Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2009, 4
Современная эстонская поэзия переживает интересные времена и занята этим вот уже целое новое тысячелетие. Появилось множество замечательных поэтических сборников, среди них — книги уверенно заявивших о себе поэтов конца 1990-х годов, таких как Юрген Роосте, Аско Кюннап, fs, Аарэ Пильв, Лаури Соммер, Яан Каус, Матхура, Кристийна Эхин, Калью Крууза; начавших публиковаться на стыке 1980-х и 1990-х гг. — Карл Мартин Синиярв, Хассо Крулль, Эло Вийдинг, Кивисильдник; а также мастеров, дебют которых пришелся на 1960-е и 1970-е годы, — Томас Лийв, Дорис Карева, Матс Траат, Хандо Руннель. А еще появились авторы, группирующиеся вокруг журнала “Vдrske rхhk” (“Свежее ударение”), среди них и зрелые поэты — Марья Кангро, Индрек Кофф, и совсем молодые — Андра Тээде, Каролина Пихельгас и другие.
Настоящая подборка не очень репрезентативна и не дает полной картины разнообразия и масштабности современной эстонской поэзии. Тем не менее творчество представленных поэтов — вполне достойная подборка и доказательство той силы, которая обнаруживается прежде всего в отсутствии единства и в утверждении, что стихи могут повествовать о разном или об одном и том же, но по-разному.
Важнейшая черта современной эстонской поэзии — ее социальный нерв; сфокусированность на жизни здесь и сейчас, на актуальных проблемах и особенностях социального зоопарка, — об этом пишут fs, Кивисильдник, Юрген Роосте, Эло Вийдинг. Подобную манеру, в свою очередь, уравновешивают Дорис Карева, Матхура, Трийн Соометс и Аарэ Пильв, обращая свои взгляды не столько в гущу социальных ролей человека, сколько разглядывая людей на личном уровне, всматриваясь в их суть, пытаясь понять в той или иной перспективе — с акцентом на метафизику или экзистенциальность.
ДОРИС КАРЕВА способна быть одновременно лаконичной по форме и насыщенной, многоуровневой по содержанию. Она из тех немногих поэтов, кто сосредоточенно работает над возможностями языка. За счет повышенного языкового чутья она показывает, насколько тесны и в то же время безграничны рамки возможного использования единственного инструмента литературы, — рассказывая при этом о привычных для человека вещах. Главные темы поэзии Дорис Карева — отношения человека с другим человеком и отношения человека с вещным миром. Рафинированным читателям в посланиях Карева может пригрезиться тривиальность, но филигранности манеры ее письма не могут отрицать даже сомневающиеся в содержании ее поэзии. Карева весьма узнаваема, хотя имеется некоторая схожесть с творчеством Юхана Вийдинга, — игра слов не способна уменьшить значимости произведения, наоборот, эта игра позволяет произведению вспыхнуть, открывая и освещая светом новые горизонты.
Из поколения поэтов, дебютировавших в конце 1990-х, МАТХУРА, возможно, наиболее достойный наследник мантии Карева, продолжающий познание человека и мира. Письмо Матхуры более свободное и плавное. Мы имеем дело с поэтом, которому не свойственна отшлифованная точность Карева, что позволяет тексту разрастаться и даже формально приводит к интересным результатам, находящимся между поэзией и прозой. Поэт работает со свободным стихом, напоминающим прозу, и при этом ему вполне удается традиционный рифмованный стих. Матхура сопоставим по своим масштабам с Дорис Карева как “проект”: вещный мир достоин описания и запечатления в словах. Но если стихи Карева льются родником в ухоженном саду, то морской прибой Матхуры выплескивается на многолюдный пляж, где автор наряду с красотой подмечает пыль и грязь земную, не только в переносном, но и прямом смысле. И если нельзя закрывать глаза, то к чувствам это не относится.
ААРЭ ПИЛЬВ подобно Карева склонен к философичности, но его размышления зачастую схожи с манерой Матхуры обращаться к вещам приземленным, к личной жизни, воспоминаниям и снам. Но Пильв — не кругосветный путешественник, как Матхура, если не считать языковых и интеллектуальных миров. Феномен Пильва кроется в простом приеме: ему удается соединять нюансированные языковые и литературные игры с глубокими личными переживаниями и тонкой лиричностью. Можно сказать, что Пильв впечатляет как высокой интеллектуальностью, так и трепетной интимностью. И в этих особенностях его поэзии всегда находится что-то оригинальное. Например, последний сборник Пильва “Nдgemist” (здесь игра слов, двух пожеланий: “Зрения!” и “До свидания!” — Примеч. пер.) действительно требует от читателя острого зрения, вернее, изменения угла зрения, поскольку название книги написано белым на белом, и только использование различных материалов позволяет что-то рассмотреть. Белый цвет для поэзии Пильва особенно важен, автор нередко обращается к мотиву снега. Может, это подсознательное стремление поэта быть настолько точным в высказываниях, что бумага, просвечивая в свете сказанного, оставалась бы чистой, белой, заснеженной равниной в утреннем свете, как в детстве?
ТРИЙН СООМЕТС совсем другая. Зато Трийн Соометс пройден захватывающий творческий путь от чувственности, порой даже физически изнуряющей беспросветности до какой-то особенной ясности, легкой отрешенности, где об отношениях между людьми говорят прямо, не скрывая чувств. Кажется, новой целью Соометс стала именно честность. Это не означает, что читателю необходимо знать о происхождении честности или биографии Соометс. Адресаты ее стихотворений одновременно конкретны и абстрактны. Создается впечатление, что они исходят от кого угодно и обращены к кому угодно. Это человечные слова человеку. Исповедальные слова о боли, отчаянии, одиночестве и надежде. Такая характеристика звучит тривиально, но тем ценнее, ибо разговор автора на вечные темы не выглядит тривиальным. В текстах Соометс это происходит так же естественно, как естественна сама речь.
