Опубликовано в журнале День и ночь, номер 6, 2017
* * *
Посадите кедры, много-много кедров,
Рощу юных кедров за моим окном!
Пусть они не гнутся под напором ветра,
От людей и взглядов защищая дом.
Пусть идут незримо тоненькие нити
От хвоинок нежных к донцам альвеол,
Чтоб стремился в небо, подчинясь наитью,
Непоколебимый деревянный ствол,
Чтобы ты однажды посмотрел на чудо,
Будничное чудо, чудо из чудес —
Как в едином ритме на Земле повсюду
С каждым нашим вдохом прорастает лес.
* * *
Луна плывёт медузой за бортом.
Ночь ловит нас ленивым влажным ртом —
Но мы с тобою падаем на спины
Огромных неподатливых китов.
Так в каждом пробуждается любовь,
И нас уносит по волнам на льдины.
Попробуй научиться у кита
Доверию, а после — испытай
Желание, которое свободно,
Как плаванье. Прими его легко —
Пусть пенится морское молоко,
Пускай оно урчит, как зверь голодный.
Отчаянье — привычная цена
Для тех, кому отсюда не видна
У горизонта ледяная глыба.
Но если глыбы не было и нет?
А только есть луны спокойный свет
И звёзды — будто маленькие рыбы…
* * *
Хочется именно этого:
В вечной сырой тиши
Перебродить с рассветами
В яростный взрыв души.
Хочется именно этого:
Без сожаленья пасть
Яркой шальной кометою
В чёрную мира пасть.
* * *
Без лишней драмы и без претензий
Пиши о том, что тебя не ранит:
Вот жук уселся в букет гортензий,
Вот сад цветущий покоем залит.
А душной ночью в безлунной гуще,
Забившись в угол, обняв колени,
Тверди бездумно: вот жук цветущий,
Вот сад уселся в букет сирени.
* * *
И приходит слово. Оно как солнце:
Закипает, жалит, наружу рвётся,
Затяжным каскадом фотонных порций
Пёстрых мыслей взбивая взвесь.
Исступлённо буквы-протуберанцы
Изнутри буравят защитный панцирь.
Это время выйти на свет. Признаться:
Я живая ещё. Я есть.
* * *
Пока не вылетел на землю
В последний рейс —
Сиди, синичьим спорам внемля,
И мёрзни здесь.
Следи, как снег летит колючий,
Ползёт трамвай.
Смотри внимательнее. Слушай.
Запоминай.
Как недосказанность привычна
В конце строки,
Так на снегу уместны птичьи
Черновики.
Да ты и сам уже уместней
Среди следов.
Не надо громких слов и песен,
Но будь готов —
И, ветром сорванный однажды
И им ведом,
Стань лёгким вестником отважным —
Простым письмом.
Лети туда, где свет бездонный,
Где встретит та,
Что наизусть тебя запомнит,
Прочтя с листа.
* * *
Самый-самый
вкусный
кофе
варит седой араб
с чёрной от солнца кожей
и белыми как снег волосами
на краю пустыни,
не имеющей названия
и не обозначенной ни на одной карте.
Длинные сухие пальцы
отсыпают заветный
чёрный порошок
точнее, чем пальцы ювелира.
И долго-долго
в горячем песке
джезва вычерчивает «бесконечность».
Ты знаешь, что произойдёт дальше.
Он предложит кофе самому дорогому гостю.
Тебе.
Губы коснутся горького напитка,
и в этот момент
слово «вкус» потеряет смысл,
как теряют смысл одномерные понятия
в трёхмерной системе координат.
Так,
как будто этот кофе
сварил Бог.
* * *
Пока не вылетел на землю
В последний рейс —
Сиди, синичьим спорам внемля,
И мёрзни здесь.
Следи, как снег летит колючий,
Ползёт трамвай.
Смотри внимательнее. Слушай.
Запоминай.
Как недосказанность привычна
В конце строки,
Так на снегу уместны птичьи
Черновики.
Да ты и сам уже уместней
Среди следов.
Не надо громких слов и песен,
Но будь готов —
И, ветром сорванный однажды
И им ведом,
Стань лёгким вестником отважным —
Простым письмом.
Лети туда, где свет бездонный,
Где встретит та,
Что наизусть тебя запомнит,
Прочтя с листа.
Никто не умер
Давай представим в порядке фарса,
В порядке бреда, бадьи с лапшой:
Случилось что-то — и в нашей сказке
Никто не умер. Всё хорошо.
Жиреют принцы: казна, корона,
Охота, девки, пиры, кровать…
Зачем пытаться убить дракона?
Ведь можно просто не умирать!
В высоком замке сидит принцесса:
Томится, плачет — совсем одна.
Никем, кто вышел с конём из леса,
Она, конечно, не спасена,
И дни проходят без толку, то бишь,
Подобно водке сквозь решето,
Ведь в нашей сказке (ну, ты же помнишь!)
Никто не умер. Совсем никто.
В расход пуская сараи, фуры,
Дома, деревья,— да всё подряд! —
Летает в небе дракон понурый
(Совсем не мёртвый летает, гад).
Пытать удачу к большой дороге
Выходит каждый — и стар, и мал, —
Ведь смерти нету, и можно много
Тому, кто в жизни не умирал.
Как будто резко врубился тумблер,
И счёт безумный уже пошёл.
Но в нашей сказке никто не умер,
И значит, в целом — всё хорошо.
* * *
Мимо проносятся светофоры.
Ночь наползает на сонный город.
Время, стекающее за ворот,
Тянется, как нуга.
Что нам извечное постоянство
Цвета в сухом городском убранстве?
Что нам, охочим до дальних странствий,
Рыхлые берега?
Вещи собрав, натянув бейсболки,
Вольнолюбивые, словно волки,
Мы бы ушли далеко, надолго,
Только мы здесь сейчас.
Город ни держит, ни отпускает,
Ветром игривым вихры ласкает
И на барашках реки качает
Маленьких глупых нас.