С Председателем правительства Карелии беседует корреспондент “ДН” Юрий Суровцев
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2001
Ю.Суровцев: Сергей Леонидович, у сегодняшней Карелии — стойкий образ, или, как теперь говорят, имидж — репутация стабильного региона, политически спокойного субъекта Федерации…
С.Катанандов: Мы, живущие в самой Карелии, видящие и переживающие события ее жизни изнутри, вряд ли согласились бы с таким ощущением. С таким имиджем: беспокойна не только экономическая жизнь республики, но и внутриполитическая. Как и в России, а Карелия — ее часть.
Ю.С.: Начнем с того, что в Карелии спокойно, опять-таки — сравнительно спокойно, проходит обсуждение проблем межэтнических отношений. Хотя сложные среди этих проблем тоже есть… К специфичности Республики Карелия как региона, субъекта РФ, более того — к уникальности его, я бы отнес следующее обстоятельство: народ, давший название республике, — карелы — составляют, если можно так выразиться, подавляющее меньшинство…
С.К.: Из примерно восьмисот тысяч человек населения Карелии
70 процентов — это русские, 14 процентов — карелы, 7 процентов — белорусы,
4 процента — украинцы, около 2,5% — финны, около одного — вепсы.
Ю.С.: Так что славянское население явно преобладает над финно-угорским. Республика же называется — Карелия. И сегодняшнее самосознание большинства населения, как я понимаю, от такого названия не отказывается, то есть оно, будучи полиэтническим по составу и корням, осознает себя совместным народом, единым населением. Это пример регионального самосознания, изучением которого начали сегодня заниматься политологи России (в Европе такое изучение ведется издавна). Иные из них видят в таком самосознании проявление своеобразной “локальной краеведческой мифологии”, другие — естественный феномен, как бы особый этаж сознания “под” гражданским общероссийским, и вовсе не обязательно противостоящего ему.
С.К.: Да, мы все — карелы в том смысле, что мы — разнонациональные люди, постоянно живущие, работающие в Карелии, но прежде всего мы ощущаем себя россиянами…
Ю.С.: Однако в собственно этническом плане еще и русскими, белорусами, этническими карелами, финнами и т. д. Наше российское самосознание и сознание принадлежности к данному этносу или субэтносу — непротиворечивый симбиоз. Но при невнимании “большого” этноса к “малому”, к фактическому “мень-
шинству”, — трещины могут в отношениях и возникнуть, разве не так? В истории тому уйма примеров.
С.К.: У нас, по-моему, таких трещин нет. Ни сепаратизма нет, ни опасности его возникновения. Потому, может быть, что не-славян действительно мало. Но потому еще, что осознанно ведется политика, когда славянское большинство не стремится ассимилировать угро-финские меньшинства. Наше правительство стоит на такой позиции: русские в Карелии, славянское большинство ответственно за сохранение культуры и национального самосознания своих карельских, финских, вепсских сограждан… А проблемы — вы правы — возникают. Как всегда в живой жизни. Я придерживался и придерживаюсь точки зрения, что карельский язык может и должен быть в Республике Карелия вторым государственным, хотя этнические карелы и родственные им финны и вепсы составляют малый процент населения, и число тех из них, кто переходит на русский язык, увеличивается. Тем не менее наш парламент это предложение отклонил… Возникла проблема? Возникла. Хотя и названия улиц у нас на двух языках, и компактно проживающие вепсы получили в республике Вепсскую национальную волость, а карелы — Олонецкий и Калевальский национальные районы… выходят у нас газеты на финском, карельском и вепсском языках, большую славу завоевал и за пределами республики Национальный театр, регулярно проводятся республиканские и международные фольклорные фестивали угро-финских народов, состоялся недавно, уже четвертый Съезд карелов Карелии…
Ю.С.: …И на этом съезде, пожалуй, самым основным вопросом-требованием был вопрос о придании карельскому языку статуса государственного…
… А перед съездом на встрече с депутатами, в День открытых дверей, так он у вас называется, карельским представителям было заявлено, что надо, мол, сначала возродить “нацию”, а уж потом говорить о языке… Депутат же республиканской организации ЛДПР отказал карелам вообще в праве считаться “титульной нацией”, они, мол, в здешних краях появились всего триста лет назад, вслед за русскими (новгородцами)… а представительница Общества украинской культуры в Карелии (как и в других регионах России, национальные общества в РК тоже есть — их здесь 20) призвала законодателей “сохранить карелов и их язык, как сохраняют редкие виды цветов”, получив в ответ реплику: реальная жизнь — не оранжерея… Я цитирую популярного в республике журналиста Алексея Укконе из газеты “Карелия” (номер от 6.05.2001), закончившего статью вздохом сожаления: “Встреча в День открытых дверей продемонстрировала, что законодательные пути карельскому языку пока закрыты”. Другой известный журналист, уже московской “Независимой газеты”, говоря примерно в том же духе о стабильности в республике, в каком говорил я, заметил: “Единственным камнем преткновения остается теперь острая обида местных национальных организаций на то, что депутаты исключили из текста Конституции прошедшее было третье чтение положение о придании карельскому языку статуса государственного”. Если же проводить республиканский референдум, то, считает журналист, “при том условии, что русскоязычное население составляет подавляющее большинство, добиться госстатуса карельского языка теперь затруднительно” (Андрей Фарутин. Все страсти позади. — “НГ”, 4.07.2001). Так и есть, Сергей Леонидович?
