Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 2001
Весна на поклонной горе В. Кривулину Звука как мало чистого звука в наших стихах разве что где-то на Поклонной горе пропевшая птица автомобильный клаксон внизу на шоссе солнце Боже мой снова солнце греет шубу слепит зажмуришься — красная пелена не смотри на него зажмурься зажмурься слушай S. Ersia Учись у них: у дуба, у березы. Фет Старики в высоких шапках кора морщин глаз угадываемость они в могучих стволах укрываются от пронизывающих ветров перемен Великий мордвин резцом провел границы их бессмертий Живой душой войти в ствол нации Экспромт Отчего так холоден ветер этой новой весны скуп так на запахи от которых можно сквозь слезы смотреть на проспект Отчего не удержать дыхания в ладони не удержать дыханья твоего в своей ладони как память о тебе не удержать в глазах своих закрыв лицо ладонью Через Москву Что осталось в глохнущем сердце твоем ливень ли тротуар у метро затопивший стук трамваев безлюдных у вновь открытого монастыря Номера поездов цифры зеленоватые на дрожащем экране Но только летаргия событий отпускает я это остро запомнил отступая вместе с пыльной платформой вместе с движеньем ущербной толпы у вокзала Казанского В Саранске Второй уже день ветер приносит дождь от одной из русских границ Второй уже день переезжая взбухший Инсар я вижу мутную воду и только изредка чистое небо и только изредка крест над невзорванной церковью и лоскуты речи мордовской на вокзале на остановках троллейбуса у опустошенных витрин их вкрапленье случайно и еще случайнее ты в уродливом городе на дне этом жестком нашей прародины общей Темников. Старый московский тракт Видишь: ангел сказала ты мне Мы спешили и недолго смотрели на запад Стрела (наверное это и есть цвет пурпура) готова быть вложенной в лук если я точно запомнил темно-синий почти фиолетовый А старый тракт на Москву тракторами разбит и вся пойма речная в тумане вечернем и деревенские звуки вдали блеянье мык и дети где-то рядом совсем по-мокшански перекликаются Инязор Тюштян на берегу Равы Кода ютавсть сынь морянть трокс — Тарказонзо морясь арась1 На какого соседа ведет инязор Тюштян эрзю? Из-за врага какого Тюштян-владыка мокшу объединил? Ведь не ради кабанов воины так туго набили колчаны не для медвежьей облавы горит такое множество костров Инязор Тюштян с сыновьями обходит у реки собравшуюся эрзю сам Тюштян-владыка и сыновья его считают мокшу, сидящую на берегу Только зря баранов Пургине-пазу воины резали впустую Шкай, оцю шкай! кричали храбрецы Завтра московский воевода в Раве — большой реке непорубленных перетопит завтра казанский мурза выплывших копытами будет топтать Но мы, те из эрзи, что выжили, никогда не расскажем нашим детям правды да, мы из мокши, что уцелели, дома о том, как было, промолчим Пусть не радуются русские: инязор Тюштян с лучшими из эрзи пробился на Теплое море пусть не кичатся татары: Тюштян-владыка самых храбрых из мокши на Теплое море увел. Нерешительность. Сон (накануне встречи с поэтом) Г.Н.Айги и все же я возвращусь туда откуда не уходил (вычеркиваем сразу: мать в сапогах с отрезанными голенищами в платке рогатом) и звук отрою я звук родной отрою из-под снега (собственно как только справлюсь с надеждой улыбчивой) и зимою в дубовой роще буду читать стихи на языке древесном (и горлом кровь от перенапряженья) снегу на его наречье