Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2004
Панкин Борис Александрович. Год рождения: 28.08.1966. Место рождения: Карельская АССР, пос. Надвоицы, Сегежского р-на. Учился в СПбГУ, факультет прикладной математики — процессов управления. Живет в Санкт-Петербурге. Работает системным администратором. Печатался в 2002 году в альманахе «Облачный сборник», в 2003-м в альманахе «Аnn-2003» (издательство «Геликон +», СПб).
мы на горе всем... гляди в окне вскрывает вены ленин и варшавянку ангелы поют горит в огне страна моя и тени согбенные так суетно снуют трубит труба пожар от ветра воет и гремлины беснуются в дыму трещит судьба по швам, вопит шестое от ужаса и пищи нет уму умру ли я на то и крематорий чтоб мировой пожар не погасить любимая мне кажется порою что проще пить блудить и далыпе пить Разбиться стеклянным гоблином Я был с тобою нежен, ангел мой... Листаю памяти истертые страницы — Юдоль моей души. Как говорится, Бреду воспоминаньями. Хромой Лирически-клинический герой, Юродствует, ему опять не спится: «Ты так красива, что...», «Ты словно птица...», «Ей-Богу, ты...». Мне кажется порой — Будь я иным в каких-то проявленьях: Язвительнее, скажем или злее Давно б затер лицо, глаза твои. Увы, в покрытых изморозью стенах Растет кристалл тоски и с губ не смеет Ангинно-сипло... расколоться и... * * * в цейтноте надобно быстро двигать руками флажок упадет не раньше чем кончится время на сорок ходов два с половиной имя становится кармой переломить кроме тотальной борьбы с врагами белого шума сакрального бреда лозунгов ленин с нами ежевечерних сводок военной темы еженедельных пьянок меж выходными работа на доброго дядю достаток в доме кроме этого есть и другое некогда думать. * * * склонен не столько к побегу, сколько к запою особенно в этих туберкулезных местах. поздней промозгло-дождливой туманной порою дверь приоткрою наружу и тут же закрою, и сделаю вывод, что склонность сия неспроста. некросонет Представь, что ты по-прежнему живой. Обычный день. Типичные заботы. Дела, друзья, непыльная работа. Осенний дождь. В каморке угловой Холодной влажно. Сырость над Невой. Над Городом промозглость небосвода. Идет экспансия безрадостной погоды. Уродлив дом на набережной. Твой Безмозглый братец слушает хип-хоп, Листает комикс, морщит узкий лоб. Юнец тупой, но хоть не славит Кришну. Дрожит листва редея на ветвях. Октябрь кончается. Зима торчит в дверях. ...Как мне ни жаль, но ты в картине лишний. губы твои горьки уже почти не болит, чему там болеть, слушай? — спокоен и ледовит, улыбчив и равнодушен. и нет никаких причин о чем-либо сожалеть, (ну, в списке твоих мужчин. был. — плюнуть и растереть. ты — в перечне моих дам... теперь уже точно — нет.) ни сколечко, ни на грамм. не клином же весь свет сошелся на этом «был», «были», «и всё», «ёк». ну, хватит уже, остыл, под спуд его. под замок... и где-то внутри саднит, но тише и много глуше. спокоен и ледовит, улыбчив и равнодушен. уснуть и видеть сны спрячься за ширму сна. отгородись от стужи. внешнему грош цена нет его и, к тому же, не было никогда — освободи подкорку. прошлое? — ерунда! что в рефлексии толку! шторы задерни, брат — магия летаргии выдавит всякий ад, выровняет круги и рябь на любой воде — словно и не бывало. есть только: сон, «нигде», ватное одеяло и забытье сполна — нет ничего снаружи. спрячься за ширму сна. отгородись от стужи. * * * Партайгеноссе водит сизым носом. Он держит по-ветру свой сливовидный нос. Его вчера чугунные колеса Заставили метнуться под откос. Паратайгеноссе принимает позы. То брюхо выпятит, то челюсть подберет. Его гнетут проклятые вопросы, Поскольку он не знает кто грядет На смену предыдущему сатрапу, Кто одержал в решительной борьбе. И что теперь? На плаху? По этапу? На повышение? На пенсию? В судьбе Намечен поворот. Но вот доколе, Не получая ничего взамен, Ему под ветром гнуться в чистом поле? (Скорей бы все определилось, что ли, И завершилось время перемен.) Кто б намекнул, кто б подсказал заранее куда метнуться, чтобы не пропасть. Партайгеноссе — трудное призвание. Ах, не ходите, деточки во власть. * * * ...