С.К.: Обратите внимание: журналисты употребили слова: “пока”, “теперь”. Повторение завтра происшедшего сегодня — не запрограммировано. Надо работать. Надо убеждать и “русскоязычное большинство”. Надо поискать — и мы будем искать — какие-то новые формы повышения статуса карельского языка…
Ю.С.: Например, в Кыргызстане и Казахстане русский — язык своеобразного, но “меньшинства” — недавно объявлен официальным: понятия “государственный” и “официальный” близки, но не полностью совпадают. Кстати, и в Финляндии шведский — это не только язык шведского меньшинства, но официальный общефинляндский: здесь еще и историческое признание роли шведского языка в создании — первоначально — финской литературы сказалось, я полагаю, на финском языке (литературном) создавалась и карельская национальная литература.
С.К.: И создается, как вы знаете, до сих пор. А наряду с этим идет выра-
ботка — на практике и в науке — литературного карельского, так что уже из этого факта видна сомнительность утверждения о какой-то оранжерейности карельского языка, о том, что культура этнокарелов — это этнографическое прошлое, а не будущее тоже. Что же касается сохранения и развития нации, то надо понять, что действительно вопрос о языке — очень важный вопрос, но он все-таки часть многосторонней проблемы. Совет представителей карелов при Председателе правительства Республики Карелия стремится охватывать всю совокупность вопросов, касающихся — скажу все-таки так — “титульной нации” (мы ведь не хотим называть свой регион иначе, нежели Карелией!). Вопрос о языке — не только вопрос о статусе, но и о состоянии языка, его развитии, разработке реалистических перспектив его существования на завтра — очень важен и политически, если мы хотим укреплять, а не расшатывать нашу стабильность. “Власть” не может быть в стороне от вопросов национально-культурных. Не надо заставлять учить язык, но надо дать возможность реально и естественно его учить и ему научиться. Мы приняли республиканскую программу “Финно-угорская школа Республики Карелия”. В Петрозаводском университете есть отделение, готовящее специалистов по финно-угорским языкам и культурам, с учеными этого авторитетного — скажем это без ложной скромности — в общероссийском масштабе университета и со специалистами из Института языка, литературы, истории Карельского научного центра РАН заключены договоры на создание учебников по карельскому и иным языкам финно-угорской группы для школ пятых — девятых классов. Действуют так называемые “базовые школы”. Их 18 в 12 районах республики, в Калевальском районе, где примерно половина населения — этнические карелы, в трех школах карельский язык изучается как обязательный, в других — факультативно; в последнее время карельским языком все чаще пользуются в детских садах. Мы реалисты куда больше, чем представитель ЛДПР, о котором вы упомянули… При всем том не буду снимать с повестки дня работы своей и своего правительства и вопрос о статусе карельского языка…
Ю.С.: Спасибо, Сергей Леонидович, за откровенное изложение этого непростого, имеющего множество вероятных последствий вопроса. Разрешите теперь коснуться более общего вопроса: о новых взаимоотношениях центра и регионов — вопроса о федерализме, о его новых формах.
С.К.: Карелия входит в Северо-Западный федеральный округ. Эта новая форма отношений регионов с федеральным центром и друг с другом способствует развитию более тесного и плодотворного сотрудничества, укреплению страны. немало в этом направлении уже сделано. От стадии установления на практике общероссийского правового пространства — “приведения в соответствие” законов федеральных и местных, нередко местно-произвольных — округа переходят к строительству общего экономического пространства. Вопросов спорных, не вполне ясных на этом пути много. Здесь не место их обсуждать. Но, на мой взгляд, стратегический вектор укрепления общероссийской государственности президентом Путиным выбран верный. И для регионов необходимый.
Ю.С.: Вам, судя по сказанному, представляется правильной ясно прослеживаемая тенденция к укрупнению регионов, сокращению числа субъектов Федерации. Я отдаю себе отчет в опасностях, связанных с идеей “губернизировать” всю Россию, “преодолеть” различия между субъектами-республиками и субъектами-нереспубликами. Ваша точка зрения, Сергей Леонидович?
С. К.: Политологам-теоретикам, может, и виднее, но мое мнение — мнение одного из “губернаторов-практиков”, отвечающих “за всё” в “своём” субъекте РФ, таково. До реформы административно-управленческой вертикали, нам действительно грозил конфедерализм, грозил на деле, в практике повседневной жизни — с правовым своеволием, субъектами-“любимчиками” и “изгоями”. С чехардой и непрозрачностью отношений в сфере “бюджетного федерализма”, весьма далекого от подлинного федерализма. Конституция наша, я сказал бы, обогнала реальность, невыполнение ее статей — вина и регионов, и центра, чиновничества на том и другом уровнях. Настоящую федерацию мы еще только начинаем строить. Тут множество вопросов, которые предстоит решать, может быть, и в порядке конституционных уточнений. Особенно по части реального разграничения полномочий. Совместное ведение — это поистине поле конфликтов в трактовках и практике. Необходимо чёткое, недвусмысленное разграничение компетенции.
Ю.С.: Прошу вас, уважаемый Сергей Леонидович, в заключение нашей беседы сформулировать смысл перемен, происшедших в Карелии за последние годы.
С. К.: Главный смысл перемен, происшедших за последние три — три с половиной года у нас в Карелии, я бы суммарно обозначил так: от тактики выживания, преодоления сиюминутных трудностей, нам удалось перейти к стратегии развития. Поверив в себя, мы увидели, что у нас есть перспективы, и обоснованно, системно намечаем пути движения к достижению главной цели — всестороннего экономического развития Карелии и на этой основе стабильного повышения уровня жизни всех граждан республики. Не мгновенного, не вдруг осуществляемого… Движение будет трудным. Нужна не только вера, но и воля. И терпение…