Стихи. С белорусского. Перевод Феликса Мыслицкого
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2007
* * *
Озябла в нем виолончель.
Люд шаркает, гудит, как шмель.
Никто не слушает мелодий.
Но одинокий чистый звук
Несмело все-таки пробьется.
Как будто выскользнет из рук
Жизнь. И нечайно разобьется.
* * *
И предчувствие грусти и стужи.
Не дождется душа перемен.
И дорога в бессмертье все уже.
На полотнах далекая жизнь
И таинственный остров Таити.
И услышишь, как время бежит
К перекрестку судеб и открытий.
Желтизна с синевою со стен
Смотрит и обжигает сознанье.
Тихий вечер. Картина. Гоген —
Точка вечности в мирозданьи.
* * *
Где воск и ладан, святость и моленье.
Ему откликнется небесно пенье.
Все остальное — суета и прах.
У нас две свечки. Я издалека
Твою увидел, чтобы запалить.
Чтоб в радостном мгновении излиться.
Нащупать путь, идти наверняка.
Горят две свечки, точно две сестры,
Две участи, две нежности, две мысли,
Два одиночества, что в вечность вышли,
Пойми Творца и руку протяни!
* * *
Таинственны, словно планеты,
Как тени забытых веков,
В ночи проступают предметы,
Лишенные тяжких оков.
И новое их назначенье.
Понятное лишь темноте,
Тревожит больное свеченье
Огней за окном в пустоте.
И вздрогнут, ища содержанья,
Глаза, что прижмурю чуть-чуть,
И танец теней без названья
Закроет космический путь.
* * *
На далеком сутулом пригорке.
Ангел мой молодой, я уйду от беды.
Чтобы снова найти свою зорьку.
Ни богатых шелков и не ломится стол,
и предчуствие страха в долине..
Только несколько слов там, где месяц взошел,
Только песня, как капля в пустыне.
Только несколько слов, только несколько снов,
Что как скарб, дорогой и желанный.
Я храню, как извечную в сердце любовь.
Что врачует старинные раны.
Окраины ночи
Слышат звезды, от ран остры.
Я, как детство свое, читаю
Эти улицы и дворы.
Отступают печаль и горе.
Возвращают мне дух назад,
И не кажется чуждым город,
Ловко спрятанный за фасад.
А вокруг фонари и тени.
Листопада холодный шум.
И немыслимое сплетенье
Давних грез и заветных дум.
И так сладко душа сгорает
На невиданном том костре
Одиноких ночных окраин,
Что засветятся на заре.
Голос за стеной
Спит город и горят строений лица.
Но кто-то вдруг сумел ко мне пробиться
С бедой своей иль со своей виной.
Сижу один и лампу не тушу.
Мне не уснуть теперь до самой рани.
Как будто некто невзначай поранил
Мне душу, и я боль не остужу.
Зачем она безжалостно печет
Какой-то неразгаданной виною?
Пускай бы он откликнулся еще.
Пускай бы отозвался за стеною.
Поезд вечности
Только грохот колес оглушит тишину,
Это вечности поезд безумный во мгле
Одиноко раздваивает тишину.
Осыпаются камешки в прорву с моста,
И последний фонарь через темень сквозит.
Это дивный и вечный бессонный состав
Сквозь виденья и ужасы радостно мчит.
Заскочить бы однажды в последний вагон.
Не соваться бы больше в опасную тишь!..
Это вечности поезд иль, может быть, сон
Чей-то мчится, когды ты, любимая, спишь.
Вздох отчаянной акварели
Сохранить бы, как знак на губах!..
Небеса, что, горя, не сгорели.
Вспомнить бы, где безнебье и прах.
Пусть оставит на память бумага
Странность смыслов тревожных и снов.
Красок свежесть, где светится влага.
Где кручина несказанных слов.