даже литературой вообще. Коллеги из «Арлекина» предложили нам провести эксперимент, правда, аргументация поначалу была своеобразной: «Попробуйте почитать, вы будете в восторге, все женщины в восторге от наших романов». Я ответила, что, возможно, являюсь нетипичной женщиной, так как вообще-то профессиональный филолог и диссертация у меня о Рильке… Совсем недавно, вспоминая ту историю, один из партнеров сказал мне: «Помнится, некий специалист по Рильке утверждал, что эти романы — не литература». Я ответила, что за прошедшие годы литературой они так и не стали, но за это время все, в том числе и специалисты по Рильке, убедились, что это отлично продается и, главное, это нужно людям. Сначала мы действительно провели эксперимент — выпустили первые пять книжек тиражом по пятьдесят тысяч экземпляров и долго не могли их продать: книготорговцы отказывались от них из-за мягкой обложки. Тираж за тиражом оседал на складе; мы впали в панику. Пришлось идти напрямую к покупателю: работать с книжными магазинами, распространять книжки на предприятиях… А потом пошли письма. По ним мы пытались составить социологический портрет нашей читательницы, но он получался довольно расплывчатым: возраст — от семнадцати до семидесяти, профессии — самые разные…
Справка о результатах социологического исследования:
85% читателей — женщины, причем более 65% — с весьма высоким образовательным цензом, в возрасте от 25 до 45 лет, активно работающие в самых разных сферах.
15% читателей — мужчины, причем возрастные рамки очень четки: до 20 и после 60 лет.
Г.Ш. Для вас любовный роман — это всего лишь товар, который хорошо продается?
Н.Л. Не совсем. Но фактор денег для нас очень существенный. Мы были одним из крупнейших государственных издательств, сейчас мы, пройдя процесс приватизации, стали издательством частным, сохранив свои позиции на книжном рынке: согласно рейтингу прошлого года у нас четвертое место. Какое еще из бывших государственных издательств может этим похвастаться? Мы сохранили некоммерческую серию «Новые имена», возобновляем сейчас популярную серию «Мастера современной прозы» — мне кажется, это неплохой итог пятнадцати лет работы издательства. Конечно, пришлось кардинально изменить программу, сильно разбавив продукцию, которая идет на внутренний рынок, массовой литературой — детективами и теми же любовными романами.
Г.Ш. Вы словно бы оправдываетесь.
Н.Л. Теперь уже нет. Но вначале приходилось преодолевать не только внешнее сопротивление, но и внутреннее, в коллективе: до чего докатилась «Радуга», как низко она пала, литературу какого сорта она издает! Но у меня нет комплексов по этому поводу. Это книги действительно развлекательные — как есть кино серьезное и развлекательное, как есть серьезная и развлекательная музыка, так есть и развлекательная литература, а то, что мы долгие годы этого не знали, — другой вопрос. Важно, что эта литература не нарушает ни одну из десяти заповедей. Она утверждает по-настоящему высокие чувства. Чувства, которые связывают мужчину и женщину, обязательно реализуются в браке — на последних страницах предусмотрена свадьба, затем дети и так далее. Насилия, убийств, потоков крови в этих книгах нет. Заповеди не нарушаются, так что стыдиться нам нечего. То, что они непритязательны, это другой вопрос. Но подобная непритязательность нравится читателю, и это ее оправдывает.
Я не отношусь к людям, которые вздыхают о добрых старых временах, когда СССР был якобы самой читающей страной в мире, причем все читали только очень хорошие книги. Это была пропагандистская подтасовка. Мы-то, издатели, помним, что когда «Мастера современной прозы» выходили тиражом сто тысяч экземпляров и функционировала прекрасная система книжной торговли, обеспечивавшая всю страну, так что у издателей о сбыте вообще голова не болела, то в провинциальный магазин, условно говоря, города Таганрога все равно доходило в лучшем случае 2 экземпляра книги. Директору и старшему товароведу. Нас читала только интеллигенция, добывая книги либо в библиотеке, либо втридорога на черном рынке, но ни в коем случае не через торговую сеть. Для массового читателя все эти «Мастера» были полной мурой, интеллектуальный смысл их оставался скрытым. Сейчас нас читает именно массовый читатель, «человек с улицы». Женщины, которые раньше читали только журнал «Работница», а за книгу даже и не брались, теперь читают любовный роман, счастливы и считают это замечательным отдыхом. Кстати, дамские романы любят не только читательницы со скромным интеллектуальным потенциалом. Это прекрасное отдохновение, это уход от того неприглядного, что ты видишь за окном, погружение в иной, более приятный мир мечты…
Г.Ш. А сами вы их читаете?
