Перевод и предисловие Михаила Синельникова
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2005
Год назад я побывал в Кыргызстане, где прошли мои ранние годы. Еще в аэропорту пришлось, как водится, обменять деньги на местные. На самых ходовых купюрах изображены два поэта. Какие тонкие лица: гениальный юноша Алыкул Осмонов (книгу которого я некогда переводил) и родоначальник письменной кыргызской литературы, сгинувший в 37-м, Касым Тыныстанов… Предлагаю читателям в своем переложении одно стихотворение последнего. Может быть, в нем — смутное предчувствие.
По счастью, у меня немало живых друзей в Бишкеке. Среди них — народный поэт Сооронбай Джусуев, не так давно приславший мне книгу своих избранных переводов из русской лирики (я рецензировал ее в “ДН”). Эта книга — подвиг пожизненный и бескорыстный. Я рад, что Сооронбай-ака, участник Великий Отечественной войны, работает — пишет новые стихи, среди которых есть замечательные.
Особая дружба связывает меня с более близким по возрасту Суеркулом Тургунбаевым. В его давних стихах поражали необыкновенные образы. Изображенные им сыплющиеся помидоры успевали в своем падении взглянуть в лицо покупателя. Незабываем “увиденный” поэтом “степной дух”, сидящий на растрескавшемся от времени холме, и столько в этой картине великого одиночества и какой-то задумчивой созерцательности, свойственной душе кочевника.
По воскресеньям родители вывозили меня, малолетнего, за пределы городка, на сузакско-базаркурганскую дорогу. Расстилали покрывало на берегу арыка, а я убегал в цветущие травы и слышал нескончаемый шелест и стрекот. Зеленые, синеглазые стрекозы ненадолго задерживались на своем пути в Китай… Я знаю, где находится самое прекрасное место на Земле. И Суеркул знает. Потому что он родом оттуда.
Касым Тыныстанов Сооронбай Джусуев Подснежник Подснежник мой, душа твоя легка, А мне былая вспомнилась тоска: Ругаем мы Всевышнего, а сами И одного не создадим цветка. Цветешь на воле, украшая луг, Но, что ни утро, ты другой, и вдруг Меняешь вновь свою красу, свой облик И снова озаряешь все вокруг. Растешь привольно, дней тебе не жаль, Другим достались горе и печаль, Но ты об этом ничего не знаешь И весело оглядываешь даль. Ты на луну плывущую взгляни, Ты, как она, прекрасен, вы сродни. Настанет осень, и луна исчезнет, И ты печаль узнаешь в эти дни. 1920 Суеркул Тургунбаев Вопросы, заданные судьбе Твои распознать я пытаюсь черты… Скажи мне, ты — призрак, иль истина — ты? Ты — грязная лужа иль праздничный луг, Живящая сила иль тяжкий недуг? Ты — чистое небо иль выжженный прах? В листве соловей иль змея в камышах? Ты — тополь обычный иль тополь-чинар? Простая пичуга иль гордый тынар1? Сулишь мне удачу иль миг роковой, Твой пасынок — я или — баловень твой? Мое своеволье охотно поймешь, Иль терпишь его и уже невтерпеж? Иль строго, по разным дорогам гоня, Всю жизнь ты испытывать будешь меня? 1Т ы н а р — род сокола. Утреннее слово Вглядимся, друг: белеет на востоке, Сейчас зажжется мира дивный лик, И новый день, совсем уж недалекий, К тревожной ночи трепетно приник. Вот, протянув нам лепет разнотравья И сумерки раздумий просквозив, Нас всех одарит небывалой явью Его сиянья радостный разлив. И все стремленья наши и метанья Сейчас, взмывая, поглотятся им, И вечное дыханье мирозданья Мы в воздухе рассветном ощутим. Спешит душа в огне зари омыться И полететь за истиной вослед… И в солнечном восходе отразится Душ восходящих потаенный свет. Мы хор цветов, мы песнь травы услышим, Озарены каким-то смыслом высшим, Который нам сегодня будет дан. И, может быть, как новый день багряный, В траве словесной, в глубине бурьяна, Блистающий отыщем талисман. * * * Колеса, Должно быть, Весь мир вы заполонили, Во все концы покатились, Повсюду свой груз пронесли. Перетирая камни, Грохочете в тучах пыли, Все напрягая дороги, Утомляя покров земли. Даете вкусить нам Блаженство Скорости и порыва, Сладость самоупоенья — Она не дается ходьбой! Движетесь бестревожно, Качаете нас лениво, Но иногда, Невзначай, Оставляете и под собой. Везете вы на базар — Только мелькают спицы. Но вдруг по ошибке Свернете на кладбище… Ах, иногда, Колеса, Вы — просто глупцы, полнейшие вы тупицы, Катитесь совсем не туда. Пропавший блокнот Ой, мой красный блокнот, дорогая тетрадь, Где упал ты? Ответь поскорей! Не вернуть и на золото не променять Эту скоропись жизни моей. Словно ключ от казны, словно радость мою, Все ищу, и в жару беготни — «Ты не брал ли?» — К прохожему я пристаю И молю: «Если взял, то верни!» О, святой талисман, о, мой красный блокнот, Лишь в тебе — долгих месяцев пыл… Лишь в тебе (как пчела, приносящая мед) Я зачатки газелей копил. О, как веял ты Балтикой, пенящей вал, Шелестел черноморской волной!.. Бил в лицо мне, когда я тебя открывал, Вечной Азии пламенный зной. Знал дыхание жизни любой твой листок, Каждый шорох ее и порыв, По наитью ты Запад постиг и Восток, Половину Вселенной вместив. Сколько улиц прошел я, касаясь травы! Там искал, где сидел и бродил. Кто, как я, тебе ведает цену… Увы, Я нигде тебя не находил. Как обиду стерпеть и поправить беду? Может быть, отшвырнули, порвав на ходу… Так в какие ты руки попал, мой блокнот, С чьей судьбою ты встретился там? …То надежда проснется, то горе кольнет. И оглядываюсь по сторонам. Молодому поэту Строки твои встали за рядом ряд, Как юные саженцы, приросшие к чернозему. Дружно к близкой весне Тянутся и дрожат, Бойкие голоса Посылая всему живому. Звенят они, как родники, падающие с высоты. Как жизнь, тяжелы и легки, Как жизнь, сложны и просты. …Ночью твои стихи приснились мне. Шли и шли, как мелкий дождь, то радостны, то унылы, Мелькая и мельтеша, и тронув струны земли. Кажется, этому миру они прибавили силы.