Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2014
Алексей Цветков
Родился в
* * *
толпа не знала времени отъезда
окрестными теснима небесами
откуда башня падала отвесно
с мерцающими как ручей часами
толпа листвой шумела и дышала
она жила бегом как от пожара
но нашему прощанью не мешала
пока ждала и время провожала
благословенны юности
руины
в районном центре солнечного круга
на станции где мы тогда любили
без памяти и всё ещё друг друга
там пел в толпе один
невзрачный видом
с гармошкой и в нестиранной тельняшке
прикинувшись вокзальным инвалидом
эскизом человека на бумажке
пускай тогда он не глядел на нас
но
отсюда видно чьих коснулся судеб
поскольку пел о том что всё напрасно
что всё пройдёт и ничего не будет
но мы ему не верили конечно
а солнце дни усталые верстало
чтоб доказать как утверждал калека
что всё прошло и ничего не стало
так всё сбылось и ничего не страшно
остался свет но он горит не грея
и там на площади осталась башня
с дырой откуда вытекло всё время
* * *
два зеркала она дала ему
одно взаправду и ещё ночное
где отраженье спрятано в дыру
невидимое зеркало ручное
две лопасти а вместе
вся стена
с той стороны заключена причина
она сама пока была всегда
как в зеркале простом неразличима
смотри стекло просверлено насквозь
нить времени проложена подкожно
там предстоит всё что давно сбылось
а то что было раньше невозможно
она ему два зеркала дала
в одном лицо для памяти хранится
жизнь без неё короткая длина
где днём ночное зеркало граница
не вспоминай зачем она
вообще
саднит стекло но если глянуть слева
взорвётся ночь и в треснувшем зрачке
сощёлкнутся две половинки света
пепел беслана
вдоль стены стены высокой в сумерках совы
ходит пётр дозором проверяет засовы
ходит пётр с ангелами
летучим отрядом
на бедре ключ золотой борода окладом
тверда райская стена только стража твёрже
бережёт сон праведников и явь их тоже
оглядел пётр божий мир закатную тучку
видит дитя перед ним протянуло ручку
видно ищет мать-отца да найдёт не скоро
троекратно обошло вкруг стены-забора
только с севера с юга ли всё никого там
и подошло в третий раз к жемчужным воротам
не горюй дитя говорит пётр
не печалься
пойдём глядеть мать-отца кто б ни повстречался
спросим хоть ночь лети напролёт хоть вторая
берёт дитя на руки и ходу от рая
вот идёт пётр по миру
в калитки стучится
ищет мать-отца дитяти где свет случится
четвёртый год ходит слёз в бороде не прячет
на плече у петра мёртвое дитя плачет
и где упадёт слеза что
младенца что старца
порастёт земля цветом из чистого кварца
светло насквозь горит пламенем камень луг ли
а сорвёшь только пепел в ладони да угли
все голоса в сумерках то ли совы кычут
то ли дети кричат во сне мать-отца кличут
вой ветер-ураган райская стена гнётся
книга
он поднял книгу бьющую огнём
где ни откроет вся она о нём
ну в точности как было вот холера
вот только дымно и зола во рту
он из костра достал её в саду
она там вместе с листьями горела
сперва игрушки все наперечёт
соседка с нижнего у вас течёт
уроки детства о вреде и пользе
совсем забыл про этот выпускной
да правда было в обнинске с одной
и вся неправда что случилась после
она в огне ему невмоготу
ещё немного думает прочту
зрачки как студень из орбит сочатся
пусть сиплый кашель как сверло в груди
не каждый день случается поди
с такой печальной книгой повстречаться
вот занялись последних два листа
теперь обложка чёрная пуста
где только что бежала жизнь живая
он ей велеть не может повтори
и так стоит ещё минуты три
обугленных фаланг не разжимая
и стало жалко тратить пот и труд
и стало слышно в тихом плеске леты
как маленькие детские скелеты
в песочнице совочками скребут