Н.Л. Изредка.
Г.Ш. Для дела или для души?
Н.Л. Чаще для дела. А не для дела — ну, летом, на даче, в гамаке… Но я не показатель, я профессиональный филолог, у меня вкус испорчен. А если не искать в любовных романах литературных достоинств, рассматривая их как явление социокультурное, то они оказываются весьма полезны. Они безусловно работают на укрепление семьи. Посмотрите на нашу несчастную задерганную женщину — сколько у нее проблем! Дурно устроенный быт, полугодовая невыплата зарплаты плюс новая стрессовая ситуация — полные магазины товаров и отсутствие денег; этот в принципе нормальный для всего мира расклад для нас невыносим — мы же всю жизнь что-то доставали, дружили с работниками магазинов, а теперь надо учиться жить по средствам, рассчитывать, по одежке протягивать ножки… Все это, естественно, создает стресс, а наша литература помогает как раз стресса избежать, избежать скандалов в семье, потому что вместо того, чтобы выяснять отношения с мужем по поводу нехватки денег, можно сесть и над страницами помечтать в кресле — встанешь другим человеком. К нам в киоск регулярно приходил один мужчина, с завидным постоянством скупавший все свежие выпуски. Наша сотрудница однажды его спросила: «Вам нравятся эти книги? Вы как-то не слишком похожи на читателя любовных романов». Он ответил: «Очень нравятся, отличные книги! Пока баба моя их читает, я и в картишки с друзьями перекинусь, и пивка попью, и футбол посмотрю, и на рыбалку съезжу — и в доме тишина».
Г.Ш. И доля любовного романа по отношению к другим видам массовой литературы, издаваемой вами, — детективам, к примеру…
Н.Л. Выше. Гораздо выше. Просто несопоставимо.
Г.Ш. Так что эксперимент, предложенный «Арлекином», оказался удачным?
Н.Л. Эксперимент закончился и превратился в обычную повседневную работу, а с прошлого года наши книги получили на обложку торговую марку «Арлекин» — подтверждение того, что «Радуга» вошла в большую «арлекиновскую» семью во всем мире. Теперь наша читательница получает одни и те же книги примерно в одно время со среднестатистической женщиной мира — а это ведь тоже способствует взаимопониманию. Так что если они вдруг встретятся на каком-нибудь всемирном перекрестке, то вполне могут сесть, обсудить последние любовные романы, позлословить, спросить друг у друга: «В вашей стране есть такие мужчины? А в вашей стране есть?» — и выяснить в итоге, что нигде их нет.
Г.Ш. А по какому принципу вы отбираете книги? Как создаете свои серии?
Н.Л. Серия, собственно говоря, уже создана и издается во всем мире: на всех европейских языках, разумеется, на английском — в США, Англии и Канаде, на китайском вот тоже недавно стала выходить… Наш отбор осуществляется в рамках этой уже существующей серии. Например, в Америке очень популярны романы, где главный герой ковбой, а действие происходит на отдаленном ранчо, и после счастливой свадьбы герои на этом ранчо так всю жизнь и благоденствуют. Но наши читательницы могут прочесть от силы один-два таких романа: они любят, чтобы действие происходило в разных странах, чтобы можно было почерпнуть что-то полезное об условиях жизни, об обычаях этих стран… Поэтому долю ковбойских романов мы уменьшаем. Есть и другие элементы, противопоказанные нашему рынку: например, наши читательницы очень прагматичны, они не любят мистики, любят реальность, конкретность — и мистику мы тоже сокращаем. А вот исторический любовный роман у нас, наоборот, любят — мы назвали эту серию «Любовь прекрасной дамы». Так что когда мы получаем очередную партию книг, что-то непременно возвращается назад, но в целом серия уже сформирована концерном «Арлекин». Ее авторы работают по заказу концерна. Это очень солидная фирма, у них выходит 50—70 названий в месяц, и у нас с «Арлекином» эксклюзивный договор: мы работаем на ниве любовного романа только с ними, а они не продают своих книг другим издательствам России.
