(о книге Егора Фетисова)
Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2017
Егор Фетисов. Ковчег. Роман. М.,
«Время», 2018, 224 стр.
Одна из осенних новинок издательства
«Время». В романе нет ничего про чудь белоглазую. Но действие происходит в городе
Петербурге, на исконных болотистых землях угро-финнов,
откуда когда-то чудь вынуждена была уйти под землю. И, скорее всего, случиться на
этой территории может только то, что изначально задано мифологией автохтонного
населения. Персонажи об этом, конечно, не подозревают. Ни к чему об этом думать
и романисту. Известно, что окончательная авторская обработка текста сделана в
Дании, где сейчас живёт прозаик. Но задуман роман явно на родине писателя, на угро-финских
землях, на которых впоследствии была основана столица империи. И никуда от
этого не деться. Да и вошла книга в лонг-лист Нацбеста, премии сугубо петербургской, весьма неслучайно. Это
чудь непрерывно глядит на нас из-под земли белыми глазами.
Согласно местной древней мифологии, есть
верхний и нижний миры. Аещё средний, где суетимся мы, иногда отвлекаемся от
чрезвычайно важных дел, случайно услышав гул внизу или хрустальное позвякивание
наверху. Верхний и нижний миры симметричны. И в романе со временем появятся
следователь добрый и следователь злой. И близнецы, условно хороший и хороший не
очень.
Или вот, согласно угро-финским преданиям
– в начале времён существовал бесконечный океан, через какое-то время демиург
зачерпнул со дна горсть песка и создал сушу. А на ней из глины слепил первых людей.
И ведь может быть ситуация наоборот – суша исчезнет под водой вместе с человечеством.
Будьте внимательны и осторожны! О прошлом потопе помнят все: «и лился на землю
дождь сорок дней и сорок ночей».
Дождь идёт большую часть романа; похоже,
намечается глобальное наводнение. Будет ли новый потоп, который уничтожит всё
живое, или население погибнет от беспощадного вируса – иногда вопрос стоит
именно так. Ведь город закрыт, выезд из него запрещён, свирепствует загадочная
эпидемия. Есть вероятность, что никто не выживет. Ну, или может, некоторые спасутся:
авторы никогда не идут до конца – если погибнет человечество, кто будет читать
романы? Тут не накаркать бы.
У ветхозаветного
Ламеха был сын Ной, который однажды построил спасительный
ковчег. Тогда люди заслужили наказания и ждали гибели. Но в те времена
человечеству удалось выжить.
И в новом романе каждый строит ковчег,
чтобы спастись. От потопа, от эпидемии, от смерти, от жизни такой, наконец.
Ведь большую часть жизни каждый человек несчастен. Или, по крайней мере, редко счастлив.
Несколько лет назад в Петербурге жили
близнецы, Матвей и Илья Ламеховы.
Илья Ламехов –
учёный-генетик. Для него спасительный ковчег – работа, семья, дети. Хотя семьи
и детей у него пока нет. Илья уверен, что человечеству удастся спастись путём
бесконечной передачи цепочки ДНК, родителей к детям, от поколения к поколению. При
помощи генетического кода пишется история, которая не прервётся. И вообще,
человечество никогда не погибнет. А если и погибнет, то восстанет снова. Ведь
наглядный эксперимент Миллера–Юри показал, что буквы,
которыми пишется человеческая история, они же кирпичики жизни – аминокислоты и
нуклеотиды – могут зародиться в океане из простейших неорганических соединений.
Всё зависит от условий и продолжительности опыта. Это было продемонстрировано в
специально устроенной колбе; электрические разряды над водным раствором простых
неорганических соединений имитировали грозу над первичной бесконечной водной гладью.
Матвей Ламехов,
брат-близнец, главный герой романа – художник. По его мнению, спасти человечество
может только искусство. Но искусство всегда в опасности. Низкое пытается
поглотить высокое, у него это неплохо получается. И вот Матвей, талантливый
живописец, уже работает в цирке, заведует закупками корма для животных. Не по
своей воле, просто нужно зарабатывать на жизнь, содержать семью, скоро родится
ребенок. Картины не кормят. В очередной раз в романе появляется противопоставление.
