Опубликовано в журнале Homo Legens, номер 2, 2013
18
мая
Городской
центр
изобразительных
искусств
Новосибирска
в рамках Ночи
в музее провел
ряд
мероприятий
под общим
названием
«Вкус Италии».
На
первом этаже
развернулось
импровизированное
джаз-кафе с
мини-выставкой
«Моя Италия» картин
известных
новосибирских
художников.
Здесь же
прошел
джазовый
фестиваль Cosa Nostra.
Кроме музыки
в программе
были
рассказы о композиторах,
стилях и
произведениях,
импровизированные
конкурсы с
призами.
В
одном из
залов на
втором этаже
были представлены
репродукции
современного
итальянского
художника Мауро Коцци.
Следующий
зал был
посвящен
одному
живописному
шедевру –
публику
ознакомили с
атмосферой
эпохи и
историей
создания
картины Сандро
Боттичелли
«Рождение
Венеры». В
дальнем зал
можно было
посмотреть
чёрно-белое
кино,
ретро-фото
Анатолия Руднева,
выставки
коллекционных
кукол и итальянской
керамики
«Сохраняя
традиции Ренессанса».
В
центральном
зале, стены
которого
украсили
венецианские
впечатления
фотохудожника
Андрея Дитцеля,
прошла
программа
музыкальной
классики
«Вкус Италии».
Прозвучали произведения
Антонио
Вивальди, Джоаккино
Россини,
Джузеппе
Верди, Джакомо
Пуччини, Никколо
Паганини. В
литературной
части
выпускница
Новосибирского
театрального
института
Екатерина Барбашева
исполнила
фрагмент «Сказок
об Италии»
Максима
Горького.
Также
все желающие
могли
приобрести
новую книгу
стихов
Андрея Дитцеля
«Вода Земля».
Рим
— город
вечный. Как
природа или
камень. Нет
ничего
скучнее
вечности.
Поэтому в
имперском
Риме не остаются
навсегда. А в
Венецию —
которая каждой
минутой
своего
существования
напоминает о
непостоянстве
— приезжают и
жить, и умирать.
Пару раз в
год аква
альта,
высокая вода,
затапливает
Сан-Марко и
окрестности.
Ещё чаще
город
погружается в
туман.
Исчезает.
Венецию то
заметает
снегом, то
опаляет солнцем.
Сан-Микеле,
городское
кладбище, —
прообраз и
острова мертвых
Беклина,
и вообще
любой земной
суши. Фигуры
лодочника,
гондольера,
перевозчика —
никуда не
деться от
этих
ежеминутных
символов.
Здесь
соседствуют
самая
глубокая
печаль и
самое
необузданное
веселье. Чума
и карнавал. В
Венеции возникло
первое в мире
еврейское
гетто. Отсюда
же — Марко
Поло и
Казанова.
Сергей
Дягилев приезжал
сюда летом, а
Иосиф
Бродский —
зимой.
Итальянский
язык и снег.
Развешенное
на просушку
белье. «Видел
я эту Италию
на карте:
сапог
сапогом» — и
действительно,
как будто уже
давно видел,
как будто она
и не чужая и
не дальняя.
Вода
течет. Земля
держит.
Андрей
Дитцель
Андрей
Дитцель –
фигура уже
хорошо
известная в
современной
культурной
среде. В
его
биографии — первый
в России однополый
брак,
со-родительство
с лесбийской
семьёй и
совместное
воспитание
дочери.
Андрей
Дитцель —
открытый гей,
он
воспринимает
свою
инаковость
скорее как
подарок
судьбы, чем
помеху в
жизни. В 2007 году у
него вышел сборник стихов SLAVISTIKA,
ему предшествовали ещё три издания, которые появились в Санкт-Петербурге и в Новосибирске. 2009 год был отмечен выходом романа Кентавр
vs Сатир. (Тверь: KOLONNA Publications). Он победитель
русскоязычного
слэма в
Берлине. Читатели популярного блога andrreas в живом
журнале
знают Андрея Дитцеля и как фотохудожника. Именно художник, а не просто фотограф. По его работам можно составить себе представление о городах и реках Европы, куда привела А. Дитцеля щедрая на сюрпризы
судьба: Новосибирск-Академгородок-Чебоксары-Омск-Барнаул-Новокузнецк и даже экзотическая станция Искитим; далее Москва, Гамбург, Берлин, Венеция, остров Мальта…
То, что выход новой книги Дитцеля
«Вода Земля» совпал по времени с проведением большой фотовыставки в
рамках
российско-итальянской
музейной ночи,
в т.ч. по
Венеции
Бродского, в его родном Новосибирске — удача и для читателей, и для автора. Образность текста и образность фотографии дополняют и обогащают друг друга, дают возможность с разных позиций «заглянуть в душу» автора, дважды соприкоснуться с тем, как он переживает и отображает свой мир.