Г.Ш. То есть ваша продукция переводится в основном с английского?
Н.Л. Только с английского. У французов, например, вообще, по-моему, нет вот такого, индустриального, если можно так выразиться, любовного романа. Я не помню там издательства, которое бы на этом специализировалось. На французский переводится тот же «Арлекин».
Г.Ш. Важно ли для вас, что эти романы переводные? И можно ли их сравнить с русским любовным романом?
Н.Л. На мой взгляд, русский любовный роман просто невозможен. Во всяком случае, имеющиеся опыты кажутся мне неудачными. Переводные романы создают некую абстрактную реальность, реальность мечты, они существуют не в реалиях конкретной страны — есть отдельные приметы, но не более. А наша реальность такова, что ее невозможно миновать, невозможно абстрагироваться от материала нашей жизни, от наших деталей и тех запредельных реалий, которые никак не вписываются в антураж любовного романа. Женская проза — да, но не любовный роман. И момент перевода очень важен — он сразу отделяет нас от нашей жизни, мы попадаем в другой мир, для чего и читаем эти романы. Кроме того, для меня очень важен момент перевода в том смысле, что перевод должен быть хорошим. Я не могу читать плохих переводов, не могу читать перевод, во фразах которого угадываю кальку с английского, лихорадочно соображая, что же там такое в оригинале, и потом переводя опять на русский. «Радуга» имеет прекрасные традиции перевода, сотрудничает с прекрасными переводчиками и редакторами. Мы стараемся давать в переводе литературную русскую речь. Пусть это не Шекспир, но тем не менее это правильно и грамотно.
То же и на уровне сознания — романы бесхитростны, но разумны, — и на уровне поведения героев — безусловно цивилизованного поведения. В любовном романе не может герой напиться до скотского состояния, когда ему плохо. Да и героиня не так проста. Она, как правило, достигла чего-то в жизни, у нее есть профессия, в которой она преуспела; она не просто красавица с длинными ногами, она — личность, она умеет работать, умеет быстро принимать решения, удачлива — все при ней.
Г.Ш. То есть любовным романом вы воспитываете читателя?
Н.Л. Получается, что так. А может быть, и наоборот. Мы изучаем спрос и знаем, какая героиня нравится нашим читательницам: у нее — профессия, в которой она склонна посоревноваться с мужчиной, она исповедует легкий, очень легкий феминизм… Они — партнеры в бизнесе, она пытается его обойти, и тут зарождается сильное чувство. Дальше все хорошо, полная гармония, бизнес тоже процветает, ибо они начинают работать в связке, — вот типичный сюжет, который сегодня пользуется наибольшим спросом. Появился новый идеал женщины — деловая женщина. Сейчас вообще идет процесс формирования нового типа женщины, что при взгляде на молодое поколение видишь очень четко. А это весьма важный процесс, ведь женщина формирует и мужчину. Мужчины наши, увы, проигрывают в сравнении со своими зарубежными сверстниками, они гораздо более расслабленные, не приспособленные к жизни, несамостоятельные, хотя, казалось бы, и сейчас можно — может быть, без особенного удовольствия, может быть, непривычным, тяжелым, возможно, неквалифицированным трудом, но заработать денег, чтобы прокормить семью. С другой стороны, появилось множество женщин, особенно работающих в зарубежных фирмах, которые весьма неплохо зарабатывают. Они делают карьеру, у них есть своя наполненная жизнь, и на замужество их может подвигнуть только очень большое чувство. Ей нужна любовь, все остальное она себе обеспечит сама. Как ни парадоксально, романы этого жанра работают на чистоту чувств тоже. Для их героев чувство — а не богатство, не что-то иное — превыше всего.
Ну вот, мы почти уже договорились до того, что нет в литературе ничего более высокоморального, чем любовный роман… Впрочем, вряд ли правильно оценивать литературу исключительно с точки зрения высокой морали. Литература должна еще доставлять радость, удовольствие, помогать отдохнуть от бремени окружающих проблем. А по этой части любовному роману нет равных…