Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 2017
Фаликов Илья Зиновьевич — поэт, прозаик, эссеист, критик. Автор десяти книг лирики, четырех романов в прозе, двух книг эссеистики, трех книг в серии «ЖЗЛ». Лауреат литературных премий. Постоянный автор «ДН». Живет в Москве.
В некоторой мере победил судьбу.
На Таганку вышел — молодость в гробу.
В церковь из подземки — снова не пора.
Штопор колокольни, острие шатра.
От стеклопосуды остаётся медь
мелочи карманной — в облаке греметь.
Это пункт приёма наших бутылей,
это сотни тысяч прочих батарей (слёзы матерей).
Небеса упали. В облако зашит,
непоколебимо колокол стоит.
Удаётся лучшим именам афиш
победить клоповник, улететь в Париж.
Около театра ветер и песок,
хрипота Хлопуши, дом наискосок —
съёмная фатера, долгая зима,
вешняя экзема, близкая тюрьма —
пахнет дихлофосом, музыкой блатной
или гуталином щётки платяной.
Пианино «Лира», полый гардероб,
серая подушка — утренний сугроб.
В этих вавилонах, в этой кутерьме
шестьдесят девятый — рваный кутюрье.
В коммунальной кухне общество татар.
От настольной лампы солнечный удар.
Разовая муза, смятая постель,
зимняя мимоза, тридевять земель
по холмам камены, девы из тайги,
в мировом пространстве верх её ноги.
За её стопами, стоя за стеклом,
смотрит Боратынский, ночью в основном.
В уличной столовке к заводи ухи
на четверг добавка — мухи и стихи.
У посудомойки чёрная в руках
тряпка поздней славы, розы на щеках.
В устьинской ловушке, в каменном мешке
Яуза клокочет на Москва-реке.
Свищет из высотки соловьиный сад,
трубадур свободы тощ и голозад.
Ничего не значил, ничего не знал,
вышел на Таганку — снова на вокзал.
В этом Сен-Лазаре этого месье
многие не любят, знают чуть не все.
Небеса упали. В облако зашит,
непоколебимо колокол стоит.
Опыт Вавилона вязок и велик,
звонарём владеет внутренний язык.
Чёрная работа, белые глаза,
в медном инструменте — крупная слеза.