из огня — в полымя, из мрака — в терновый куст. не гонись за двумя, как бы ни был велик искус. не наплоди химер, не промышляй наркотой. будь как пионер — то есть бравый и холостой. не падай лицом в грязь, береги, как мозгИ, честь. знай: на то и карась, чтобы было кого съесть. сгорая как есть до тла, золой не смущай народ. запомни — цветы зла негодный дают плод. знай — любая броня имеет предел, за ним сначала буйство огня, после пепел и дым. закономерен итог — все выжжено и мертвО. соразмеряй свой слог с пространством и головой. добивая своих врагов, не подставляйся сам. и не посвящай стихов ублюдкам и подлецам. Под знаком Девы идешь ли домой с работы, смотришь ли теле видео, либо прочую ерунду типа тупой масяни, — на самом деле нянчишь свою утрату, свою беду. думаешь: пережить еще день, неделю, месяц, другой и время излечит и будет гораздо легче — на самом деле темные сны — твои и стихи — твои. ищешь ли отвлечений в чужой постели бурных забвений, мнится: в один из дней станет светло и тихо — на самом деле все как и было. даже еще черней. к Музе О! моя дорогая, моя ненаглядная Муза, Я под тяжестью груза иду постепенно на дно, В переносном, естественно, смысле, пытаюсь загнуться, Но, увы, не дано, дорогая, пока не дано. Потому что не пью алкоголя в критических дозах, Не колюсь героином, тем паче не нюхаю клей И, уж всяко, не ем циклодол и другие колеса, Кокаин с ЛСД тоже мимо. Вот слово налей Временами звучит, но, опять повторюсь, не запойно Два-три раза в неделю, не чаще, и память крепка Во хмелю. Я не буйствую, нет. Я на редкость достойно Под воздействием винных паров засыпаю. Рука Не дрожит после пьянок, не тянет с утра похмелиться Даже лица прохожих не кажутся чем-то таким Ненавистным, во что так и тянет в припадке вцепиться Мертвой хваткой бульдожьей. Мне даже не очень-то дым От торфяников в этом году досаждал, право-слово, Ну дымит и дымит, ведь погаснет в итоге же. Но, Ненаглядная Муза, скажи: отчего так хреново, Почему я иду методично и плавно на дно? Этот внутренний мир, чтоб ему, разлетелся в осколки И не хочет никак собираться в единый витраж, Как ни складывай эту мозаику, знаешь ли, толку От таких развлечений немного... Ты скажешь мне: «Блажь» Ты ответишь мне: «Все поправимо и все излечимо, Ну, не пчелы в конце-то концов, катаклизм не большой. Ну, подумаешь, стремно слегка и немного голимо. Ты поправишься скоро, и станет тебе хорошо. Будет щастье тебе, правда с кем не скажу, не умею Так детально глядеть в перспективу. Ты понял, о чем Я тебе говорю? Мне тут давеча было знаменье.» — А потом, как всегда, пропадешь (своенравно плечом Передернув) на пару недель... Ах! какая ж ты стерва! Ты мотаешь мне нервы и тем порождаешь стихи Нездорового вида — длинны и занудны безмерно. За какие такие грехи? За какие грехи? Так от этого мне, дорогуша, и плохо и тошно. — Безнадежный тупик из которого выхода нет. Погибает во мне очень тонкий, ранимый художник. Но зато буйным цветом цветет словоблудческий бред. И вот так каждый раз: начинаешь писать о высоком, А в итоге выходит, простите за резкость, фигня. От того что частенько меня покидает до срока Эта самая Муза, цинично кидает меня. * * * Я твой нарисовал портрет В абстрактном стиле. Его на двери в туалет Повешу. Или Порву в клочки, под томный марш Шопена, ибо Таков сегодняшний кураж, Тебе спасибо. Пусть сточных вод девятый вал Твой фейс полощет. Порвал, что демона изгнал И стало проще. И стало незачем гадать И хаять долю. Так обретаешь благодать, Покой и волю. Ничто не давит, не гнетет. Паскудным грузом. Так вычищаешь разум от Дурных иллюзий. Когда ж наскучит мне покой, Жить станет плоско. Я нарисую профиль твой В манере Босха.