Но всё не однозначно. Вот добрый цирковой фокусник, который спас Матвею жизнь,
показывает карточные трюки, на их примерах поясняет устройство жизни. Но известно,
что фокусы – это профанация чудес, низкое, подменяющее высокое. Но высокое это
или низкое, как знать. И жизнь всегда есть комбинация положительного
и отрицательного. Одно перетекает в другое и обратно. Вот и секретная
бактериологическая лаборатория, в которой Матвей находит смертельные штаммы, замаскирована
под ветеринарную лечебницу при зверинце цирка.
Реет дух, мчится мысль, но косная
материя всё время пытается сковать всякое движение в любых его проявлениях.
Весь роман Матвей по поручению нового начальства пытается поменять старый
шлагбаум на новый, покрепче. И Петербург закрыт для
выезда. А скоро улицы превратятся в реки, автомобильное и пешеходное движение
прекратится. Вот и сам главный герой взят в плен неприятными персонажами. Символы
везде.
Есть вода как жизнь, и вода как наказание.
А ещё водная стихия – символ бессознательного. Ковчег – щепка индивидуального бессознательного, удерживающаяся на
поверхности океана коллективного бессознательного. Ещё немного – и она окончательно
обрастёт моллюсками, под их тяжестью исчезнет в неведомых глубинах. И кто про
неё будет помнить? И кто вспомнит про человечество? Тем более, если оно само
себя уничтожит.
В области бессознательного
может происходить все что угодно. И стенка между одним миром и миром другим не
так уж и толста. Всегда можешь попасть в запредельные пространства – что тебе
какая-то перегородка, тем более условная.
Например, напьешься через меру и окажешься
в стране сновидений.
Или добрый человек переправит туда тебя в
гипнотическом сне. Не насовсем, ненадолго, но вполне
хватит времени, чтобы осмотреться и кое-что запомнить.
Или вот – был у тебя мальчик на побегушках, а настало время икс-игрек-зет, пора высших
интересов, и оказывается, что он вправе распоряжаться твоей жизнью. Вот он убил
тебя, а его наградили. Или ты от него вырвался. Но ненадолго.
Он всегда среди нас, незаметен, а потом
бьёт в затылок. От удара твоя душа освобождается и блуждает; скорее всего, она уже
не вернётся в тело. Или вдруг возвращается, и ты жадно припоминаешь, что же
было, и даже пытаешься делиться впечатлениями.
Человек с профессионально поставленным
ударом направляет тебя в загробные пространства, или же происходит небольшой недолёт,
ты попадешь в параллельную действительность, где раз за разом повторяется жизнь
тысячелетней или хотя бы столетней давности; там возбуждённые толпы громят
немецкие кондитерские в Петербурге, потому что война и немцы – враги, да и
город уже не Петербург, а Петроград; но хоть не Николоград.
А ты случайно или нет
попал в «Бродячую собаку» тех самых лет. И пьют там что-то палёное, ну, не такое
палёное, как это понимаем мы, поприличнее; однако – откуда
у литератора деньги? Но писателя всегда угостят. В «Бродячей собаке» говорят о
важном –сейчас на тусовках говорят о не менее важном.
Ничего не меняется. Ты принесёшь оттуда отрывки разговоров и нечёткие образы. А
вот если захочешь выхватить из параллельного времени что-то материальное – не
получится. Как хотелось Матвею забрать «свиную книгу», и совсем уже было
получилось, но мероприятие сорвалось в последний момент. Не положено.
«…эта книга без всякого порядка и разбора
поглощала всё – стихи, рисунки, шаржи, шутки и просто ругательства. Многих из
этих людей Матвей боготворил как памятники».
Книга, или даже две книги в обложке из свиной
кожи, которые лежали недалеко от входа в «Бродячей собаке», в которых
отметились любимые поэты и художники. Но тебе, именно тебе, не удалось спасти книги,
и они сгорели; последние сто лет костры разжигали именно для этого. И никто не
узнает, что в этих гостевых альбомах действительно было. Свиные книги никогда не
попадут в литературный музей.
В романе богатая символическая ткань. Но
не обязательно забивать голову символами и мифами. Человеку нужно знать такое
количество названий товаров и торговых марок, что имена героев книг уже не помещаются
в памяти. А тем более всякие мифологические персонажи. В рассматриваемой книге
есть несколько слоёв, близких к поверхности; по ним можно следить за динамичным
действием. Так проще – читая компактный роман можно, например, отдохнуть в
поезде. И хотя всё в этой жизни – символы, не обращайте внимания. Так
спокойнее.