Стихи из архива
Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 46, 2013
Сердечно благодарим дочь поэта, Зою Межирову,
предоставившую нашему журналу неизданные стихи из архива А. П. Межирова.
Редколлегия
* * *
Приличествуют жалобы тебе ль,
Чья жизнь прошла, казалось бы, в забавах.
Ты был рабом, изгоем, а теперь
Окажешься изгнанником вдобавок.
И с ветхою котомкой побредёшь
По городам и весям. В снег и в дождь.
* * *
Рифмованная проза,
Постылые слова,
Придуманная поза –
Седая голова.
Пора кончать. Без звука
Поэзия мертва,
Рифмованная мука –
Седая голова.
Случайный звук – основа,
В нём сгусток вещества
Божественного слова –
Седая голова.
В нём дух её нетленный,
Идея, долг, права,
Гипотеза вселенной –
Седая голова.
Никак не содержаньем
Поэзия жива,
А только звуком ранним –
Седая голова.
А если звука нету,
Который был сперва,
Пора уйти поэту –
Седая голова.
* * *
История Судьбы
Народа и страны
Составлена, дабы
Взглянуть со стороны.
Со стороны видней
Тысячелетья дней.
Слышней часы веков
И скрежеты оков.
Согбенный виден вид,
Его который раз
Темница распрямит,
Как распрямляла нас.
Два стихотворения 1944 года
* * *
То лёд, то наледь, то вода
И снова лёд зимы грядущей.
Уйти из жизни. Но куда?
Как жить потом под райской кущей?
Чем без тебя дышать в аду?
С кем без тебя гулять по раю?
Нет, никуда я не уйду,
Пока в любовь не доиграю.
Я распахнул перед тобой
Души перерождённой двери…
Так что ж ты медлишь в недоверьи –
Входи и властвуй. Жги и пой.
* * *
Лёле
Почему ты сейчас не со мной?
Не с тобой я сейчас почему?
Кто несчастью тому – виной?
Понимаю
И
не пойму.
Если будешь грустить – то спой
Песню грустную
про меня, –
Мне и дня не прожить с тобой,
Без тебя не прожить и дня.
Охотник на оленя
Свет упал во тьму,
В ночь сместился день –
Только потому,
Что убит олень,
Что суждён и нам
Повторённый снова
Собственный Вьетнам
Бытия земного,
И своя Чечня
Завтрашнего дня.
Громов генерал
На мосту – последний.
Он в стране соседней
Много воевал.
Армию увёл,
Перемог потраву,
И над ним, по праву,
Вспыхнул ореол.
Врезки
Я выступал о вас,
Родных, любимых, милых,
Десятки тысяч раз,
Но больше я не в силах.
Не в силах, видит Бог,
Опять хвалить и славить –
Я всё сказал, что мог.
Мне нечего добавить.
* * *
А он идёт походкой от бедра.
Гип-гип ура. И жизнь к нему добра.
Пять-три, – он говорит. – На
этой форе
Дающий нищим сделается вскоре.
На этой форе выигрыша нету.
Гони монету.
* * *
У пологих гор в алькове
Портленд спит. Его кровать
Широка. Но чёрный кофе
Помогает мне не спать.
Чёрный кофе пью из блюдца,
Ночи летние тихи.
Дорогой ценой даются
Мне последние стихи.
Казино в резервации
Здесь резервация. Остаток.
Остался, Господи, прости,
Один мильон из десяти,
Период истребленья краток.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И рай не в рай, и ад не в ад.
Но в мире много есть Невад,
Где двери в казино открыты,
Где «однорукие бандиты»,
Перегреваясь, барахлят.
Ищи свой шанс, не зная лени,
Взыскуй земную благодать,
Чтоб в этом звонком барахленье
Закономерность разгадать.
Но кибернетикой опека
Над казино учинена –
Шестью колодами блэк-джека
Распоряжается она.
Пришел кард-дилеру
на смену –
Кибернетический расчёт,
И, круто взвинчивая цену,
Компьютер карты раздаёт.
Ищи свой шанс и помни выход
С шести заряженных колод,
И, может быть, дождёшься выгод,
Одна из них тебя найдёт.
* * *
Было так мало сил,
Да и не по уму.
Как я сохранил,
Сам не пойму.
В тот жестокий срок,
Здесь, а не там,
Как я уберёг,
Не знаю сам.
Трудная колея,
Крут склон,
Это не я,
Это Он.
Прекрасное
Из Платона
Слишком сильно болен был.
Или недостаточно…
Слишком много водки пил.
Или недостаточно…
Перечёл твои стихи
В день чужой, ненастный.
Слишком все они плохи́,
Слишком все прекрасны.
Всё прочёл я от и до
По твоим по книжкам…
А прекрасное лишь то,
Что не слишком-слишком.
* * *
Сцена рядом. Разлюли-малина.
Ложа литер «А».
Тебя сюда
Не литература приманила,
А литературная среда.
До крайнего числа эпохи и до
вздоха
Последнего, взыскуя волшебство,
Прекрасно обучал писать ужасно плохо
Апологетов дара своего.
На Белой площади
В августе стояли дни такие, –
А какие – не понять пока, –
И в Москву избранник Мусикии,
Без виолончели и смычка,
Прилетел в Россию по приказу
Сердца, чтобы умереть, сложить
Голову за родину, – и сразу
Улетел обратно, чтобы жить.
Тот, кто изгнан был из клетки
ржавой
Или убежал (одно и то ж),
Распростился навсегда с державой,
Никого обратно не вернёшь.
И об этом споры – некрасивы,
Колотовок нищие слова,
Потому что жить нельзя в России,
Если в ней не умереть сперва.
Куст
Вот музейная зала
прохладной страны островной.
Там куст Леонардо
с картона
встаёт предо мной.
Этот куст Леонардо…
Куда он летит, куда?..
И хотя, конечно,
воздух
чужбины пуст,
Этот куст Леонардо,
этот всеобщий куст –
Первопредтеча
рябинового куста.
Публикацию подготовила Зоя Межирова