Владимир Познер
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 1999
Владимир Познер Как бы… Как же мы мерзко обращаемся с собственным языком! Быть может, я ощущаю это с особой силой потому, что когда-то вовсе по-русски не говорил. Будучи уже достаточно взрослым человеком, я выучил русский с нуля. Язык, что и говорить, трудный. Для человека, выросшего на английском и французском, в которых нет, например, падежей, русский иногда представляет собой головоломку, лишенную всякой логики. Я уж не говорю о произношении некоторых звуков. Ну, скажем, “ы”. Чтобы выдать этот звук, нужно проделать языком нечто абсолютно акробатическое. Или “щ”. Для того, чтобы справиться с этим звуком, надо уподобиться мчащемуся паровозу. Кстати, нормально выговорить слово “мчащемуся” можно только, закрыв глаза и бросившись как бы (nota bene!) в омут. Продолжая тему “щ”, хотел бы сообщить вам, что любимые нами супы, борщ и щи любимы, в частности, и в Америке, где их названия звучат как “боршт” и… В том-то и дело, что со щами дело обстоит совсем плохо (вероятно, поэтому они все же уступают в популярности “боршту”). Некоторые говорят “ши”, но поскольку это звучит как she (русское “она”), то это приводит порой к недоразумениям и даже к мордобою (“Официант, подайте мне на первое она…”). Иногда говорят “шти”, что приближается по звучанию к русскому слову, но официант, как правило, не понимает — то ли вы сплюнули, то ли чихнули.
Словом, я долго и кропотливо изучал русский язык и с гордостью заявляю, что постиг его — понятно, не в полной мере, поскольку язык неисчерпаем — и поэтому особенно обостренно воспринимаю то, как плохо сегодня говорят русские люди на родном языке. Любопытно, что зачастую хуже всех говорят так называемые патриоты. Например, числительные ими (да и не только ими) не склоняются: “Около пятьсот человек…”. Это, так сказать, простой случай. Если же речь идет о сложном числительном — скажем, о 3 999 623, то можно такое услышать, что уши вянут (для порядка: о трех миллионах девяти девяноста девяти тысячах шести стах двадцати трех). Потом есть слово “довлеть”. Видимо, многим кажется, что это однокоренное слово с глаголом “давить”. “Над ним довлел груз ответственности”. А ведь “довлеть над” ну никак нельзя.
Я уж не говорю о том, как из уст самого разного калибра персонажей вылетают перлы вроде “играет значение” и “имеет роль”. И я вообще начинаю терять рассудок, когда слышу: “Это показывает о том, что…”.
Если говорить серьезно, то, как мне кажется, когда народ начинает коверкать собственный язык, когда с трибун, с экрана звучит ублюдочный волапюк, это дурной признак. Я всегда считал, что ничего не выражает сути народа так, как язык. Думаю, что отношение народа к своему языку тоже есть показатель чего-то важного.
В связи с этим я и вспомнил вездесущее “как бы”.
Прислушайтесь: все вокруг, о чем бы ни шел разговор, постоянно говорят “как бы”. “Ну, мы как бы договорились…”, “У нас как бы возник спор…”, “Он как бы пошел…” и так далее до бесконечности. Понимаю, вы скажете: ну, Владимир Владимирович, это “как бы” — слово-паразит вроде “ну” и “значит”, не надо судить так строго.
А я и не сужу. Я обижаюсь за такое отношение к русскому языку. И еще я огорчаюсь, потому что подозреваю, что “как бы” не просто выражение-паразит, а отражение общего состояния нашей страны, нас самих.
Что я имею в виду? Извольте.
Президент у нас как бы выполняет свои функции.
Государственная дума как бы радеет о благополучии страны.
Вооруженные силы как бы соответствуют своему назначению.
Министерство внутренних дел как бы борется с преступностью.
Средства массовой информации нас как бы информируют.
Хотите еще? Пожалуйста!
Мы с вами как бы работаем.
Наши дети как бы учатся.
Наши чиновники как бы соблюдают законы.
Мы как бы выполняем свой общественный долг…
Я преувеличиваю, как бы сгущаю краски? Если и так, то чуть-чуть. Ведь если присмотреться, то почти все в нашем обществе делается “как бы”, то есть не в самом деле, а так, вроде. Впрочем, не всё. Уж если воруют, то не как бы, а как следует. И если держатся за власть, то тоже самым серьезным и недвусмысленным образом.
Вот так-то. Я много думал над тем, как бороться с этим, и меня осенила конгениальная идея: если мы всем миром навалимся на это чертово “как бы” и искореним его из нашей речи (за исключением тех случаев, когда это выражение к месту), то, быть может, и жить начнем по-другому? Понимаете мою мысль? Изгнав “как бы” из своего лексикона, мы сами и все вокруг станут все делать не как бы, а на самом деле. Может быть, это и должно стать нашей национальной идеей: “ДОЛОЙ «КАК БЫ»!”?