Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2008
бедной мелочью звеня
жизнь моя живет меня
безразлична ко всему
только к телу моему
скоро уж завянет плод
а она живет жует
равнодушна ко всему
только к делу своему
* * *
городу Х.
здесь конечно же все пахнет востоком
папоротником кипящим рисом и лотосом
ветер в железных телах водостоков
изнемогает когда распускаются длинные черные волосы
воды
по сутулым плечам тротуаров
здесь взрываются розовым сакуры ветки
ты как будто бы книги касаешься старой
и ветхой
там тягуче-медлительны мысли и весны и зори
и узоры людей иероглифы пишут теней
не сочтешь никогда не прочтешь
не умея мир с конца
лишь далекому ритму
всей кровью и голосом вторя
на мгновенье задержишься в ней
так тревожные рыбки
всегда восходящего солнца
застревают на стеклах
в окошках кирпичных сетей
* * *
движутся сквозь меня
жестким цепляя дном
тяжкие города
время мое темно
месиво толкотня
молотая слюда
боже какая ширь
рост отрицая и вес
пустошей народив
все поглощает весь
переплавляя мир
в мертвенный нарратив
лица машины зной
камень и гул дома
город базар вокзал
можно сойти с ума
все перечислив но
ничего не сказав
приподними сплоти
дай посмотреть извне
как города поют
ломким хором а мне
новый даруй мотив
и глубину твою
* * *
едоки километров в пропотевших и душных вагонах
что вареный картофель — таящий горячую мякоть
их печаль горяча и на трещинах на изломах
прорывается паром белесая рваная память
что колосья качаются хмурого хлебного поля
зреют думой — землею — которая прежде любила
перекошены все о, как страшен молчащий от боли
в шелухе своей! где же корни?! лишь версты да мили…
ускользанием полнятся поступью после все после
будет солнце в цвету будет сытная сочная почва
и не зря умирали — опять всколыхнутся колосья
и спадет кожура и прозреют туманные очи
но въедается в голос им в мякоть им копотью стоном
перебоем и скомканным временем поезд тяжелый
ездокам безответным за светом бормочет бессонный
что искать не найти этот желтый подсолнечно-желтый…
* * *
Вешнему Теплу
О вы в которых боль
По беспокойству духа
Вам дышится легко ль?
Довольно ль вам простору?
Не к городу и миру
А к голоду и мору
Настроенную лиру
Звончальную старуху
Высоко ли подняв
Иль к сердцу прижимая
Чтоб точно цок коня
Дробя еще до слуха
Не тек бы ток разрухи
Не лязгал и не бухал
По струнам говорухи
Когда она больная
Чтоб требующа мяса
И гульбища страна
Меж тряскою и плясом
Клянясь и изменяя
Над пропастью зевая
Над пошлостью зияя
Ни добрая ни злая
Утишилась сполна
Здесь каждый звук как боль
В нем ни пера ни пуха
И черни и кумиру —
Здесь смерть ясней чем явь
И лиру спрятать впору
Чтоб темная, сплошная
Объяв и опоясав
Забыла имена
* * *
бродит осень смертью тленною смердя
каждый в холоде и старец и дитя
в осень каждый к смерти близок недалек
раздувает жизни жалкий уголек
где-то я стою наверно где-то ты
ничего не разглядеть от красоты
здесь такая красота — слепит слова
все на ощупь нужно снова познавать
заводи меня часы мои тик-так
каждый в тлении и мудр и дурак
всякий осенью и нежен и жесток
все в падении к земле летит листок
как всегда в меня входя меня меняй
сохраняй когда выходишь из меня
потрясай взметай смотри меня насквозь
загреби свали сожги залей разбрось
можешь делать все что хочешь — плоть тепла
холод мертв в конце концов пора светла
тонких тканей только грубо не коснись
с высшим духом не смешай телесный низ