Реквием в антифонах.
В память о Николозе Бараташвили
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2015
Шаповалов Вячеслав Иванович
— поэт, переводчик тюркской и
европейской поэзии. Народный поэт Киргизии, лауреат Государственной премии
Киргизии, лауреат Русской премии (2013), Заслуженный деятель культуры,
профессор, доктор филологии. Постоянный автор «Дружбы народов». Живет в г. Бишкек.
Лирический герой «Мерани», однажды заглянув в зеркало судьбы, обрел усилиями поколений множественность и глубину зазеркалья.
Отражение не только в пространстве, но и во времени сообщает романтическому монологу дневниковые черты череды участников: от горделивой искренности дорожащего могилами предков сына своего рода — до безнадежности безродного детдомовца, от устремленности к высотам духа и судьбы — до побега из тюрьмы.
Но артефакт зазеркалья один — несгибаемый дух, терпеливое сердце. Подлинник, от которого расходятся круги переводов. Изначальный аккорд хора в трагедии, рождающий перекличку антифонов. Таким мне с юности виделся этот гимн, вокруг которого толпились его аранжировки: кружащаяся в страшном вихре крошечная фигурка кентавра с мотыльковыми крыльями — среди крылатых подобий в бесконечной череде зеркальных самоотражений. Музыка долгой, ускользающей грузинской логаэдической силлабики — или диссонирующих чужеземных ямбов, пусть и афористической точности: «Я слаб, но я не раб судьбы своей».
К этому хороводу, к этим множащимся, дробящимся, искажающимся в глубине первичного зеркала его подобиям смиренно добавляю и свои попытки «небесам глухим шептать о сокровенном»…
1
«Сон мой тревожный — мчишь без дорог, верный Мерани,
Каркает ворон, злобный пророк, между мирами.
Рви же пространств мутную мглу в облачной ткани,
Ветру отдай чёрную грусть, вещий Мерани!..»
«Ветер надежды, юн и крылат — скачи, Мерани,
Ворон хрипит, пророчит ад: путь — перед нами.
Лети, чтоб сердце вновь распахнуть, не знать предела,
Бессмертный дух наш — бездомный путь смертного тела…»
«Друг мой, ровесник, в чёрную хмарь рвёшься, Мерани,
Ворон дорогу сглазит нам, тварь — сдаст нас охране.
Век не слыхать ихних сирен
тяжкого воя,
Тонет наш плен у этих стен в храпе конвоя…»
Под карканье судьбы, стремлением объятый,
Когда не счесть в пути тревог и расстояний —
Скачи, мой дивный конь, надежды сон крылатый,
Бездомная мечта по имени Мерани!..
2
«Бури и хляби пересекая, одолевая скалы и бездны,
Тягостных странствий время сжимая в жизни прекрасной, горькой и бедной,
Не опускай крыла перед горем, не уступай морозу и зною —
И не щади седока в этом беге над безотрадной сушей земною!..»
«В горло вцепилась тьма урагана, ждут нас, оскалясь,
бездны и скалы,
В миге полёта — век ожиданья: как по эпохам нас разметало!
Крылья надломит злое ненастье — знать, за мечту такая расплата,
К гриве бессильно всадник склонился — знать, ненадолго сердце ослабло…»
«Сердце погладят жёсткие пальцы, ржавые рельсы сказку расскажут,
Думал, взлетишь — и жизнь распахнётся? Только зевни — о камни размажет.
Крылья раскинешь — пулю заманишь, нет в мире правды, нет и не надо,
Выдохся беглый — конный ли, пеший: тропа на волю — дорога ада…»
Лети, презрев морей и скал смятенье злое,
Пусть путь длиною в жизнь — до мига сократится,
Не бойся ни судьбы, ни холода, ни зноя,
И твой седок с тобой, измученный, домчится.
3
«Родины больше я не увижу, лица друзей утрачу во мгле я,
Сладостноустой, сладкоречивой милой — я взор
позабуду, жалея,
Ночь ли, рассвет ли — всё мне чужбина, утра дождусь в могильном ковчеге,
Звездам далёким жизнь открывая, всю, без утайки,
значит — навеки…»
«Прежде же — с прежней жизнью проститься и потерять ровесников милых,
Ту, чьё дыханье в лоне рассветном грело, забыть живущий
не в силах,
Домом назвать безродную пустошь: с ночью ли встреча, с утром свиданье —
С чуждыми звездами горем делиться, благодарить их за молчанье…»
«Скольких здесь нас поцелуй промедола молча отправил в яму забвенья,
В сладкий побег, в сон без подъёма, без пробужденья, без сожаленья.
Мертвая пустошь — имя детдому, память точили — как нас учили,
В форточке звёзды, всё — по-другому, а уходили — не различили…»
Пусть раньше суждено утратить дом, отчизну,
Родных и сверстников — и встать лицом к изменам,
К утратам привыкать, терпению учиться —
И небесам глухим шептать о сокровенном.
4
«Всё, что любил я, скроет волна пенная в гриве
И растворишь ты, дивный скакун, в вечном порыве,
Рви же пространств мутную мглу в облачной ткани,
Ветру отдай чёрную грусть, вещий Мерани!..»
«В зыби морской — трепет любви, сердца мерцанье.
В выси твой бег — юный порыв к небу, Мерани! —
Лети, чтоб сердце вновь распахнуть, не знать предела:
Бессмертный дух наш — бездомный путь смертного тела…»
«Длинный разбег волны морской… Ты видел море?
