Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 1, 2018
Максим Осипов. пгт Вечность. – М.: АСТ:
CORPUS, 2017
«Вся жизнь — театр…» Театральные мотивы в той или иной степени присутствуют в большинстве разножанровых произведений сборника Максима Осипова «пгт Вечность». Персонаж рассказа «Фантазия» Андрей работает сценаристом и преподавателем сценарного мастерства, в повести «пгт Вечность» автор демонстрирует жизнь театра в маленьком северном посёлке, Белла из рассказа «Добрые люди» — актриса на пенсии, в сумочке Бетти — главной героини новеллы «На Шпрее» — дожидаются своего часа два билета в оперу, «Риголетто» же и вовсе написано в форме пьесы — театрального монолога со всеми ремарками. Лишь в открывающем книгу путевом очерке «Свента» театра не окажется.
«Свента» — подробное описание путешествия героя-рассказчика, но путешествия скорее не в пространстве, а во времени. Впервые с подросткового возраста побывав в Литве, он обращается к неизбежным сравнениям. Лето 1978‑го — весна 2017‑го: теперь на том же месте «ни дома, ни баньки, и даже мостки заменили на нечто безвкусно-фундаментальное». В далёком году были молоды родители, теперь же отец жив лишь в старых письмах. Почти каждый писатель, садясь за мемуары, считает своим долгом отметить хаотичность человеческой памяти: отдельные месяцы и годы могут улетучиться, будто их и не было, зато незначительная деталь одного дня сорокалетней давности впечатывается в подкорку так, что ничем не вытравишь. Осипов о данной особенности скажет: «Странно с этими воспоминаниями: бывает, послушаешь целый концерт, а всего-то потом и вспомнишь, что на дирижёре носки были красные».
В повести «пгт Вечность» есть мысль на ту же тему: «Трудно рассказывать по порядку, когда просто живёшь себе мирно, своим чередом. Семидесятые, восьмидесятые — тихая жизнь, очень тихая». Сама повесть строится на приёме найденной рукописи — не таком уж и редком. Из недавнего вспомним «Любовь Муры» Николая Байтова. Байтов объяснял, что нашел переписку двух женщин, лёгшую в основу будущего романа, в реконструируемом доме в центре Москвы. Практикующий врач Максим Осипов в предисловии к своей повести сообщает, что тетрадку с текстом забыл в его кабинете один из пациентов. Мистификация это или правда — знают лишь сами авторы. В любом случае, приём позволяет придать произведению дополнительный романтическо-детективный ореол. Осипов подчёркивает: он пытался найти забывчивого посетителя и вернуть находку. Но того и след простыл — не иначе растворился в вечности.
Название посёлка городского типа, вынесенное в заглавие и повести, и книги — удачная находка, ибо позволяет придумывать отличные каламбуры и оксюмороны: «Из-за женитьбы и очутился в Вечности», «Вечность для него маловата была»… Да и финал истории отдает двусмысленностью: власти приняли решение ликвидировать Вечность из-за нерентабельности, жителей посёлка отселили, а опустевший театр разбомбили, испытывая новые виды вооружений. Вот и думай теперь, где главное слово стоит оставить в исходном виде, а где — написать со строчной буквы. Конечно, этот приём тоже не уникален в новейшей литературе — три года назад Алексей Иванов рассказал нам о деревне Ненастье, затерянной где-то между Екатеринбургом и Пермью, — тихом месте, в котором невольному человеку хочется переждать ненастные времена. По ивановскому роману телеканал «Россия» вовсю снимает многосерийный фильм — «пгт Вечность» также можно было бы экранизировать. В повести Осипова всё для этого есть. Тут и переменчивая линия судьбы простого человека: детская мечта стать артистом, недолгий брак, работа завлитом в провинциальном театре, расставание с прошлым и подготовка к дому престарелых, странное исчезновение после визита к доктору-писателю. И отнюдь не театральные, а самые настоящие страсти: конфликт актёров из-за женщины доходит до убийства. И, увы, очень актуальная в свете ситуации с делом Кирилла Серебренникова тема сочетания-несочетания искусства и денег. Большие деньги, которые по идее должны помогать развиваться искусству, иногда это самое искусство уничтожают. Должен ли художник быть голодным? Старый вопрос повисает в воздухе. Экивоки же очевидны: чтобы тихо-мирно работать, лучше да — оставаться голодным.
Напрямую в политику писатель не лезет, при этом политические темы по касательной затрагивает в каждом произведении сборника. Нагляднее всего — в новелле «Фантазия». Жизнь его героя — смесь государственного с антигосударственным: прописан в сталинском доме, но ненавидит Сталина; рос в семье чуть ли не диссидентов, но первым в классе вступил в комсомол; выступает противником действующей власти, но протестное движение ему не по душе. «Фантазия» — проекция жизни либерала в большом городе. Постоянные страх и бравада идут бок о бок. Персонаж с опаской возвращается домой, боясь получить по первое число за свою позицию, однако преследующая его чёрная тень — всего лишь сосед, виновница сильного удара по голове в тёмном подъезде — оставленная ремонтной бригадой низко висящая труба. На что способен такой человек? Сумеет ли он повести за собой толпу? Не сумеет. А картинный жест персонажа — сорвать и выбросить фотографию Сталина — всего лишь жест. Что-то изменилось?
Что-то изменить в своём существовании хочет героиня рассказа «На Шпрее». Бетти — успешная бизнесвумен — летит из Москвы в Берлин. «Быть молодой, свободной, сильной, красивой женщиной — есть ли на свете состояние счастливее!» Поиски сестры, о существовании которой отец ей поведал только после смерти матери и известия о страшном диагнозе, — и приключение, и возврат моральных долгов папе. Бетти всё распланировала, всё решила — и за себя, и за сестру, и за отца. Современный деловой подход. Только жизнь не всегда измеряется бизнес-мерками. У жизни совсем другие, подчас непостижимые правила — потому иногда и запоминается не концерт, а красные носки дирижёра.
Болезнь Альцгеймера день за днём стирает воспоминания Беллы из рассказа «Добрые люди»: «Пустот образуется в голове больше и больше, и тропинки, перегородки между пустотами непрестанно сужаются, временами становится страшно, что скоро они объединятся в одну, и в голове останется — как называется белесая жидкость, которая всплывает, когда сворачивается молоко? — вспомнила слово: сыворотка». Максим Осипов — опытный врач, он знает, нельзя исцелить пациентов от старости.
Зачастую люди в возрасте приходят к доктору просто для того, чтобы выговориться. Из таких историй, очевидно, и родилась «трагедия вежливости» «Риголетто», замыкающая книгу. Исповедь её персонажа Феликса Гамаюнова — набор нерешаемых проблем, которые хочется разделить хоть с кем-нибудь — лишь бы не держать в себе: у жены — последняя стадия рака, дочка твердо решила выйти замуж за зэка, отец сдаёт, мать на старости лет стала оппозиционеркой. И не знаешь, какому богу молиться и какого цвета ленточку прикреплять на лацкан пиджака — пусть на всякий случай рядом будут обе — и георгиевская, и белая.
Героям Осипова хочется тихо-мирно жить: чтобы все были здоровы, у каждого была работа, приносящая копеечку. Вполне естественное человеческое желание. В такой вечности остаться есть резон. Эх, где бы раздобыть точные координаты подобного поселка городского типа…