Из мозаики фотографий, стихов и дневников вырастает единое целое: портрет одарённого, обаятельного, избыточно эмоционального молодого человека на фоне слома советской цивилизации. Мир трещит по швам, а герой плывёт против течения. Это судьба несёт его к новым берегам? Или его тотем – Большая Рыба? Где и чем кончится путь этого Улисса? У него цель не географическая. Он путешествует в погоне за счастьем. Но это, как известно, объект мистический. И в конце пути читатель получает не хэппи энд, а самого автора, который рассказывает о себе в прошлом из настоящего. В его прозе и стихах – гулкая перекличка с античной, российской и немецкой классикой, с городским фольклором тех мест, через которые пролёг его путь. Он щедро делится своим главным богатством: полным собранием друзей, возлюбленных и людей, встреченных в долгих странствиях.
Романтические
и
ностальгические
сюжеты из
первой части
книги (Вода)
уравновешиваются
гротеском, юмором, иронией и самоиронией во втором, более «приземлённом» разделе Земля. Третий раздел — не упомянутый в заглавии книги Огонь; здесь происходит переход от поэзии к прозе. Во всех
трёх стихиях
автору не
изменяет хороший вкус,
чувство меры
и стиля. Читатель
получает уникальный шанс временно «вселиться» в автора, через тексты и фотообразы присвоить себе его чувственность, телесность, визуальность и – last but not least – его эротическую и эстетическую энергетику. Через весь сборник проходят «красной нитью» Март, Вода, Земля, Огонь и Рыбы. Вода и Рыбы — это
знаковые
фигуры, они
появляются в
каждой новой
книге Дитцеля. Вода — его любимая стихия. Он сознательно избрал местом для жизни портовый Гамбург, где есть и море, и река, и корабельные причалы, и старинные склады по берегам длинных каналов. Вода — аналог потока времени. Рыбы — загадка. Ясно, что
автор себя с ними отождествляет. Они его тотемы. Он то плывёт на них верхом по водам рек, то созерцает их летящими по небу:
В марте по небу скитаются тусклые рыбы.
Видишь, повсюду вода, не дождаться ковчега.
Суша все меньше. Мы гибнем с тобой. А могли бы
вместе уйти по последнему талому снегу.
(Март, с. 4)
А почему новую книгу открывает именно «Март»?
Может, потому что это первый месяц весны, её ещё не завершённый контур? Уже не зима, но ещё и не весна. В такой неопределённости много внутреннего напряжения, ожиданий, желаний: «Вот потеплеет, и расцветут все цветы, а я начну новую жизнь, я уеду, я изменюсь, я допишу, я договорюсь, я извинюсь, я расплачусь с долгами…». Март традиционно вдохновляет художников и поэтов. Но март — это не только проекция, не только радость будущего. Любое новое начало — это ещё и ретроспекция, подведение итогов, прощание с прошлым. Новое начало предполагает, что ты закрываешь дверь за завершившейся фазой жизни. Истории в прозе и в стихах, рассказанные Андреем Дитцелем, несёт на себе поток времени:
В мир приходит, входит в реку, дно теряет и плывет.
Волны носят человека как кораблик или плот.
Время — пятая стихия, которую автор прибавляет к четырём общеизвестным. И тут возникает — не как тема, а как настроение — идея Vanitas Vanitatis: Всё проходит, всё суета сует и томление духа. Но тема Vanitas в стихах Андрея Дитцеля не звучит как выражение депрессии и страха смерти (как это было в рамках культуры Барокко, где эта тема находится «у себя дома» и доведена до логического конца). Герои сборника время от времени умирают — например, в поэтическом рассказе «Стихи на бланке прописки». Сам же автор не стремится к выходу «в последнюю дверь», ему не близка мысль, что «Мне уже двадцать девять, было вполне достаточно». Он смотрит в лицо жизни и смерти, и он выбирает жизнь. И не просто жизнь, а возможность и необходимость счастья. Это его предъява к жизни, его conditio sine qua non.
Поток времени уже вынес его на хорошие берега, которые он полюбил и с которыми сжился. С этим потоком к нему «приплыли» профессиональный успех, интересные людей в окружении, счастливое отцовство и умопомрачительные виражи в реальном и виртуальном пространстве. С неиссякающим изобилием из этого же потока ему в руки упала и эта книга, которая станет частью его биографии и будет сопровождать его в его дальнейшем пути по водам и по суше.