Если сочинение стихов — это способ разговаривать с людьми, то невозможно не упомянуть мужчину по имени fs. Его стихи часто сродни устной речи. Многие ценители поэзии полагают, что его свободный стих находится за рамками “настоящей поэзии”. Художественный текст без явной ритмической и рифмованной конструкции в данном контексте не воспринимают как поэзию. Возможно, fs и Кивисильдник в современной эстонской поэзии зашли дальше всех, сближая поэзию и устную речь. И все же в его повествовательных стихотворениях есть место небольшому чуду: короткий и простой свободный стих похож не на обычную устную речь, а на поэтический прием, превращающий обычную болтовню в более интенсивное высказывание. Поскольку fs манифестирует свою позицию в поэзии как разговор простого человека с другими простыми людьми, то его ироничное и задумчиво-меланхоличное творчество представляется как наиболее чуткий ко времени вариант лирического высказывания.
КИВИСИЛЬДНИК наряду с fs стирает границу между устной речью и поэзией, темой стихотворения становится любое достойное упоминания событие или человек. По этой причине творчество Кивисильдника может быть представлено как некий социальный нерв современной эстонской поэзии; демонстрация доступности поэзии для вызовов и проблем современности; боевой дух поэзии, поэзии — как вестника социальной мысли. Хотя и fs, и Кивисильдник обсуждают проблемы современного человека и общества, манера изложения Кивисильдника более свободная, местами небрежная, но в то же время оперативно откликающаяся, анекдотичная, а иногда даже эпиграммная. Это не означает, что Кивисильдник никогда не писал длинных текстов, которые можно назвать поэмами. Но эти поэмы тоже написаны свободным стихом и легко читаются, поднимаясь от иронии до сарказма, от критики до прямых нападок, иногда намеренно или непроизвольно агрессивных и неуважительных. Нередки случаи, когда за гордыней и бравадой Кивисильдника обнаруживается начитанное и отлично разбирающееся в литературе человеческое существо, а за небрежным высказыванием мелькнет усердное размышление.
С борцовским запалом Кивисильдника может сравниться поэзия ЮРГЕНА РООСТЕ, всем сердцем откликающегося на острые проблемы. Роосте способен иронично ужалить или жестко обличить, его поэтическая машина более неуправляема, чем у Кивисильдника. В высказываниях Роосте не способен сохранять дистанцию, что придает его текстуальному взрыву ощутимый эффект искренности и силы. Он и сторожевая собака общества, он и страстный любовник, и безоружный перед красотой мира певец, предпочитающий прелестниц и пьянящие напитки, и все, сопутствующее этому, прекрасное и ужасное. В поэзии Роосте за искренностью обнаруживается изрядная доля самоиронии и самосострадания, которые могли бы выявить эгоиста, но на самом деле дарят читателям возможность узнать самих себя. Роосте — острый критик общества, не потерявший при этом способности вдохновляться и делиться увиденным, он не утратил страсти и питает свои стихи самыми потаенными чувствами. Для Роосте не существует четкой границы между жизнью и поэзией.
ЭЛО ВИЙДИНГ тоже принадлежит к компании тех признанных современных поэтов, творчество которых строится в большой степени из материалов, взятых непосредственно из самого современного общества, его структуры, законов и правил. Например, борьба Вийдинг против общества потребления или идеологии родовых ролей воспринимается исходящей из какого-то чуть ли не методологического принципа, не из потребности атаковать, сражаться стихами, но использовать поэзию как тактику и стратегию одновременно. Если Роосте ведет своими стихотворениями (уличные) сражения, то поэзия Вийдинг напоминает продуманный масштабный план войны против духовной слабости нашего времени. Сарказм и непримиримость Вийдинг к каким бы то ни было идеологиям, оказывающим давление на человека, являются основной чертой ее поэзии последних лет. Личность Вийдинг открывается в способе освобождения ее поэзии от смеха. Вийдинг не желает, чтобы юмор смягчал смысл. Это не означает, что Вийдинг чуждо чувство юмора, наоборот. Но в ее добровольном отказе от смеха, в нежелании смягчать содержание сказанного есть нечто потрясающее и трагичное.
Таким образом, имена перечисленных поэтов вполне пригодны в качестве введения в современную эстонскую поэзию. Повторяю: в качестве введения. После введения могут открыться новые перспективы. Или, если использовать метафору города, у современной эстонской поэзии есть главные и боковые улицы, достопримечательности и просто красивые места. Город эстонской Поэзии предлагает великолепные виды, богатую голосами жизнь и развивающиеся флаги, славные закоулки размышлений и уютные дворики чувств. Бродите по этому живому и своеобразному городу, и вы не пожалеете.
Перевод Игоря Котюха
* * *
* * *
* * *
* * *
Перевод Ларисы Йоонас
* * *
* * *
* * *
Перевод Марины Тервонен
* * *
Перевод Нэлли Абашиной-Мельц
(:)
(*
(*
*
простой человек
изучает в газете
сводный список миллиардеров
и думает
в уме оценивает
свое счастье и жизнь
нет счастья
нет жизни
за которые
меня так сурово
наказывают
тридцать
лет рабства
принудительных работ
огонь жизни взаймы
нет жизни
нет огня
только жилье
да тридцать
это то же самое что
двадцать пять и пять
Перевод П.И.Филимонова
* * *
патриот
поэты
реалити-шоу
Перевод Игоря Котюха
Юрген Роосте
3 принципиальных утверждения на тему человечности
*
*
*
Метрика и этика
часть 1
*
Перевод П.И.Филимонова
12 февраля
*
*
massive
* Перевод Игоря Котюха