Там чаек крик, там Божий лик, там нету горя,
Там не слыхать здешних сирен тяжкого воя,
Тонет наш плен у этих стен в храпе конвоя…»
Отречься от любви, ни в чём не виноватой,
И пустоте дарить ненужное признанье! —
Скачи, мой дивный конь, надежды сон крылатый,
Бездомная мечта по имени Мерани!..
5
«Пусть не найдётся страннику места с предками рядом лечь на кладбище,
Пусть не оплачет та, что любила, жаркие слёзы глаз не отыщут,
Серый стервятник выклюет очи — и на пустынном мёртвом погосте
Ветры размечут прах безымянный, выбелит время бедные кости…»
«Что ж, коли так, пусть блудного сына не упокоят рядом с родными,
Пусть и подруга слёз не уронит — не о ком плакать станет отныне.
Мерзкие твари прах осквернят мой. Ветры, песок вонзая
в глазницы,
Бросят меня во тьме безымянной ждать наступленья чуждой денницы…»
«Детство забылось, сердце забилось! — даже и в этом каждый обманут,
Если не выследили живого, то и в могиле шарить не станут,
Да и не выбьет скорбно железо свежей утраты имя на камне —
Только во сне родное подворье видеть придётся издалека мне…»
Бродяге места нет на родовом погосте,
Не слышит милой плач в чужой земле могила:
Где упаду с коня, сыграют птицы в кости
И, всё забыв, душа взлетит над всем, что жило.
6
«В мёртвом сиротстве слёзы любимой — мутного неба стылая влага.
Родичи плачут? — нет, это птицы, хищная радость вышнего мрака.
Прянь, если можешь, дух мой крылатый, пересчитай судьбы нашей грани! —
Нас не сломали прежние беды — не прекращай полёта, Мерани!..»
«Не с кем проститься: слёзы любимой? — хмурых небес бездушные росы.
Близких стенанья? — коршунов крики там, где безмолвно прячутся грозы.
Мчи, мой Мерани, ведь за пределом жизни и смерти, что
мне открылся,
Не покорюсь я бедам грядущим — если доселе не покорился!..»
«Там факелами чадит наша зона, ливень кислотный жизнь заливает,
Там паханы цацки смывают, там вертухаи
кружки сдвигают,
Птички поют вороньего цвета, вохра волыны чистит заранее.
Если уходишь — забудь про это! Не останавливайся, Мерани!..»
Взамен горячих слёз — холодных рос осадок,
Взамен молящихся — в пустынном небе птицы.
Не уставай, Мерани! — одинокий всадник,
Ни прежде, ни потом судьбе не покорится.
7
«Пусть я судьбою буду сражён, грудь укрывая —
Дерзостной веры не устрашит сталь роковая,
Рви же пространств мутную мглу в облачной ткани,
Ветру отдай чёрную грусть, вещий Мерани!..»
«Пусть нанесёт злая судьба молча удар свой —
Всё я приму, лишь прошепчу гибели: здравствуй!
Лети, чтоб сердце вновь распахнуть, не знать предела:
Бессмертный дух наш — бездомный путь смертного тела…»
…Судьбе назло время пришло на всё решиться:
Что суждено — пусть всё равно сразу свершится.
Беги, пока нам не слыхать хриплой сирены,
Пока судьбу прячут в гробу старые стены!..»
Вопьётся в сердце сталь — мой рок, мой враг заклятый,
Но устрашить меня — напрасное старанье,
Скачи, мой дивный конь, надежды сон крылатый,
Бездомная мечта по имени Мерани!..
8
«Ведь не впустую всё, чем мы жили, что потеряли, все упованья —
А сохранить бы память надежды, жертвенный путь наш, дух мой, Мерани? —
Новый искатель с пламенной верой вновь устремится в сумерки рока:
Пусть к нему будет всё же добрее эта судьбина — эта дорога…»
«Мы же не зря во мгле бездорожья верили звёздам, сил не жалели,
Нашим путём, ты слышишь, Мерани, ринется кто-то в
пламени цели:
Зря ли провижу в нашей вселенной будущий свет и голос собрата,
Пусть же скакун, наследник дороги, скачет границей рая и ада!..»
«Да, мы на волю тропу торили — путь ненадёжный, трудный, кровавый! —
Ты же, кто вслед нам в камере плакал, но не прельстился пулей и славой,
Пусть тебе встретится добрая фея, из земляники варенья наварит,
Утром разбудит, хлебом накормит, кровь отстирает, паспорт подарит…
Ведь всё-таки не зря душа на свет стремилась,
И мы открыли путь, и это нам зачтётся! —
Даруй, судьба, собрату огненную милость:
Пускай его скакун в дороге не споткнётся.
9
«Сон мой тревожный — мчишь без дорог, верный Мерани,
Каркает ворон, злобный пророк, между мирами.
Рви же пространств мутную мглу в облачной ткани,
Ветру отдай чёрную грусть, вещий Мерани!..»
«Ветер надежды, юн и крылат, скачи, Мерани,
Ворон хрипит, пророчит ад — путь перед нами.
Лети, чтоб сердце вновь распахнуть, не знать предела:
Бессмертный дух наш — бездомный путь смертного тела…»
«Друг мой, ровесник, в чёрную хмарь рвёшься, Мерани,
Ворон дорогу сглазит нам, тварь — сдаст нас охране.
Век не слыхать ихних сирен
тяжкого воя,
Тонет наш плен у этих стен в храпе конвоя…»
Под карканье судьбы, стремлением объятый,
Когда не счесть в пути тревог и расстояний —
Скачи, мой дивный конь, надежды сон крылатый,
Бездомная мечта по имени Мерани!..